Читаем без скачивания Слово о словах - Лев Успенский

От названия города Холм мы легко производим слово «холм-ич»; от Порхова – «порхов-ч-анин». А вот соседний город Остров представляет собою презатруднительный случай. «Островитянин» означает совсем другое, «островец» не годится… Мне лично известно только единственное, народное, да к тому же местное псковское, областное производное слово для жителей Острова и его района – острове́нь (и островни́ха). Правда, в Псковском округе слова эти очень употребительны.

Я сейчас, заводя разговор об этих своеобразных суффиксах, не собирался ни исчерпать их все, ни предложить какую-либо мало-мальски обоснованную их классификацию. Но, мне кажется, этим можете не без пользы заняться вы сами. Поглядите нижеследующий коротенький перечень, пополните его пропущенными мною разновидностями (я думаю, их найдется немало) и попытайтесь разобраться в вопросе, чем же объясняется и их многообразие и тот выбор, который делает язык в каждом данном случае. Может быть вы натолкнетесь на интересные зависимости. Для начала я предлагаю такую табличку.

Суффикс «-ИЧ»: Москва – москвич, Псков – пскович, Хольм – холмич. А еще какие?

Суффикс «-ЕЦ»: Ярославль – ярославец, Ленинград – ленинградец, Астрахань – астраханец. Баку – бакинец, Уфа – уфимец; сто́ит обратить внимание, что внутри этой группы есть разные «разделы» по тем «вставкам благозвучия», которые отличают одно имя от другого: слову «Баку» придан звук «н», а слову «Уфа» – звук «м». От слова «Ярославль» отброшен последний согласный. Все это интереснейшим образом осложняет дело.

Суффикс «-ЯК» («-АК»): Тула – туляк, Пенза – пензяк, Пермь – пермяк (а почему «Уфа» не дала «уфяка»?), Крым – крымчак, Сибирь – сибиряк. Но Кавказ – кавказЕЦ, Камчатка – камчаДАЛ. Впрочем, некогда существовало и выражение: «татары-крымцы»…

Суффикс «-АНИН»; Устюг – устюжанин, Минск – минчанин, Оловец – олончанин, Курск – курянин, Смоленск – смолянин, Рим – римлянин, Париж – парижанин, Мценск – о(а)мчанин.

Суффикс «-ИТ»: Одесса – одессит.

Суффикс «-УК»: Пинск – пинчук, Полесье – полещук.

Суффикс «-ЕНЬ»: Остров – острове́нь.

Я надеюсь, вы сильно расширите эту схемку. Очень любопытно рассмотреть и слова, производные от названий деревень, а также шире исследовать русские производные от иностранных имен. Можно поискать и более редкие суффиксы (вроде: камчадал). Ведь подумать только, как сложен их набор даже в одной такой узкой и специальной области словопроизводства!

Глава 7. ПОСТУПЬ ВЕКОВ

Когда мы с вами рассматривали слова человеческого языка, мы встречались и с медленным изменением их состава внутри отдельных языков и с пережитками давнего времени, которыми так богат наш «словарный фонд». Но ведь и только что, обратив внимание на «внутреннее устройство» слова, мы в нем самом подсмотрели явления неодинакового возраста. Не все наши суффиксы – ровесники: среди них есть такие, которые, прожив бурную и деятельную жизнь, ушли на покой, уступив место другим. Есть такие, которые именно теперь образуют большое число новых слов. Сравните хотя бы то «-ль», которое века назад означало принадлежность в слове «Ярославль», с теми «-ов» или «-ев», какими мы пользуемся с этой же целью во множестве наших современных слов сегодня. Что же? Значит, в языке изменчив не только его словарный состав, но и управляющая словами грамматика?

Да, так оно и есть. Грамматический строй языка претерпевает с течением времени изменения, совершенствуется, обогащается новыми правилами, но основы грамматического строя сохраняются в течение очень долгого времени.

Раз грамматический строй языка изменяется еще более медленно, чем его основной словарный фонд, значит, мы можем указать на такие явления грамматики, которые когда-то были свойственны нашему языку, а затем перестали существовать в нем, так же как умерли некоторые слова этого языка.

Раз это изменение медленно, и даже очень медленно, мы наверняка можем, изучая его, наткнуться на случаи, когда грамматическое правило уже перестало иметь неотменимую силу всеобщего закона, но еще сохраняется кое-где и кое в чем, когда то или иное из явлений грамматики для своего объяснения требует такого же глубокого исследования истории языка, какого требуют, как мы видели, для их понимания некоторые наши слова и даже некоторые звуки наших слов.

