Читаем без скачивания Шатер отверженных - Марина Леонидовна Ясинская

Яггер молчал, но вызова и уверенности во взгляде у него явно поубавилось, и Тина довольно усмехнулась.

– Рада, что мы наконец-то поняли друг друга, – сказала она. – Я буду за тобой следить. И, если понадобится, вмешаюсь, понятно?

Яггер мрачно кивнул.

С чувством глубокого удовлетворения Тина оглядела обломки принтера, с наслаждением пнула один из них, подняла драгоценное зеркало, зажала под мышкой и подошла к прозрачной преграде вокруг «Колизиона». На миг замерла перед ней, затем решительно ступила вперед, облегченно выдохнула, оказавшись по другую сторону, – и, не оглядываясь, зашагала прочь.

Темный, безжизненный цирк смотрел ей в спину, а вместе с ним за Тиной наблюдало две пары глаз – яггера и янтарные кошачьи.

Глава 19

Фьор бесцельно гулял по улицам, вбирая в себя затихающую к ночи жизнь городка. Заходил в магазины – не для того, чтобы что-то купить, а просто чтобы молча кивнуть охраннику на входе или улыбнуться кассирше и насладиться тем, что они его видят. Заказывал кофе в кофейне лишь для того, чтобы получить удовольствие от процесса заказа, от того, что его слышат. Перебрасывался парой ничего не значащих слов с людьми на остановке, радуясь тому, что с ним говорят.

А когда погасли все вывески, закрылись все двери, опустели дороги и тротуары и Фьор остался лишь в компании фонарей и полупустого бумажного стаканчика с остывшим кофе, он все равно не торопился возвращаться в цирк. Фьор прошел мимо дома, в котором в прошлый раз был пожар; его уже частично отремонтировали, и в нем опять жили люди. Затем он свернул в жилые районы и долго бродил из одного двора в другой, заглядывая в окна. Он испытывал щемящую тоску, видя за стеклами картинки чужих жизней, но никак не мог перестать смотреть. Не хотел перестать, хотя ему и было больно.

За одним из таких окон Фьор увидел девушку, которая готовила себе бутерброды и наливала чай под уютное бормотание телевизора. Она ничем не напоминала Иру, но почему-то, глядя на нее, Фьор подумал, что, возможно, сейчас где-то там, много севернее, в городе на берегу залива, за похожим окном точно так же готовит себе быстрый ужин Ира. Или смотрит телевизор. Или лежит на диване с книжкой. Если, конечно, она не переехала в другой город. И если она все-таки смогла вернуться к нормальной жизни.

Желание узнать, как она, несколько утихшее из-за бурных событий последних недель, накатило с новой непреодолимой силой, и Фьор почти сразу понял, что на этот раз ему проиграет. Одно дело – знать, что звонить бессмысленно, Ира все равно его не услышит. И совсем другое – звонить в ночь цирколуния, когда он сможет с ней поговорить. Ну а если и не поговорить, то хотя бы обменяться парой фраз.

Усевшись на скрипучие холодные качели, все в пятнах на месте облезлой краски, Фьор достал телефон. Вряд ли у Иры прежний номер, но начать можно с него – а вдруг?

«А вдруг» не случилось, хорошо поставленный женский голос сообщил, что номер больше не обслуживается.

Что ж, есть соцсети. Фьор проверил одну, другую, и на третьей ему повезло, около маленькой фотографии девушки мигал зеленый огонек. Палец застыл над иконкой звонка, колеблясь между аудио- и видеозвонком, а на самом деле страшась нажать на оба. Наконец Фьор заставил себя ткнуть в изображение телефонной трубки.

Сердце замирало на каждом гудке, и к пятому Фьор уже задыхался. «Интересно, а что за имя высветилось у нее на экране?» – думал он в паузах между сумасшедшим ритмом, в котором работало сердце. Точно не его собственное; когда фамильяры вытесняли их из жизней, то это касалось всех аспектов, в том числе и соцсетей. Фамильяры либо забирали старые страницы себе, либо уничтожали их и создавали новые.

Щелкнуло соединение, и раздался знакомый голос:

– Алло?

Фьор втянул воздух, жадно, сильно, будто ему его не хватало.

– Алло? – повторила Ира, и в ее голосе послышались нотки раздражения.

– Алло, – хрипло выдохнул он, испугавшись, что сейчас Ира сбросит звонок. Прочистил горло и зачем-то задал идиотский вопрос: – Ира?

На другом конце зазвенела тишина. Фьор напряженно ждал, стискивая телефон в непослушных пальцах. И когда он уже решил, что, должно быть, связь прервалась, Ира дрогнувшим голосом спросила:

– Барс? Это ты?

Фьор прикрыл глаза. Невероятно, но он забыл прозвище, которым она его называла… Как он мог забыть? Неужели он настолько далеко ушел от своей прежней жизни, что стал терять воспоминания? Даже самые драгоценные?

– Да, – ответил он и умолк.

Фаерщик не знал, что говорить, ведь он не мог рассказать Ире ничего из того, что хотел, – и не мог задать ни один из вопросов, которые так его волновали. На выручку пришли ни к чему не обязывающие вежливые фразы:

– Ты как?

– Нормально, – получил он ожидаемый ответ, содержательность которого равнялась нулю. – А ты?

– Тоже, – ответил Фьор и прошипел про себя проклятие. Почему он не может придумать ни одной нормальной фразы, ни единого хоть что-то значащего вопроса?

К счастью, помогла Ира.

– Я давно о тебе ничего не слышала.

– Да, – торопливо согласился Фьор. – Я… я уже давно уехал из города.

– И где ты теперь?

– Сложно сказать. Езжу по работе. Сегодня в одном городе, завтра в другом. Бесконечное путешествие.

– Звучит неплохо, – сказала Ира, и Фьор усмехнулся. Вот она, великая сила эффектной подачи; при правильной словесной упаковке даже ад можно представить экзотическим курортом с жарким климатом и уникальной компанией.

– А ты? – спросил он и решил сразу уточнить, чтобы не получить в ответ что-то еще расплывчатое и бессодержательное: – Учишься? Работаешь?

– Учусь. Я восстановилась в универе… А, ты же, наверное, не знаешь, мне… мне пришлось его бросить…

Ира замолчала, и Фьор сразу понял, что крылось за этим «бросить». Но он не хотел даже упоминать имя Влада. Ира наверняка расстроится и будет чувствовать себя крайне неловко, если узнает, что ему известно все о том, через что ей довелось пройти.

– Здорово, что восстановилась, – фальшиво-бодрым голосом сказал он.

– Да, – с облегчением ухватилась она за его ответ. – Вот, готовлюсь к госам и защите диплома. Подрабатываю хостес в ресторане.

– Рад за тебя, – искренне ответил Фьор, чувствуя, как разжимаются тиски, которые, оказывается, все это время сковывали его сердце. Похоже, Ира смогла вернуться к обычной жизни – и это почти чудо. Вырваться из того кошмара, в котором она побывала,