Читаем без скачивания Фантазм 1-2 - Мэри Флауэрс

Пила идет по дереву медленно, но все равно движется. Еще немного — и ее крутящиеся зубцы уже оказываются на свободе. Могильщик снова поворачивается в мою сторону. Словно издалека я вижу теперь собственный инструмент… Но как это я мог его упустить? Если прыгнуть отсюда… Нет! Этот мерзавец уже идет сюда!

Не знаю, как я ухитрился не свалиться, влезая на очередную полку спиной вперед. Видно, мои предки были-таки обезьянами! Я лезу на еще одну полку, и тут могильщик меня догоняет. Лезвие пилы вращается все ближе, я хорошо чувствую кожей идущий от него могильный холод.

Ну, Реджи, вот теперь ты пропал!

Могильщик не торопится — он знает, что мне уже никуда не деться от него.

Пила медленно подходит к моему телу, и я замираю в ожидании страшной боли. Но мой палач специально тянет время — пила только слегка скользит по моей одежде. Вот перерезана одна лента с патронами, вот — другая… Патроны падают на пол, но мне они больше не нужны. На том свете не постреляешь!

Мне жарко — пот начинает заливать глаза. Ну чего он тянет? Кончал бы уже скорее!

Могильщик отводит пилу, примеряясь, как бы получше меня ею подцепить, — и я вновь отскакиваю. Лучше не смотреть на то, что и так от меня не уйдет, а вот лежащая на полу пила притягивает мой взгляд как магнитом. Если бы я мог до нее допрыгнуть!

Могильщик неповоротлив — он замахивается, но вновь вместо меня задевает дерево.

Полки с грохотом рушатся, и я получаю так необходимую мне для спасения секунду…

Я никогда в жизни не был акробатом (как, впрочем, фехтовальщиком, десантником и охотником за нечистью), но когда хочется жить, в человеке раскрываются порой самые неожиданные таланты. Я прыгнул и полетел, кувыркнувшись в воздухе и зажмуривая глаза: ко мне приближался дощатый пол. До сих пор терпеть не могу приближающихся крупных предметов. Я упал, перекатился, хватая что-то по дороге, и оказался возле лестницы.

Возле лестницы! Я чуть не забыл о ней, потому что вообще мало думал о побеге.

Я попробовал вскочить на ноги, но кувырок мне обошелся дороговато — голова закружилась. Я рванулся к выходу, быстро карабкаясь по ступенькам на четвереньках. Кстати, тоже почти акробатический трюк, если учесть, что в руке у меня была зажата пила!

Могильщик не стал дожидаться моего ухода. Он прекратил уничтожать полки и кинулся вдогонку. Я услышал за собой тяжелые прыжки, прибавил ходу — но не успел. В передвижении на четвереньках есть и свой крупный недостаток: голова оказывается намного впереди ног, и ты с непривычки не можешь правильно оценить местонахождение своего тела и особенно — какие из его частей оказываются в пределах досягаемости погони.

Зато тот, кто гонится, видит это прекрасно.

Когда мне показалось, что я уже спасен — дверь была перед самым моим носом, — холодная рука вцепилась мне в лодыжку и я, безуспешно хватаясь за ступеньки, пополз вниз, влекомый назад с нечеловеческой силой. Я проиграл: моя спина была открыта, рука с пилой выбивала локтем дробь по ступенькам, и врагу ничего не стоило ударить сейчас в мою спину пилой.

Пила действительно взвыла и, судя по звуку, начала приближаться.

«Прощай, Реджи!» — сказал я себе, закусывая губу (мне не слишком хотелось орать от боли во весь голос), но тут жужжание пилы неожиданно смолкло.

В первую секунду я предположил, что у него просто заглох мотор пилы. Нет, все было намного проще: этому подонку не доставляло большого удовольствия убивать, не видя при этом лица жертвы, перекошенного от страха. Могильщик хотел насладиться еще и моими страданиями!

Резким рывком он перевернул меня на спину. Пусть его лица не было видно — я мог поспорить на что угодно, что он сейчас ухмылялся довольной плотоядной ухмылкой, может, даже пуская слюни… Я представил себе его лицо — и мне стало противно. Уж скорей бы все это закончилось! Хотя почему? Пока я жив, я еще могу найти выход!

Он стоял надо мной, прикидывая, с чего начать разделку тела, но совсем выпустил из виду мои руки. А они-то были не пустыми!

Похоже, выражение моего лица ему не понравилось: он размахнулся и врезал мне кулаком в челюсть так, что знакомые искорки заплясали у меня перед глазами. Я отлетел на ступеньки, ударившись затылком.

Пила вознеслась надо мной, выбирая наиболее чувствительный участок тела.

«Ну нет!» — я сильнее стиснул зубы и нажал на кнопку своего оружия. Пилы взвыли одновременно, и он не заметил включения второго инструмента.