Попробуем на одном-двух примерах познакомиться с такими явлениями.

ЧТО ЭТО ЗА ПАДЕЖ?

Вероятно, каждый из читателей считает себя способным без затруднения установить в любом русском предложении, в каком числе и падеже стоят входящие в него имена существительные. Было бы просто стыдно, если бы кто-либо из нас не умел этого сделать.

Если так, позвольте предложить вашему вниманию вот такую, довольно простую на вид, фразу:

«Ровно в два часа пополудни эскадроны, построившись в четыре ряда, начали движение на высоту. В пять часов, однако, от этих рядов ничего не осталось…»

Я просил бы вас определить, в каком числе и падеже стоят слова «час» и «ряд» там, где они выделены шрифтом? Боюсь, однако, что простой вопрос этот вызовет у вас неожиданные споры и разногласия.

Действительно: речь в обоих случаях идет о двух или о четырех, а не об одном предмете. Было бы крайне странно, если бы мы о нескольких вещах попытались говорить в единственном числе. Надо думать, перед нами число множественное.

Но, просклоняв во множественном числе слово «ряд» или слово «час», вы вряд ли найдете там подобные формы: «часа́», «ряда́»… Вот формы «часо́в» и «рядо́в» – точь-в-точь такие, какие мы видим во втором предложении нашего примера, – там присутствуют. Это бесспорные родительные падежи.

«Я не вижу чего»? – «Я не вижу часо́в».

«Сколько тут – чего?», «Сколько тут рядов?» – «Десять рядо́в». И вдруг совершенно неожиданно: «Сколько рядо́в?» – «Два ряда́»!

Положение осложнится, если вы обратите внимание на то, что и в единственном числе самая близкая к нашей падежная форма – родительный падеж «ря́да» – имеет несколько иной вид, чем наше «ряда́». Никто ведь не говорит: «Из ряда́ вон выходящий случай» или: «У меня билет первого ряда́».

Откуда же, спрашивается, взялось у нас в языке это странное «ряда́»?

Прежде всего: существительные «ряд» и «час» стоят здесь не сами по себе, а в связи с именами числительными: «два часа́», «четыре ряда́».

Между тем в наших русских числительных вообще довольно много загадочных свойств для человека наблюдательного.

Возьмите такие из них, как «один» и «два». Оба они изменяются по родам. Можно сказать: «один танк», «одна пушка», «одно орудие». А вот формы среднего рода от слова «два» никак не произведешь.

Сказать «два человека» можно. Сказать «две птицы» также можно. Но если речь заходит «о двух растениях» или «двух животных», то вам приходится употреблять при этих существительных имя числительное в той же форме, как и при «человек», «зверь», «дом», то есть в форме мужского рода: «два окна», «два насекомых». А почему не «две окна»? Попробуйте объяснить[116].

Нельзя, естественно, от числительного «два» образовать и формы множественного числа. Вот я сказал «естественно», но если вдуматься, так никакой «естественности» в этом нет.

Можно допустить, что множественное число от «два» не образуется просто по ненадобности; и без того ясно: слово это означает не «один» предмет, а больше.

Да. Но ведь слово «тысяча» означает в пятьсот раз большее число, нежели «два», а мы спокойно говорим «тысячи», «многие тысячи», «десятки тысяч». Говорим мы и «пятьсот», «тремястами».

Пожалуй, объяснить это можно только тем, что числительное «два» почти совсем утратило все свойства «имени», тогда как слово «тысяча», хотя и стало названием числа, всё еще продолжает оставаться именем существительным. К слову «тысяча» можно без труда присоединить определение: «моя тысяча», «полная тысяча», «добрая тысяча». Можно от него образовать уменьшительное: «тысчонка».

А попробуйте сделать что-нибудь подобное со словом «два». Ведь «двойка» не есть уменьшительное к «два»; это совсем другое слово, очень далекое от значения «маленькая пара». «Двойка» – название цифры, а не числа.

Вот со словом «один» дело обстоит совершенно иначе. Не говоря уже о том, что «один» имеет все три родовые формы: «один, одна, одно», слово это, казалось бы воплощающее наше представление об «единственности», совершенно спокойно принимает формы множественного числа:

Мы – одни: из сада в стекла оконСветит месяц…

Или:

Навстречу мнеТолько версты полосатыПопадаются одне…

Попробуйте вдуматься в эти выражения; они поразят вас своей противоречивостью; тот, кто не является знатоком русского языка, поймет их с трудом.