Читаем без скачивания Кибер-вождь - Александр Белаш

— Но слышать-то вы слышите? — не успокаивался Хиллари. — По крайней мере, все это время вы воспринимали обращенную к вам речь и адекватно реагировали. Так откройте уши — у меня достаточно материалов, чтобы уличить вас как «отца» Банш.

Тут Конрад показал, что он не зря столько времени провел в одиночестве; он обдумал много вариантов, и на все у него был заранее заготовлен колючий ответ.

— Не трудитесь, мистер Хармон. Все ваши потуги напрасны. Записи — фальшивка, видеомонтаж. Где экспертиза подлинности?! И еще вы должны доказать, что я — это я, а не мой клон и не брат-близнец, похищенный в детстве, а может, это двойник или доппельгангер или кто-то сознательно похитил мое лицо, чтобы ввести в заблуждение следствие, а голос — синтезировал. Доказывайте, доказывайте! — выплевывал слова Конрад Стюарт, скаля зубы и наморщив нос. Смеяться по-человечески он, казалось, разучился.

— Знаю я все эти и тому подобные увертки, встречался, — Хиллари было не занимать терпения. — Некоторым из баншеров удалось таким образом уйти от ответственности, но вам не удастся. Вернемся к началу нашего разговора. Мы сумели блокировать «Взрыв»; мозг Маски достался нам неповрежденным — а в нем масса полезнейшей информации. Нам доводилось работать с кусочками, из которых невозможно собрать целостную картину для анализа, но в этом случае мы получили полный массив. То, что вы, Конрад Стюарт, являетесь «отцом» так называемой «семьи» Чары, объявившей войну проекту, можно считать доказанным. Но я хотел сказать о другом. Вы очень талантливый человек, Фердинанд. Вы придумали и осуществили жуткую вещь… Вы сами не знаете, что вы натворили. Я бы хотел, чтобы вы осознали это. И рассчитываю на ваше сотрудничество. Для начала мне нужно немного — чтобы вы предоставили мне полную и чистую инсталляционную версию «Целевой Функции — 6».

Конрад выдохнул, опускаясь на стул.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Но, в свою очередь, хочу напомнить об условии, с которого начал беседу. И еще — буду молчать, больше вы от меня ничего не услышите.

— Ну, — внезапная улыбка Хиллари так же проворно растаяла, как и возникла, — эту клятву легко обойти. Не я, так кто-нибудь Другой. А теперь — сюрприз!

Он отвел руку в сторону и звонко щелкнул пальцами. На этот условный звук дверь отъехала в сторону, и многорукий автомат, сам оставшийся за порогом, впихнул в камеру Чару; дверь сразу же закрылась, впустив ее. Чара удержалась на ногах, возмущенно оглянулась, но потом увидела сидящего и невольно сделала шаг вперед. Ее глаза, лицо, устремленная фигура говорили о многом.

«Она его узнала», — с удовлетворением отметил Хиллари.

Конрад тоже не смог остаться равнодушным, чем и выдал себя. Смущение сменилось мгновенным испугом, и пятна на его руках и шее стали еще ярче, как заплаты.

Он страстно не хотел этого, но постоянно ждал, когда это случится. Это было неизбежно. Что такое «семья»?! Безоружные домашние модели… что они могут против мощной государственной машины?

— Вы узнаете эту женщину? — спросил Хиллари.

— Первый раз вижу, — осипшим голосом отозвался Конрад

— Вот, — с широким жестом Хиллари повернулся к Чаре, — пожалуйста, мадам. Можете сами убедиться. А теперь снова вернемся к исходному пункту. Меня обвиняли в убийстве Дымки, но она сделала «Взрыв» и теперь, полоумная, бродит по этажам. Ее даже запирать нет надобности. Маска от злости и ненависти постирала полмозга, лишь бы спасти «отца», который и думать о ней забыл. На очереди Коса и Лильен, остановить их может «отец», но он даже в «отцовстве» не сознается. От Гильзы одни куски остались. Так что, можно считать, вся семейка в сборе. Мне нужна инсталляционная версия ЦФ-6; если я не получу ее от вас, Фердинанд, то начну потрошить ваших дочек, одну за другой, пока не извлеку и не соберу из частей полную программу. Кончатся они — возьмусь за других. Если бы нам удалось договориться, я не стал бы их трогать. Более того, киборги двух последних версий ЦФ по новому приказу остаются для изучения в проекте; вы могли бы восстановить потери, воссоздать «семью» — мне известно, что у вас есть резервные копии личностей. Ну так как?

Кожа туго обтянула подбородок Конрада Стюарта, так выразительно было его молчание, а в глазах снова поселились страх и тоска. Руки он держал на коленях. Глубокий взгляд, словно у наркомана, — видно дно пустых глаз.

— Он говорит правду, — с болью заговорила Чара, — Дымка… — голос ее пресекся, но она выправилась, — она никого не узнает, может только ходить и мыть полы. Ее здесь зовут — Дурочка. Маска ползает по полу и ругается матом; она безумная, одержимая. Гильза… Гильзы больше нет… Косичка перенесла штурм; это невыносимо видеть. Мы поднялись на борьбу за Новый Мир, а теперь умираем одна за другой. Разрушается наш мозг, наша личность… Я живу одной надеждой, что это можно исправить, попытаться спасти дочерей. Я выбираю жизнь — пусть ограниченную, под контролем, но… если хоть что-то изменилось в этом мире, значит, наша борьба не была напрасной…

— Я никогда не говорил о борьбе и не призывал к насилию, — разлепил губы Конрад.

