Читаем без скачивания Печать Медичи - Тереза Бреслин

Когда я впервые увидел Элеонору в Ферраре, я сразу подумал, что когда-нибудь она задаст мне этот вопрос, поэтому заранее приготовил историю.

— Я навещал друзей в деревне, — сказал я, — и, когда возвращался от них, на меня напали разбойники.

— Просто удивительно! — воскликнула она. — Хотя про Якопо де Медичи и известно, что он страшный грубиян, вряд ли он стал бы устраивать засады на дорогах и нападать на одиноких путников.

— Я тоже так думаю, — спокойно ответил я. — Возможно, он увидел, как я бегу, и мои преследователи попросили его помочь им поймать меня. Должно быть, они придумали какую-нибудь ложь, ну, например, что я их ограбил.

— А вы их ограбили?

— Конечно нет!

Она задумчиво посмотрела на меня.

— Вы видели, что у меня не было с собой ничего, — сказал я и добавил, чтобы поддразнить ее: — Даже оружия.

Она улыбнулась.

— Что правда, то правда. И все же я чувствую, что вы далеко не все мне рассказали.

— Но и вы не все рассказали мне о себе, — возразил я. — Как получилось, что вы, состоя при дворе Феррары, знаете такого человека, как Якопо де Медичи?

— Однажды он приезжал к моему отцу, когда мы жили во Флоренции. Я была тогда гораздо младше, чем сейчас, совсем маленькой девочкой. Поэтому он и не узнал меня.

Мы подошли к развилке. Шарль повернул к Кастелло. После некоторых колебаний я слегка прижал ее руку к себе и увлек в противоположном направлении.

Она бросила взгляд назад, но позволила увести себя.

— Мне нельзя уходить надолго, а то мое отсутствие заметят!

Пройдя немного вперед, мы оказались у фонтана. Подача воды была отключена на зиму, и на дне бассейна лежал тонкий слой льда. Элеонора села на край, коснулась льда пальцами и вздрогнула. Мне тут же захотелось крепко обнять ее, прижать к себе и согреть.

Она спросила меня о Леонардо да Винчи.

— Отец водил меня в церковь Благовещения во Флоренции, когда там выставлялся леонардовский картон с изображением Святой Девы и святой Анны. — Она склонила голову набок. — Вы знали его. Это правда, что в этой картине он символически изобразил Троицу?

— Он никогда не говорит о том, что изображает на картинах, — ответил я. — Мы можем только догадываться.

— Круг любви, который он создает между фигурами, — уникален, — сказала Элеонора. — Многие художники приходили посмотреть на эту картину и поучиться. Он гений.

— Да, — сказал я. — Он гений.

— А вы хотите стать художником?

— О нет! Когда-то я думал, что мог бы стать врачом.

— Говорят, Леонардо да Винчи по ночам расчленял трупы, чтобы узнать, где скрывается душа?

— Он вскрывал трупы для того, чтобы понять, как работает человеческое тело.

— И вы при этом присутствовали!

Она была весьма сообразительна. Я понял, что с ней надо держать ухо востро.

— Так вот почему вы хотите стать врачом, Маттео? — продолжала она. — Потому что вы смогли постичь, как работает тело?

Обдумывая ответ, я понял, что благодаря этой беседе постигаю ее способ мышления. Начинаю понимать, какая она, Элеонора д'Альчиато, и каков ход ее мыслей.

— Когда маэстро — Леонардо да Винчи — исследовал внутренние органы, он всегда обсуждал со мной их функции и то, как они нарушаются вследствие несчастного случая или болезни. А потом мы решали, каким образом эти функции могут быть восстановлены. Некоторое время я учился под руководством его друга, ныне покойного Марка Антонио делла Toppe, который читал лекции в медицинской школе при университете в Павии.

— Павия знаменита своей библиотекой, — сказала Элеонора. — Она и в самом деле столь же хороша, как ее репутация?

— Да. Я читал некоторые книги из этой библиотеки.

— О, как бы я хотела ее увидеть! — У нее загорелись глаза. — Мой отец сам учил меня, и у него была богатая библиотека. Я изучала Аристотеля и Петрарку, да и Данте читала.

— Но после кончины отца все его книги были проданы в уплату долгов. — Она вздохнула. — Двойная потеря для меня. Я так любила отца и так любила его книги.

— А как получилось, что вы оказались теперь при дворе Феррары? — спросил я.

