Читаем без скачивания Сезон охоты на ведьм - Сергей Иванов

Низкий голос заперхал и прогундел:

– Гош удавится – такой куш!

– Сперва он подвесит нас, – возразил второй. – За помидоры.

– Мы при чём? Надо ж предупреждать.

– Большой, а дурак. Плевать ему на тонкости.

– Да разыщем, чего ты? Парни приметные, а уж эта стерва… – Первый восторженно матюкнулся. – Ух, я бы ей!..

– Где их теперь искать? Город большой.

– Запросим бюро – не впервой. Уж там…

– Братва, сматываемся! – вмешался третий голос. – Патруль на подходе.

Сигаретные огоньки полетели в воду, и силуэты бесшумно исчезли – экипировка у них была что надо. Вадим осторожно перевёл дух и покачал головой. А если вправду сыщут? Не было печали – ещё и эти.

Его неприлично трясло (спокойней было думать, что от холода). Вернуться в сон не стоило и пытаться. И странный это сон.

Постойте, а куда Эва забралась на этот раз, что за лесок такой симпатичный? Кстати, там мелькнуло на заборе нечто, какой-то знак… надпись… Дьявол! Это же… Институт. По крайней мере, все крепостные слухи указывают именно туда. Эх, не успел я прощупать к нему ходы…

Он попытался настроиться на Эву снова, но, конечно, не преуспел: настрой был сбит и, видимо, надолго. Однако теперь Вадим знал, где искать, и знание это совпадало с ощущением направления и, кажется, расстояния. А ещё он ощущал тревогу, какое-то неясное неприятное предчувствие. Следовало спешить.

3. Ночные забавы

Подождав, пока по набережной процокают копыта патрульных кляч (что-то новое), Вадим тихо поднялся по лестнице и побежал, прячась в тени домов. Улицы были пустынны по-прежнему. Он проскакивал квартал за кварталом, ощущая в теле восхитительную неутомимость, как всегда вблизи этой парочки. И, как обычно, Вадим заблаговременно угадывал патрули – к счастью, их было немного.

Правда, один раз он едва не прозевал приближение угрозы – уж очень стремительным оно оказалось. Из-за угла квартала вывернул обтекаемый колёсник, похожий на исполинскую смоляную каплю, бесшумно рванул к нему. Вадим успел разглядеть две толстые рифлёные шины, как у сверхмощного мотоцикла, ощутить под мерцающей бронёй знакомое сознание, насторожённое и нацеленное, – затем метнулся в ближайшую подворотню, затаившись даже мыслями. Ночной охотник пролетел мимо, ничего не заметив, однако Вадим немного выждал, прежде чем продолжить бег: меньше всего ему хотелось возобновлять знакомство с Роем. По крайней мере, сейчас.

Наконец пошёл дождь, несильный, но занудливый. Темнота сгустилась настолько, что в лесок Вадим вступил будто в подземелье. Здешние детали он различал не так ясно, как через глаза Эвы, – его тепловидение ещё не включилось. Зато сил у Вадима прибавилось, будто в каждую ногу вставили по пружине, а всё тело зарядили энергией. Не разбирая троп, он понёсся напрямик, прыгая через овраги и перелетая кусты, прежде казавшиеся безнадёжно высокими. И приземлялся после таких скачков Вадим без натуги, снова легко включаясь в бег, – даже с шага не сбивался.

Конечно, он слегка промахнулся с маршрутом, однако до забора добрался без проблем. Сейчас тот не показался Вадиму таким высоким – хотя бы ростом он превосходил Эву. Однако с ней был Адам, а Вадиму пришлось перебираться на ту сторону самостоятельно. Сделать это оказалось непросто, и не очень хотелось: наверняка ведь охрана налажена по высшему разряду. Поговаривали даже, что за стеной кого-то разорвали, – но, может, врали. Проверим на своей шкуре?

Совершенно непонятно, ради чего я это вытворяю, размышлял Вадим, карабкаясь наверх. Не уяснив ситуации, смутно представляя суть двоицы, я вдруг оказываюсь у неё в пособниках, а потом с идиотской готовностью лезу выручать – зачем, что меня тащит? Ясно ж, что меня просто используют. Похоже, я потерял цель и смысл. Глупо.

Конечно же, Вадиму повезло меньше Эвы, и дорожки за оградой он не увидел. Прямо от стены начинался такой же непролазный кустарник, только этот был высажен плотными рядами, формируя замысловатый лабиринт. За ним громоздился тёмный дом – четвёртый за сегодня, куда Вадим попадал не по своей воле. И даже внешне они мало рознились.

Как и его предтечи, Вадим мягко спрыгнул в траву и на секунду застыл, озираясь одними глазами. Людей поблизости не ощущалось, но страшили как раз звери. Чёрт знает, кого могли сюда запустить! Осторожно он вступил в лабиринт, бесшумно зашагал меж кустами, постепенно разгоняясь и больше глядя по сторонам, чем под ноги. Видимо, напрасно, потому что не прошёл и половины, как поскользнулся на мокрой листве, споткнувшись о что-то. Наклонился, вглядываясь.

Вдруг отшатнулся, сдавленно охнув, и устремился прочь, едва сдерживая тошноту. На такие картинки лучше не глядеть без подготовки, а ведь он даже не позаботился отстраниться. Свят-свят… Выходит, досужие сплетники не врали?

Затем Вадим снова увидел здание, проступившее сквозь ветви. Почему-то не хотелось выходить на открытое место – он двинулся в обход, прячась в густой тени.

И тут на него ринулась из кустов громадная тень, сверкнув устрашающими клыками. В следующий миг Вадим узнал в ней обычную собаку, правда размером с телёнка, и успокоенно протянул навстречу руку. С ворчанием пёс ткнулся в неё пастью и озадаченно застыл, пытаясь разобраться в ощущениях. Чуть выждав, Вадим без опаски почесал у него за ухом, потрепал толстый загривок и двинулся дальше. Неуверенно виляя хвостом, пёс некоторое время трусил следом, затем отстал, снова канув в кусты. Интересно, а как среагировал он на Эву с Адамом? Тоже, наверно, предпочёл не связываться, но по иной причине.

Всё-таки Вадим направился ко входу не напрямую, а крадучись вдоль самой стены. Широкие створки оказались раздвинутыми, однако Вадим не клюнул на приглашение. Напрягшись, он проник мысле-облаком за дверь и обнаружил там стража, к счастью, единственного. (Похоже, здешние хозяева больше полагались на исполинских собак.) Бесшумно приблизясь к чёрной щели, Вадим поскрёбся в створку. И только из-за неё высунулась любопытствующая голова, как он аккуратно клюнул щепотью в подвернувшийся нервный узел, заботливо подхватив выключенное тело.

Беспрепятственно Вадим миновал вестибюль, пустой и тёмный, и остановился перед следующим входом, ощущая за ним давление десятков сознаний, к тому же донельзя возбуждённых. Разобраться в этом месиве было немыслимо, и мало-помалу Вадим проник в сумеречный зал, наполненный несмолкающим гулом и сложными ароматами. От прежних времён здесь сохранились ряды откидных кресел, амфитеатром спускавшиеся к дальней стене, – правда, прореженные втрое и перемежаемые узкими столами, вдоль которых сновали скудно одетые девицы, разнося напитки и снедь. А на бывшей эстраде, щедро залитой светом, рубились две облачённые в доспехи фигуры.