— Да мало ли что мы говорим, — отрезал Хиллари, — важно то, что мы делаем. Вы создали программу, превращающую киборгов в агрессивных тварей. Они громят квартиры, похищают людей и ведут прицельную стрельбу.

— Ничего этого нет! — взорвался Конрад. — Что вы там еще насовали им в мозги?! Киборг ничем не отличается от видеокамеры, подключенной к компьютеру; что в него вложат, то он и будет считать своими воспоминаниями, то и будет воспроизводить! Все это трюки, спецэффекты!

— Достаточно, мадам? — спросил у Чары Хиллари. — Вот вам и прекрасная идея, и голая практика. Если бы вас действительно считали за людей, за мать и дочерей, вы бы таких слов не услышали, разве только от законченного негодяя и эгоиста. Родные, близкие люди жертвуют положением, деньгами, карьерой ради любви, отдают кровь, матери отдают печень для новорожденных детей, отцы продают свой труд, чтобы обеспечить детям будущее, — а что тут? Как видите, не одному мне нельзя верить — и другие люди не лучше, если не хуже. Я делаю свою работу и не прикрываюсь красивыми речами. А баншеры говорят о Новом Мире — и учат воровать, говорят о личности и свободе — и вводят в мозг «Взрыв»…

— Я не запрограммирована, — взмолилась Чара, — я сама пришла! Я не могу спокойно смотреть, как они…

— Да поймите вы, не знаю кто! — в крайнем раздражении вскричал Конрад, потрясая поднятыми руками. — Пока я все буду отрицать, этот дьявол не сможет ко мне подступиться! Но если человек сам отдаст ему программу, да еще восстановит память киберов, — это будет следственный эксперимент! И авторство программы подтвердится, и… вина доказана!

— Вот настоящий ответ, мадам, — вновь улыбнулся Хиллари, — теперь вам все ясно?

— Да. Я поняла, — Чара качнула головой, как дистант. Взгляд ее остановился, она подурнела и постарела, на лбу собралась сетка морщин. Она сгорбилась, ее голова и руки затряслись крупной неровной дрожью. Шаркая ногами, она побрела к двери, оперлась о нее рукой, с бессвязным коротким криком ударилась плечом, чтобы открыть и выйти.

Конрад согнулся вдвое, спрятав лицо в коленях, запустив руки в волосы, чтобы не видеть этого нарастающего безумия. Чара колотилась телом в запертую дверь, а та не поддавалась. Хармон медлил просигналить и открыть.

— Прекратите, — Конрад поднял лицо, руки его повисли, — я отец Фердинанд, я отдам программу и копии…

Дверь ушла вбок, и Чара упала в раскрытые объятия автомата.

Важных Людей тяготит их собственная важность. Одинокие — ибо подлинно Важных Людей очень немного, — они изнемогают от лести, пресмыкательств и холуйства мелких, подчиненных им людишек. Будучи выше всех на голову, Важные Люди могут непринужденно общаться лишь с себе подобными и для этого организуют клубы. Там акулы банковского дела, бегемоты биржи и киты промышленности видят соразмерных себе особ — и ощущение величия перестает давить им сердце. В клубах они называют друг друга по-детски — Джу, Кью, Пик, Мугги и получают прозвища, на первый взгляд несопоставимые с их важностью, — Заяц, Кот, Бычок, и также их зовут веселые девицы для эскорт-услуг, сами носящие вместо имен сюсюкающие клички — Виви, Дуду, Мими. Клуб — оазис для Важных Людей, где они отдыхают от условностей и церемоний. Перешагнув порог клуба, напыщенный директор превращается в рубаху-парня, железный генерал — в гогочущего разгильдяя, а сухарь-финансист — в кладезь сальных анекдотов. И никаких папарацци! Вход репортерам и собакам запрещен.

В клубе «Персеваль» общалась пестрая компания представителей властных структур — федеральных, городских, парламентских, финансовых и юридических. Были сюда вхожи и люди из дипкорпуса, и высокие чины из Айрэн-Фотрис; короче, для своих это было идеальное местечко, чтоб поболтать в приватной обстановке, без свидетелей, договориться, обменяться новостями из числа тех, что не попадают в прессу. Само собой, члены клуба не жалели денег, чтобы обустроить свое гнездышко по первому разряду. Уникальный проект интерьера, камень лучших отделочных пород, волшебное озеленение вечноцветущими растениями из иных миров, фонтанчики и микроводопады, обивка стен натуральными тканями — иными словами, роскошь на грани пошлости; дальше только ванны из литого золота и купание в розовом масле со Старой Земли. Это бывало в некоторых клубах и особняках, где люди терялись в догадках — как бы еще почувствовать свое запредельное богатство?.. Члены «Персеваля» не были потомственными богачами-коргами, и их фантазия выслужившихся администраторов таких высот не достигала.