Читаем без скачивания Великое плавание - Зинаида Шишова

— «Мавр не может ошибаться», — ответил я фразой, которая в последнее время обратилась у господина в поговорку. — Я, конечно, отправлюсь в путь, мессир адмирал, но, если я погибну, известите Орниччо, что я до самой смерти думал о нем.

— Для чего тебе погибать? — сказал господин ласково. — Народ здесь боязливый и робкий; если ты доберешься до жителей гор, они примут тебя с радушием и гостеприимством, отличающим обитателей Кубы. Наша флотилия будет все время медленно продвигаться вперед, а ты будешь идти по тому же направлению, но только сушей. Если нам посчастливится больше и мы раньше твоего узнаем об Орниччо, тебе немедленно будет подан знак выстрелом из ломбарды, а догнать нас для тебя не составит большого труда.

ГЛАВА VII

Мавр может ошибаться

Взяв с собой в мешок немного подмоченных сухарей, повесив за плечо на случай какой-нибудь беды легкую аркебузу, я быстрыми шагами двинулся в путь.

Влага выступала из почвы под моими ногами, и, оглянувшись, я увидел длинный ряд своих следов, заполненных водой.

Единственная забота о том, как бы меня здесь не сразила лихорадка, волновала меня, и я вознес горячую молитву богу, прося его поддержать мои силы.

Только к вечеру этого дня я добрался до небольшой индейской деревушки. Поднимаясь время от времени на возвышенное место, я видел перед собой нашу небольшую флотилию, движущуюся по одному со мной направлению.

Жители деревушки приняли меня ласково и угостили печенной на камнях рыбой. Никакие слухи о белых людях не достигли этих уединенных мест. Отдохнув немного, я двинулся дальше.

Второй и третий день я, не останавливаясь, провел в пути, и к утру четвертого дня оказался уже без всяких припасов. На север от долины темнел лес, а в лесу, конечно, было много дичи, но я боялся отойти в сторону; флотилия хоть и двигалась в одном со мной направлении, но расстояние между нами с каждым днем увеличивалось, потому что я не мог состязаться в скорости с судном, идущим под парусами.

На пятый день, мучимый голодом, я наконец отвлекся в сторону от своего пути и, подстрелив попугая, утолил голод сырым мясом. Вода источника, из которого я напился, была горько-соленой и отдавала щелочью.

Тут же, у источника, я решил отдохнуть, чтобы потом с новыми силами продолжать свой путь.

Рано на заре меня разбудил грохот выстрела, гулко раздавшегося в окрестных горах. И, взобравшись на поросший редким кустарником холм, я с удивлением увидел нашу флотилию, уже несущуюся мне навстречу.

Первая мысль, пришедшая мне в голову, была о том, что какая-нибудь внезапно стрясшаяся беда помешала моим товарищам продолжать свой путь; но я тут же эту мысль отбросил.

Господин пообещал, что выстрелом подаст мне знак о том, что встретился с Орниччо. Может быть, действительно ему посчастливилось больше, чем мне.

Стремглав бросился я бежать к берегу.

Расстояние, казавшееся мне с высокого места таким близким, все время как бы растягивалось у меня на глазах, и через час я уже должен был умерить свой бег, потому что мелькающие передо мной деревья стали сливаться в одну сплошную стену и в глазах плыли огненные пятна.

Я спустился вниз и перестал видеть море. Ноги мои по щиколотку уходили в илистую почву, и это очень замедляло мой бег.

Наконец я снова очутился на высокой гряде песка, нанесенного прибоем, и увидел наши корабли, идущие мне навстречу.

Добежав до берега, я кинулся в воду. Холод охватил все мое тело колющей болью, но я изо всех сил рассекал волны. Доброжелательные руки вытащили меня и внесли на палубу. Несколько минут я лежал с открытым ртом, как рыба, выброшенная на песок.

— Где Орниччо? Почему мы возвращаемся? Почему стреляли? До каких пор вы дошли?

Я задал бы еще тысячу вопросов, если бы Диего Мендес не пришел сказать, что меня требует к себе адмирал.

Шатаясь и держась за плечи матросов, я поднялся и направился к адмиральской каюте.

— Вы отдали распоряжение возвращаться на Эспаньолу? — спросил я, распахнув дверь.

Господин, склонившись над столом, рассматривал большую, разложенную перед ним бумагу.

— Да, — сказал он, рассеянно глядя на меня, — разве ты не слышал нашего сигнала?

— Вы нашли Орниччо?! — крикнул я. — Тысячи примет говорят за то, что он где-то поблизости.

— Посмотри, что здесь написано, — сказал адмирал, протягивая мне бумагу.

Я мельком заглянул в нее и узнал почерк королевского нотариуса, взятого нами на всякий случай в плавание. Меня мало интересовала сейчас эта бумага.

— Мы отправляемся на поиски Орниччо, правда ведь, мессир? — спросил я, задыхаясь от волнения.

— Нет, — ответил адмирал, — мы возвращаемся на Эспаньолу.

Кровь звенела у меня в ушах, я дышал, как загнанная лошадь.

— А что же будет с Орниччо? — пробормотал я, чувствуя, что теряю силы. — Вспомните, господин, предсказание мавра. Может быть, приближается час его исполнения.

— Мы ошиблись, — спокойно сказал адмирал, покусывая ногти.

Порыв злобы, вызванный спокойствием этого человека, внезапно вспыхнул во мне.

— Разве не повторяли вы ежеминутно, — крикнул я, забывая сан того, кто находился передо мной, — разве ежеминутно вы не твердили: «Мавр не может ошибаться»?!

— Никто и не говорит, — ответил адмирал холодно, — что ошибся мавр. Ошиблись мы с тобой.

Я, оторопев, смотрел на него. Лицо мое, очевидно, было таким измученным, что господин с внезапной мягкостью в голосе сказал:

— Выслушай меня, и ты тотчас же поймешь, что я прав. Садись тут, рядом со мной.

Это была большая честь — сидеть рядом с господином. Но в тот момент, не думая об этом, я опустился на скамью.

— Припомни, что сказал мавр, — еще мягче произнес адмирал. — «Твоя судьба неотделима от судьбы юноши с черными глазами: он отведет от тебя беду, он спасет тебя от смерти, и он же возложит на твою голову корону».

— Так почему же вы не спешите соединиться с ним? — спросил я в волнении. — Разве вас так мало беспокоит ваше будущее?

— Я спешу соединиться с ним, — торжественно ответил адмирал.

И слабая надежда проникла в мое сердце. Может быть, он получил сведения, что Орниччо уже возвратился на Эспаньолу?

— Но мы с тобой ошибались, Франческо, — медленно сказал адмирал, как бы говоря сам с собой, — да, конечно, мы ошибались, и этот юноша не Орниччо.

От изумления я всплеснул руками. Не обращая внимания на мой жест, адмирал продолжал:

— Человек, судьба которого неразрывно связана с моей судьбой, это, конечно, не Орниччо, а дон Алонсо Охеда. Нужно быть слепым, чтобы не понять этого сразу. Не он ли спас меня от заговорщиков? Не он ли постоянно помогал мне?.. А друг твой жив, — сказал он, кладя мне руку на плечо.