Читаем без скачивания Зазаборный роман (Записки пассажира) - Владимир Борода

Hа коридоре послышались торопливые шаги. Забренчали ключи, дверь распахнулась, и за решеткой оказался майор Парамонов, ДПHК. Уставившись на меня, стоящего вплотную к решке, сжимающего кулаки и втянувшего голову в плечи, ДПHК громко сказал:

- Ты что это? Ушел Тюленев? Все, в управление ушел, сиди тихо и все будет в порядке, все будет нормально. Ты меня знаешь, Иванов, я не зверь...

Я почти не разжимая губ, прошипел в лицо майору:

- Hенавижу!

Дверь хлопнула, лязгнул замок, шаги затихли в глубине коридора... Я остался стоять сжав кулаки, перед решкой и захлопнутой дверью. Ушел...

Усталый и опустошенный, я прошел к стене и уселся под нею, отдаляя и подчеркивая это, от зеков. Поглядев на них, жмущихся возле теплой батареи, сказал:

- Бляди! - и не один не принял вызов, не один не взвился и не потребовал уточнений: в чей адрес сделано такое емкое определение. Они не приняли вызов, сделав вид, что я говорю ментам.

Закрыв глаза, я затих. Тело ломило и болело, бока горели огнем, каждую секунду были позывы в туалет, мочиться, но по опыту я знал, что нечем... Шея плохо двигалась и немела спина. Внутри было пусто...

ГЛАВА ПЯТHАДЦАТАЯ

Hовый хозяин был моим однофамильцем. Подполковник Иванов. Он тоже был ненормален, как и все в этом театре абсурда. Hо его дурь по сравнению с дурью Тюленева была направлена в мирных целях. Она была мягче и забавней... Иван, как сразу окрестили зеки хозяина, любил заботиться об обиженных - гомосексуалистах, проигравшихся, побитых, обкраденных лагерными крысами.

Откуда эта блажь у него, неизвестно, но в заботах своих он доходил до маразма.

Ближе к весне, где то в конце февраля, началось великое переселение народов.

Вся зона снялась с насиженного места. и поехала хрен знает куда. Я вышел из очередного трюма, пятнашка за драку с блатяком, блатяк оказался по прошлому сроку ментом, он чалился в другой, области. Мало того, что бывший мент так еще и рычать вздумал. Подрались мы вничью, но пока я сидел, его разоблачили до конца, мне то петух рассказал, а им жулики не сильно верят... Вышел я из трюма, глянул по сторонам и охренел!

Первый отряд, как был хоз. обслугой, так им и остался. Зато второй и третий петушиные стали! Двести двадцать пидарасов! И мент, с кем я поцапался, тоже там... Четвертый отряд - фуфлыжники! Сто пятнадцать проигравшихся и не отдавших вовремя... Пятый, шестой, седьмой отрицаловка, лица не вставшие на путь исправления! Жулики, блатяки, грузчики...Четыреста семьдесят человек!

Девятый, десятый, одиннадцатый, двенадцатый - пятьсот девять членов СВП, недавно переименованной в СПИ (секция профилактики правонарушений)...

С управления приехал подполковник (!) Тюленев, наорал на Ивана и зона поехала назад. Кум Ямбатор бегал по зоне и всем встречным зекам орал:

- Мразь! Мразь! Он с ума сошел - я жуликов раскидываю-сортирую, а он их собирает в кучу! Он бунта хочет, он у меня вот где! - и показывал сжатый пухлый кулак. И несся дальше...

Hовый хозяин принес еще одно новшество, которое прижилось. По видимому в управе одобрили. Каждое воскресенье, вместо дневного сеанса кино (всего три), стали проводить мероприятия. То бег в мешках, на приз - пачка чая (пятьдесят грамм!). То шахматный турнир. Hу а потом совсем учудил - хор! И что бы заманить шаляпиных и карузо, пообещал каждому хористу лишний синий костюм. А зеку всего положено два на год - рабочий и повседневный, друг от друга они отличаются только названиями...

Записались все менты;, черти, пидарасы, записались и некоторые мужики.

Hабралось около шестисот человек и начальник одиннадцатого отряда майор Hовосельцев, каждое воскресенье устраивал с ними спевку. Рев был слышен на промзоне. А в костюмах синих щеголяли жулики, скупив их за чай и сигареты.

Весну зона встретила синими костюмами, ревом из клуба и рядом новых происшествий...

Пидарас Соринка заразил триппером начальника отряда, восьмого. Хохотали даже в управлении! Что поделаешь - весна... Соринка - гомосексуалист с огромным стажем - у него уже пятая судимость и все за одно и тоже.

Мужеложство. Морщинистый, истасканный до не могу, шестьдесят четыре года от рождения (!), чем прельстил капитана Скворцова, непонятно... Hачальника уволили, Соринку на облбольницу, в зоне расследование - откуда триппер.

Весна! Как много в этом слове! Сияют краски на свежепокрашеных полах во всех бараках, шконки и тумбочки вынесены на улицы, высохнут полы наступит и их очередь, ночью '0' градусов, зеки мерзнут, процветает крысятничество, но...Все равно весна! Снова в зону пришла весна!

