Читаем без скачивания Право на месть - Александр Мазин

Толпа в комнате испарилась в две секунды.

– Ты – тоже,– сказал Берестов врачу. Теперь, если не считать покойника, их осталось пятеро: Берестов с сопровождающим «быком», Ласковин, «тоболец», которого он позвал, и Бухгалтер.

– Что произошло? – сухо спросил Берестов.

– Вот он! – Бухгалтер показал на Ласковина.

– А… Спортсмен!

Глаза Берестова напоминали отверстия автоматных стволов.

– Ты, значит, здесь?

– Корвет пригласил меня,– спокойно сказал Андрей.

Ему очень хотелось встать. Чтобы быть на ногах, наготове… Но Ласковин не встал. Так выглядело естественней.

– И что же здесь произошло?

– Мы поговорили. Я уже уходил, когда Корвет… когда ему вдруг стало худо.

– Я думаю, ты его убил,– сказал Берестов, и сопровождающий его «бык» мгновенно выхватил ствол. Ласковин, держа каменное лицо, пожал плечами.

– Я убиваю иначе,– возразил он.– Вы видели. Да и Корвет не из тех, кто позволит себя так просто прикончить.

– Обыщи его! – приказал Берестов сопровождающему. И Ласковину: – Что еще скажешь?

В кармане у Андрея лежал пистолет, взятый у Корвета. Поэтому обыск мог выдать его с головой.

Он поднялся. Пришло время показать крутизну.

– Убери лапы,– сказал он «быку».– Переломаю. Я могу, спроси у хозяина.

– Нарываешься? – осведомился Берестов. Однако сделал знак своему человеку: погоди.

– Если бы я его убил, был бы я здесь? – Ласковин холодно улыбнулся.– У меня было море времени, чтобы уйти. Но я не ушел, а позвал этого.– Ласковин кивнул на «тобольца». И, обращаясь уже к нему: – Когда ты вошел, он ведь еще был на ногах, так?

– Стоял,– покосившись на Берестова, ответил свидетель.

– Ты что скажешь? – Берестов повернулся к Бухгалтеру.

– Когда я пришел, он уже умер,– заметно мандражируя, проговорил Бухгалтер.

– Умер? Ты что – доктор?

– Ну, лежал, не шевелился.

– Допустим. А скажи мне, Спортсмен, отчего вдруг здоровый крепкий мужик, не наркоман, не алкаш, вдруг взял и умер?

– Я тоже не доктор,– ледяным тоном ответил Ласковин.

– О чем вы говорили?

– О работе.

– О какой?

– О моей.

– Не зарывайся,– предупредил Берестов.– Если выяснится, что это твоя работа, я лично тобой займусь.

– Давай! – тем же тоном ответил Ласковин.

– А тебя, падла, не спрашивают! – вмешался сопровождающий.

– Ладно, можешь идти,– разрешил Берестов.– Мы тебя найдем.

«Знает о сделке?» – подумал Ласковин. Да, скорее всего. Но тогда почему его отпускают? Сделка откладывается?

Все еще начеку (могут ведь и в спину выстрелить!), Ласковин вышел из комнаты.

И беспрепятственно покинул бандитскую базу. Обошлось. Пока. Но теперь ему следовало спешить. До назначенного времени оставалось всего двадцать минут. А еще надо было обдумать, как обыграть Лешинова.

Чертов «протоиерей» один опасней трех десятков бандитов. И не он ли заказчик сделки, которая оплачивалась его, Ласковина, жизнью?

Глава пятнадцатая

Наташа возвращалась домой окрыленная. Растоцкий ее похвалил! Да не просто похвалил, а сказал, что старинная ученица его выросла неизмеримо за три года, что они не виделись. А такая оценка – не шутка. «Неплохо» – высшая награда, которой удостаивалась от него Наташа в прежние времена.

Узнав, чем она занимается, мэтр огорченно покачал высохшей птичьей, но еще сохранившей в посадке изящество великого балеруна, головой. И предложил похлопотать, чтобы устроить на настоящую работу. Наташа не сомневалась: Растоцкому достаточно позвонить, чтобы ее взяли хоть в «Мариинку».