— Когда отец умер, не оставив ни гроша, меня взял к себе дядя. Это было весьма щедро с его стороны, потому что у него уже было четыре собственных дочери. Они младше меня, но скоро настанет время, когда их придется выдавать замуж. Поэтому он хочет поскорее устроить мою судьбу. После похорон отца он почти сосватал меня за одного уважаемого флорентийского купца. У купца было уже полдюжины детишек от трех предыдущих жен. Все они умерли. Дядя полагал, что я буду ему благодарна. У того человека, хотя он был старше меня, имелся небольшой капитал, и дядя решил, что забота о детях отвлечет меня от скорбных мыслей об отце. В этом я очень сомневалась. Дядино предложение очень расстроило меня, и я отказалась от него, сказав, что не могу пока решиться на такой шаг. После этого я и поехала в монастырь, аббатисой которого является моя тетушка. Она приютила меня. Но монашеская жизнь не прельщала меня, и аббатиса написала герцогу Альфонсо, своему родственнику, а он позволил мне на какое-то время приехать сюда. — Она встала. — А сейчас мне пора возвращаться в дом. Скоро следующая смена блюд, а меня посадили на виду у герцогини. Она обязательно спросит, почему меня нет.

Она хотела пройти, но я преградил ей дорогу, и мы оказались лицом к лицу. Не в силах удержаться, я коснулся пальцами ее щеки.

У нее была такая нежная кожа! Она накрыла мою ладонь своей и прижала ее к щеке.

— Элеонора, — прошептал я.

В ночном воздухе раздался звук колокола, возвещающий о новой смене блюд.

— Мне надо идти в зал, — заторопилась она.

Глава 73

Пока я находился в Милане, французская армия начала серию удачных кампаний по отвоеванию маленьких городов вокруг Феррары.

Гастон де Фуа напоминал мне другого военачальника, которого я видел в Романье много лет назад. Он атаковал так стремительно, что горожане не успевали подготовиться к его нападению. Этот метод быстрого перемещения и внезапного обрушивания на противника был очень похож на тактику Чезаре Борджа. В кампаниях такого типа «Красные ленты» должны были оказывать поддержку основным силам. Наши бойцы славились хорошей экипировкой, боевой выучкой и умением сражаться в доспехах.

Но захват городов беспокоил меня. Это совсем не походило на преследование вооруженных людей, как некогда в Болонье. Это было надругательство над простыми горожанами.

Паоло старался игнорировать факты, притворялся, что не замечает вещей, которые его не устраивали. Точно так же как он поступил с дядиным имением, продав его и не подумав о том, какие последствия это может иметь для его сестры, так и теперь он продолжал преследовать свою цель — отмщение папским армиям, — не думая о том, что это будет длиться вечно, сражение за сражением, без конца.

Когда мы вернулись в Феррару с последней короткой кампании, нас ожидала почта — письма от Фелипе и Элизабетты.

Элизабетта писала о том, что дом в Прато, где она поселилась, окружен чудесным садом. Друзья Фелипе — пожилая чета, немощные старики, весьма довольны ее обществом и помощью по дому. Они позволили ей сажать в садике любые растения и травы, которые она пожелает. Она уже заключила договор с одним флорентийским аптекарем. Весной, когда травы зацветут, она начнет изготовлять лекарства по рецептам моей бабушки.

Фелипе удачно завершил свои дела во Флоренции, благополучно вернулся в Милан и теперь находился в Ваприо рядом с маэстро.

Весной французы провели военный совет. Они предложили штурмовать Равенну. Это был последний из городов-крепостей Романьи, который оставался под папской властью; там находился апостольский престол.

— Папа ни за что не допустит, чтобы Равенна пала, — сказал Паоло. — Ведь если мы возьмем Равенну, Папе придется совсем убраться из Романьи.

— Поэтому, атакуя Равенну, — пояснил Шарль, — Гастон де Фуа хочет вынудить папские войска участвовать в битве. Только таким образом мы сможем положить конец этому бесконечному захвату городов, последующей потере и новому захвату.

Итак, было решено. Французы и феррарцы должны мобилизовать всех бойцов и все оружие на то, чтобы положить конец конфликту.

Перед тем как мы уехали на осаду Равенны, герцогиня Лукреция устроила причудливое театральное представление, посвященное успехам французов во главе с их великолепным командующим — де Фуа. В представлении были задействованы подвижные платформы, а актеры, переодетые солдатами, играли на огромной сцене, сооруженной на главной площади.

Донна Лукреция сидела впереди и смотрела спектакль. Вечер был долгий, так что и она, и ее дамы во время смены декораций вставали и садились, уходили и приходили. В одном из антрактов я сумел поговорить с Элеонорой во дворе церкви, использовавшейся как место отдыха для дам.