Читаем без скачивания Обладатель великой нелепости - Борис Левандовский

Артем Резь, как и все жители города, был наслышан об этих дискуссиях и теперь понимал, что, возможно, стал первым, кто узнал: киллер уже освоил «новый стиль». Если, конечно, не считать тех, чьи головы наполняли мусорный бак за его спиной.

Черт! Ведь Отрыватель мог пройти мимо него, пока он возился с баками.

Он снова прислушался у двери. Похоже, сейчас за ней никого не было. И быстро приоткрыл, чтобы просунуть руку. На ощупь вынул из замка ключ, который остался торчать с наружи, захлопнул дверь и закрылся на максимальное число поворотов.

Он решил, что не выйдет из помещения, по крайней мере, пока не рассветет, – его внутренние часы в этом никогда не ошибались. (Мысль, что мама сойдет с ума от волнения, словно забыла появиться.)

Затем оттащил бак с головами от мусоропровода, а на его место поставил пустой. Еще два бачка, наполненные до верху, подперли дверь в помещение – не столько для надежности, сколько для успокоения. Он двигал их туда-сюда минуты две, пристраивая с фанатичной тщательностью, может быть, затем, чтобы заглушить в собственной голове постоянно повторяющийся звук, который доносился из бачка с головами. Когда он двигал его, возникло впечатление, будто головы, готовясь к ночи, укладываются поудобнее. Несмотря на сильную вонь вокруг, от бака буквально разило запахом меди.

После всех приготовлений мальчик почувствовал, насколько вымотался за этот день («Но не забывай про утро: жаль, что ты пришел так поздно, сынок, я очень сильно заболела… скорее всего, тебе придется взять на себя и весь завтрашний день…»), и забился в холодный угол подальше от бака с головами пяти мертвецов.

Он надеялся, что не проснется от их возни.

Когда уже минут через пять его неотвратимо потянуло в сон, Артем вдруг подумал: а стала бы мама настаивать, чтобы он отправился заканчивать работу, если бы знала, что Отрыватель начал забираться в дома?

«Маленький неблагодарный ублюдок! Как ты смеешь думать подобные вещи о МАТЕРИ! Прекрати это немедленно!»

И, уже готовый провалиться в холодный тревожный сон, он неожиданно честно себе признался…

СТАЛА

Грязный тощий бомж, почти ничего не евший всю последнюю неделю, стоял перед маленьким подвальным окошком. Но для него давно не существовало понятия о голоде. Не существовало вообще ничего, кроме нее.

Его глаза лихорадочно поблескивали, вглядываясь в темноту – там, впереди, всего в двух десятках шагов была его тайна. Он видел ее. Видел прямо сейчас. Сухая стремительная тень…

Только ради этого короткого мгновения он жил весь этот день, как и предыдущие… сколько? Впрочем, это не имело значения. Он мог наблюдать за ее явлением теперь каждую ночь, ожидая перед маленьким квадратным окошком, как одержимый маг перед волшебным зеркалом. И этого ему было вполне достаточно, чтобы жить. Больше ничего.

Он не мог покупать газет, смотреть телевизор и слушать радио, но из случайных разговоров во время редких вылазок наружу днем был наслышан о появлении в городе неуловимого загадочного убийцы, монстра, нападающего по ночам на людей, отрывающего им словно у кукол конечности и головы.

(«Ты помнишь собаку? В тот вечер… Она была привязана к скамейке рядом с домом. Первая встреча с тай…»)

Если судить по времени, то получалось, что его тайна и Отрыватель – одно и то же. Но для него это не имело ровно никакого значения.

Главное, он больше не сомневался, что его появление здесь и все, что произошло раньше, включая тот злополучный шнурок – не было случайностью.

Вот, что теперь имеет значение.

Все остальное не важно.

Глава в главе

…Однажды, Отрыватель случайно повстречался с Ним. С кем свела его темная улица глубокой безлунной ночью на окраине города – «машина» так и не сумела понять. Может быть, Он был просто чудовищным уродом, несущим бремя какой-нибудь Великой Нелепости, отвергнутый жестоким миром людей. Или это был одинокий мутант, не способный даже осознать зловещей сути собственной реальности. Либо Он – результат некого страшного эксперимента. А быть может, житель иного мира.

Для обоих эта встреча навсегда осталась загадкой.

Они только ощутили гигантскую пропасть, разделявшую их, бездну пустоты и чуждости – еще большую, чем ту, что каждого из них отделяла от людей.

…И медленно разошлись в разные стороны, как порождения несовместимых светов, которым никогда не понять один другого и больше никогда не встретиться…

20 октября, 3:44 ночи

В четырех километрах от подвала, где в тот момент истощенный бомж с иступленной надеждой фанатика всматривался в маленькое окошко, в другом месте – грязном и холодном – очнулся и закричал от ужаса десятилетний мальчик.

Это случилось, когда его правая нога нечаянно дернулась в тревожном сне и ударила по баку, стоявшему особняком от других. Тот на одно мгновение накренился, и этого хватило, чтобы из него выпала человеческая голова. Она прокатилась по полу с тихим шуршанием волос – так, словно сама избирала направление – и уткнулась мальчику между разведенных ног. Скорее всего, из-за внезапно прерванного сна мальчику показалось, что у головы лицо его матери.

А за секунду до своей смерти он увидел, что она собирается его укусить…

Часть IV.

Три визита: явление

Глава 1

Нет худшего врага…

21 октября, 23:01

Что-то было не так в этой квартире.

Это почувствовали все четверо, когда дверной замок щелкнул с запоздалым сомнением старого сторожевого пса, обманутого чужаком, рядящимся в хозяйское пальто (использовалась хитрая отмычка), и они вошли.

Худощавый брюнет в модном костюме спортивного покроя, бывший за главного в четверке, для начала включил свет в коридоре, кухне и гостиной, осматриваясь. Двое – крепыш лет тридцати, похожий на боксера благодаря расплющенному носу, и парень года на четыре младше с рано поседевшими висками – начали молча распаковывать две большие сумки, принесенные с собой. Четвертый – его лицо хранило постоянно глуповатое выражение, из-за постоянно косящего глаза и такой же неизменной привычки слегка улыбаться уголками губ, – не зная чем заняться, прошел на кухню и стал шарить в холодильнике; судя по звукам, доносившимся оттуда, без малейшей надежды обнаружить что-нибудь ценнее кастрюли с давно прокисшим супом. Главный мельком подумал, что Косого стоило оставить внизу в машине; от него здесь все равно не было никакого толку.

А может, все дело в этом паскудном ощущении?..