Я знал, куда метить так, чтобы он обнаружил угрозу слишком поздно.

Пила вошла между его ног, поднялась выше — и мой враг завопил. Ох и кричал же он, пока я разрезал его снизу вверх! К счастью, его вопли закончились быстро — тело обмякло и повалилось на пол. В том, что он получил свое, я больше не сомневался: при такой ране никто уже не смог бы подняться.

Я огляделся. Все вокруг было забрызгано кровью. Мерзкое зрелище, даже без учета изуродованного трупа… Больше мне в этом подвале делать было нечего. Я задержался лишь на секунду: ровно столько потребовалось мне для того, чтобы поднять и проверить оброненное ружье.

Теперь они не должны были застать меня врасплох. Конечно, пила — дело хорошее, но только в том случае, когда твой противник не имеет опыта обращения с ней. Больше я на такое фехтование не согласен.

Ружье было в порядке.

Я собрался уже плюнуть на все и выскочить, как эти гады преподнесли мне новый сюрприз: не успел я сделать и пару шагов по лестнице, как вторая, дальняя, дверца отворилась и по полу зашлепали быстрые короткие ножки. Карликов было четверо, и я совсем не собирался дожидаться, когда они прыгнут мне на спину. Я развернулся и поднял стволы, направляя их вниз лестницы: пока карлики не собрались в кучу, стрелять было глупо. А вот на лестнице им придется это сделать, и как раз получится удобная мишень для четырехстволки. На такой случай я и рассчитывал!

Коричневые морды карликов злобно скалились, заранее щелкая зубами. Сложно поверить, что эти твари когда-то являлись нормальными добропорядочными гражданами… Бешеная ярость на грязных мордах, суженные глаза — все это никак не придавало мерзким существам привлекательности. Я уже не говорю о том, что мне вообще не свойственно видеть во врагах хороших людей, как это бывает с некоторыми… Они ненавидели меня, я ненавидел их и не имел ни малейшего желания их щадить.

Если им дорога жизнь — пусть не нападают!

Сипя и рыча, карлики ворвались на лестницу. Даже в нескольких шагах я видел, как блестят их отвратительные влажные зубы… Подпускать их ближе не было смысла — как только вся четверка уместилась на ступеньках, я нажал на курки.

Это был выстрел, достойный лучшего из охотников: все четверо повалились на пол! Передние свалились и покатились вниз, сбивая двух задних, но и те уже падали, конвульсивно дергаясь в агонии.

Четверых одним залпом — не слабо?!

Я чуть не захохотал, гордясь своей меткостью и смекалкой. Хорошая штука — это четырехствольное ружье! Просто замечательная! Я опустил ружье, чтобы перезарядить, и только тут до меня дошло, до чего же я на самом деле глуп. Ружье хорошо, пока заряжено. Сейчас же, после выстрела, оно превратилось в самую обыкновенную палку.

Я потянулся по привычке к ленте с патронами и вздрогнул: ее не было! Пила могильщика оставила меня полностью безоружным, а снова спуститься в этот проклятый подвал меня не заставили бы никакие силы. К тому же оттуда в любой момент могла выскочить новая команда карликов…

Я с досадой отшвырнул ружье. Теперь мне оставалось рассчитывать только на бегство. К счастью, в подвале пока все затихло, а я не стал дожидаться, когда эта тишина будет нарушена.

Да, я дрался так, что мне мог бы позавидовать любой киногерой, но, как говорится, хорошего понемножку. Мне и так уже есть чем похвастаться перед подругами и потомством, если таковым я решусь обзавестись. Теперь я обязан позаботиться о том, чтобы остался тот, КТО будет хвастаться.

Я выскочил в коридор и захлопнул дверь.

АЛХИМИ

Мы так не договаривались! Они уехали неожиданно, бросив меня, как говорится, на произвол судьбы.

Не то чтобы мне этот Реджи действительно сильно понравился — но он был мне сейчас нужен, и я не имела ни малейшего намерения терять его раньше времени. Конечно, если бы оказался свободным Майк, я предпочла бы его (помоложе, посимпатичней), но к чему, в конце концов, все эти рассуждения, если оба они сорвались с места и умчались на поиски той девчонки? Сомневаюсь, что мое исчезновение вызвало бы у них такой энтузиазм!

Я вышла на улицу — самое что ни на есть гадкое время, когда с тобой могут сделать что хочешь и никто и не подумает прийти тебе на помощь… Ну, Реджи, ну, кавалер, — удружил! У меня и в мыслях не было, что он способен поступить со мной так не по-джентльменски! Но они уехали, и сколько бы я не сердилась, вернуть их теперь невозможно. Разве что попытаться догнать… но это уже совсем некрасиво. Хорошенького же мнения будет обо мне Реджи, если решит, что я бегаю за ним, как последняя дурочка!