Читаем без скачивания Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

31-го января состоялся наконец наш спектакль в Эрмитажном театре, за два дня была генеральная репетиция в присутствии Александра III. Привожу описание спектакля из газет.[249]

Спектакль прошел очень хорошо, все были довольны.

На другой день 1-го февраля на Дворцовой площади состоялся высочайший смотр всем войскам Петербурга, погода была чудная, небольшой мороз. Я проходил во главе полуроты своей 4-й роты.

8-го февраля был очень красивый бал в Эрмитаже, я много танцевал, 1-ю кадриль с Н. П. Грессер, женой градоначальника – моего двоюродного брата, 2-ю с графиней Сумароковой, рожденной Юсуповой, 3-ю с наисимпатичной и веселой барышней Шиповой, дочерью командира кавалергардского полка, 4-ю с графиней Воронцовой-Дашковой, вышедшей затем замуж за графа Мусина-Пушкина, мазурку с графиней Гейден, фрейлиной императрицы, котильон с графинюшкой Граббе. На этом балу старшая графиня Воронцова-Дашкова была объявлена невестой графа П. П. Шувалова. Все были очень довольны этой помолвкой, находили, что они очень подходят друг к другу.

10 февраля я был в карауле в Комендантском управлении и очень волновался, успею ли я, по смене караула, на другой день поспеть на дневной бал в Аничков дворец, куда я был приглашен к 1 1/2 часу дня, а затем к 8-ми вечера в Эрмитаж на вечерний бал.

Обыкновенно в последний день масленицы всегда устраивалась folle journée в Царском Селе, но т. к. в этом году близ Царского в Павловске во дворце жил великий князь Константин Николаевич, который был очень болен, то нашли неудобным устраивать празднество рядом с ним, и взамен folle journée в Царском был устроен детский бал в Аничковом от 1 1/2 часу дня, и затем вечером другой бал, уже не детский, – в Эрмитаже.

На детский бал, который был устроен специально для 15-летней великой княжны Ксении Александровны, были приглашены исключительно девицы и молодые только офицеры. Это был первый бал для Ксении Александровны, носил он совершенно интимный характер. Я, по смене с караула, как ни торопился, но раньше 2-х поспеть не мог. Но, к счастью, мое опоздание прошло незамеченным.

На масляной неделе впервые давали балет Чайковского «Спящая красавица». Красивее и лучше я ничего не видел, и музыка, и действие на сцене, танцы, все это было совершенно необыкновенно. Я вышел из театра полон впечатлений, совсем очарованный и музыкой, и виденным на сцене, особенно панорамой.

На второй неделе поста состоялась помолвка вдовы барона Фелейзена – Гурли Логиновны, сестры покойной Алисы Михалковой, с Теляковским – офицером Конной гвардии. Много было толков, многие осуждали этот брак, т. к. жених был на 10 лет моложе своей невесты. Но последствия показали, что разница лет не отразилась на браке. Они прожили более 25 лет в полном счастье, душа в душу.

18 марта я был в карауле в Аничковом дворце, вернувшись на другой день и зайдя в собрание, узнал о ряде помолвок: дочь командовавшего Главной квартирой генерал-адъютанта Рихтера объявлена была невестой гусара Мятлева, который талантливо очень писал стихи, но очень зло, подмечая у всех очень ловко малейшие их слабости; князь Мещерский, милый, но несерьезный молодой человек, был объявлен женихом княжны Грузинской, последствием этой помолвки красавица Ивинская застрелилась. Моряк Мещерский был объявлен женихом графини Мусиной-Пушкиной, князь Волконский – женихом княжны Шаховской, Половцов, конногвардеец, сын богача Половцова, наследовавшего все состояние Штиглица, был объявлен женихом графини Паниной. Последний брак не был счастливым, они разошлись, и она занялась филантропической деятельностью, построив в Петербурге Народный дом.

Наряду с этими помолвками много говорили о массовых самоубийствах за последнее время. Кроме красавицы Ивинской, отравился еще доктор Траушенберг по неизвестной причине; Пиринель, секретарь французского посольства, застрелился из-за любви к m-me Кастенскиольд, жене секретаря датского посольства, которая не хотела ответить на его страстную любовь. Я не осудил Пиринеля, я понял, что из-за такой женщины, как была m-me Кастенскиольд, можно дойти до самоубийства. Она была способна увлечь каждого, это была удивительно привлекательная женщина, я сам ею страшно увлекся и целый сезон старался ездить только в те дома и в те вечера, где она бывала. Она была очень мила, женственна до последней степени, кокетлива в меру, красива, ко мне она относилась с большой симпатией, мы с ней танцевали на каждом вечере, помню, как было весело и приятно на одном пикнике, как я с ней ехал на тройке. Вскоре после смерти Пиринеля, из-за поднявшихся толков она уехала в Данию, и я потерял ее из виду.

В довершение к самоубийствам застрелился еще лакей известного французского актера Андрие на его кровати.

В начале марта ушел из полка полковник Кушковский, получив назначение к великому князю Павлу Александровичу. Я очень любил Кушковского и относился к нему с большим уважением, и потому очень пожалел об уходе из полка такого хорошего, верного, весьма уважаемого офицера.

Великий князь отдал в приказе[250] следующее: «Высочайшим приказом 3 сего марта отданным полковник Кушковский, за отличие по службе, произведен в генерал-майоры, с назначением управляющим конторою двора его императорского высочества великого князя Павла Александровича и с зачислением по Гвардейской пехоте.

Поздравляя генерал-майора Кушковского с производством и лестным назначением, считаю долгом выразить уважаемому Евгению Сергеевичу мое глубочайшее сожаление по поводу выхода его из нашего полка и мою сердечную, живейшую благодарность за его прекрасную истинно полезную службу.

Поступив в л. – гв. Преображенский полк в 1864 г., уже после шестилетней боевой службы на Кавказе, полковник Кушковский с тех пор, в продолжение слишком 25 лет, служил в Преображенском полку. В 1870 году он был назначен ротным командиром, затем полковым квартирмейстером, причем впервые заявил свои способности по хозяйственной части; затем снова командовал ротою в течении четырех лет, с полным знанием дела. В 1876 году Евгений Сергеевич был назначен заведующим хозяйством, и в этой должности оставался до настоящего дня, состоя в то же время старшим полковником, причем был мне самым деятельным помощником.

Я не считаю возможным исчислять все заслуги полковника Кушковского по заведыванию полковым хозяйством, но должен сказать, что он превосходно вел его в трудную эпоху военного времени, затем с полным умением и блестящим образом устроил лагерное помещение полка в Красном селе и вообще поставил наше полковое хозяйство на небывалую до сих пор степень порядка, благоустройства и обилия, которая заслужила ему общую признательность и уважение, а выход его из полка является незаменимою утратой.