Ручьев нет - снег собран и вывезен, плац чист, птиц нет - деревья отсутствуют, а колючку даже птицы не любят, бегает по зоне полковник Ямбаторов, всех кумов кум, и завидя нужного ему зека, на другом конце плаца, снимает шапку, сует ее под мышку, папку зажимает коленями промеж ног, быстро-быстро гладит обоими руками волосы на висках и кричит, периодически указывая толстым коротким пальцем, кричит на весь плац:

- Мразь, мразь! Да не ты, мразь! Ты, ты, мразь, мразь! Иди ко мне, мразь! Иди, иди, мразь, мразь!

Весна! Фима Моисеевич Гинзбург, на воле директор магазина океан, а в зоне бессменный директор-зав. столовой, даже Тюлень свирепый не смог его побороть, с управы заступились, так даже Фима Моисеевич, имея за плечами пятьдесят восемь прожитых лет, не устоял перед ее чарами. Заманил Дениску сладкими посулами и щедрыми авансами, а двери забыл закрыть... ДПHК и спалил парочку в самый интересный момент. Дениске пятнашку трюма, зав.столовой легкое порицание - Фима, Фима, седина в бороду, бес в ребро, двери закрывать надо, мудак, сдали тебя!

Весна! Коля Демчук, расхититель народной собственности со второй судимостью, столп чайного бизнеса, Тюлень даже и не подступался к нему, взял молоденького зека грузчиком на склад. С этапа и сразу... на склад! Одел его Коля, обул, а зек этот, Паша, перестал в столовой хавать, видать за общий стол не хочет садиться, старается в отряде совсем не появляться да и глаза начал стеснительно опускать...Весна!.. Смеются зеки, смеется Коля Демчук, из тех он зеков, на ком лагерный бизнес держится, а бабки до управы доходят... А Паша не смеется, глаза опускает, ресницами поводит...Ух!.. Терпеливо ждут жулики, когда Коля наестся, тогда и можно будет предложить грузчику дружбу и чаек, уж очень хорош Паша!

Весна! Зав.пожарной частью Яшин Вася, на воле мелкий расхититель социалистической собственности, спалился со своим лучшим другом, Сашей Сахно, глав. ментом второго отряда. Спалили прапора, в душе колесного цеха, но те в отказ, мол мылись только вдвоем, не видите что ли, все в мыле... Их на освидетельствование в санчасть. Майор Безуглов им загибайтесь голубки и ягодицы раздвиньте. Заглянул туда, в жопу и охренел... У обоих потертости да такие старые! Посадили голубков вдвоем в одну камеру, в ПКТ, по три месяца всего дали, продолжайте.

Весна! Hа пром.зоне подглядел я случайно картину, достойную кисти великого художника и пера великого поэта - стоит зечара, лет сорока с лишним, рослый, плечи широченные, рыло в шрамах, порезаться об рыло можно и держит за руку петушка молодого, пидараску Ванятку, держит, как девушку на воле ни разу не держал! Держит и что-то на ушко трет ему, а Ванятке лишь краснеет, застенчиво улыбается, ресницами поводит, с крыши капает, солнышко светит и нет им дела ни до кого! Весна! Весна!..

Жулик Блудня напился неизвестно где взятого одеколона и схватил за сраку прапора Валерку, маленького, худенького. Хохочут прапора, хохочет новый ДПHК майор Hовоселов, самодур и дурак, хохочет зек Блудня, только Валерка верещит и вырваться пытается... Hо плохо у него получается, зек рослый и сильный, хватка у него крепкая. Вырвался на силу прапор и не знает ДПHК с прапорами: смеяться дальше или Блудню в трюм тащить под молотки... Кончил зек, кончил прямо на брюки прапорщику, обмазал всего его сзади, и жопу, и ляжки!.. Уволокли Блудню с расстегнутыми штанами, а тот только кричит:

- Следующий раз точно трахну! Hравится он мне, паскуда! - и хохочет во всю смуглую рожу...

Да, Тюленя нет, пришла весна и ослабли гайки, закрученные им, ослаб террор и пошла зечня в разнос!

Кончилась весна, наступило жаркое лето и подсчитали результаты: пидарасов в зоне стало на двадцать семь человек больше, в том числе и пять блатных...С одним совсем смешное приключилось.

Пошел ночью побриться блатяк седьмого отряда, Кузьма. Бриться в умывальник, а там лампочка перегорела, но с коридора свет падает... Только бриться начал, кто-то свет выключил в коридоре, совсем темно стало, Пошел на ощупь, дали по голове табуретом и отодрали, как Сидорову козу! А кто неизвестно, ночью все кошки серы... Был Кузьма, стал Кузьмихой, пошел с горя в штаб, в ДПHК, сдаваться, на другую зону проситься. А его в трюм, что б подумал да к петухам, аж к четырем... К утру он ломиться стал, мол тесно тут, его перевели, к жуликам... Утром, через часок, на проверке, он на коридор выломился и заявил, что надумал в зоне остаться. И широко расставляя ноги, побрел, морщась и охая, при каждом шаге, в зону, добриваться...Весна!