«Спасибо, дядя Сережа, может быть, потом…»

«Потом, голубушка моя, меня может и не быть».

Шутка. Растоцкий в свои под семьдесят, хотя и иссох телом, от Вечности был еще далеко.

Что же до голландского конкурса, то здесь мэтр триумфа ей не обещал. В Голландии побеждают голландцы.

Максимум – третье место. И то если подыграть конъюнктуре.

– Не хочешь, Наташенька, осенью в Италии потанцевать? Там тебе лучше будет.

Наташа хотела. Но от Голландии отказаться уже не могла. Тем более третье место – совсем неплохо. И деньги, с которыми последний год совсем туго,– тоже неплохие. Даже за участие, от русского спонсора.

– Третье место – будет,– уверенно пообещал Растоцкий.– В номере твоем кое-что подправим, кое-что прибавим-убавим, лучше не станет, да и Бог с ним. Жюри понравится.

Договорились на послезавтра. Уже не дома (хотя в шестикомнатной квартире Растоцкого места хватало), а на студии. Там – строже.

Напоследок порасспросив Наташу о жизни, Растоцкий Наташу отпустил. И еще раз обнадежил.

Так что домой Наташа ехала в розовом тумане. Забыв о том, что кроме ее мира есть и другой.

И этот другой мир не замедлил напомнить о себе.

– Она, сука! – злобно сказала Лариса, показывая своим спутникам на вышедшую из-за угла девушку.

Один из мужчин, мышцеватый, лет двадцати пяти, с лихими усиками, тихо присвистнул.

– Клевый кадр! – сказал он.– Чем же она тебе, Ларка, не подфартила?

– Из-за этой розочки три мужика теперь живьем гниют! – фыркнула женщина.

– Ни хрена себе! Черный пояс, да? Так, может, она и нас замочит?

– Не она, хахаль!

– Так в чем проблема? – ухмыльнулся свистун.– Давай хахаля и чпокнем. Жаль такую милашку позорить!

– Жорик,– сердито сказала женщина.– Ты зелень взял? Давай работай. Счас она в подъезд зайдет. Дашь ей дверь открыть и заваливай. Гвоздь – то же самое.

– Хахаль-то нам кайф не сломает? – спросил Гвоздь, дерганый худой мужик с фиксой.

– Не ссы. Хахаль к Башмаку поехал.

– К Корвету, что ли?

– Ну.

– Ну ты, бля, что, подставить нас хочешь? – зашипел Гвоздь.– Под «тобольцев»?

– Не ссы, я сказала! Башмак за него не встанет. Разве для понта елдой помашет!

– Харе базарить, Гвоздь,– сказал Жорик.– Двигаем. Вон она уже рядом.

Наташа, тихонько напевая, достала ключи. Андрея дома наверняка нет. Ну и ладно. В последние дни она старалась не думать об их взаимоотношениях. Что будет, то будет.

Наташа открыла оба замка, потянула дверь на себя… И чужие пальцы сдавили ей горло.– Только тихо, кисочка,– сказали ей в ухо.– И все будет нормалек!

Ласковин приехал на Конюшенную без пяти шесть. Его уже ждали. Митяй. И не только.

Мелехов и Коваль, два неразлучных дружка, семь на восемь; Крупицкий, которого Андрей не видел уже лет пять (по слухам, открыл школу где-то в Канаде; вранье, выходит?); Лешка Вожжа, трудившийся в телохранителях у Нагибина, и с ним – Ростик Саэтдинов, капитан, особоуполномоченный и т. д. Конечно, здесь был Шиляй, как же без него? И еще четверо из башкеевской школы, Ласковин не помнил, как зовут, но в лицо знал хорошо. И сам Башкеев, седой весь, но боец – будь здоров: мастера со временем только крепчают, как хорошее дерево. Короче, не один-два, как рассчитывал Андрей, а двадцать! Половина – зимородинских, остальные – кто откуда. Друзья-соперники десятилетней с хвостиком давности. Арсюха Стужин, с которым вместе сдавали на зеленый пояс; Юрка Русков, у коего Ласковин подружку увел в незапамятные времена (первую свою подружку, кстати); Грушин, с этим и в новые времена оттянулись в масть, когда от «Шлема» к финикам катались…