Читаем без скачивания Вечный ветер (С иллюстрациями) - Сергей Жемайтис

Костя спросил:

— Нашли свое дерево?

Бородатый посмотрел в сторону домика и шепотом сказал:

— Боюсь, что наше дерево, если оно еще живо, не на этом острове.

— Ну, и как же вы теперь?

— Я все предусмотрел дома. Заказал еще одну табличку, а здесь потер ее песком, придал вид древности. Прибью к одной из этих пальм временно. Я думаю, такая ложь допустима? Ида так будет рада! Последние годы она только и твердит об этой пальме.

— Допустима, — авторитетно подтвердил Костя.

— Я тоже так думаю. Почему не доставить человеку радость? Важна не пальма, верно?

— Абсолютно!

Мы прошли до берега лагуны полтораста метров и стали друзьями с этим милым человеком. На прощание он долго жал наши руки и приглашал нас к себе.

ЛЮБИТЕЛИ УЕДИНЕНИЯ

Над островом пролетел туристский гидролет-автобус, тяжело сделал вираж и пошел на посадку.

Автобус плюхнулся в лагуну.

Открылись люки.

В воду полетели разноцветные тюки, при соприкосновении с водой быстро принявшие форму широких баркасов.

Костя подпрыгнул и потер руки:

— Пятьсот любителей уединения, не считая команды!

Мы приветствовали экскурсию, махая руками. Нам отвечали из первого баркаса, в нем сидело не меньше ста человек в белых панамах, в сомбреро, тюбетейках, пробковых шлемах, в японских соломенных шляпах и с непокрытыми головами. Баркас грузно двигался к берегу. У кого-то сорвало ветром шляпу, и она под возгласы и смех взмыла над лагуной и не успела прикоснуться к воде, как ее надел на голову кто-то из наших друзей дельфинов. Раздался радостный вопль и с других баркасов.

Протей, это был он, галантно вернул шляпу владельцу. Все камеры были направлены на него в этот миг.

Вера сказала:

— Сколько семейных фототек и кинотек украсит этот кадр! Жаль, я не захватила свой «Кондор».

— Не огорчайся, — успокоил Костя, — трюк-экспромт со шляпой — сущий пустяк. Ты сможешь заснять целый фильм по любому сценарию, и Протей, Хох, Тави, Харита, Ко-ки-эх и еще сколько угодно артистов предложат свои услуги.

— Очень заманчиво. Как только окажется свободное время… — Вера замолчала.

И все мы тоже молча наблюдали высадку туристов. В мгновение ока вздувались палатки, натягивались тенты, раскрывались зонтики невероятных размеров. У самой воды художник устанавливал складной мольберт. Уже купались в лагуне. Два туриста, один в красных, второй в белых шортах, полезли на пальмы, показывая высокую технику.

— Вполне нормальный пляж, — сказала Вера. Биата предложила:

— Идемте побродим. Я так истосковалась по людям, по большой толпе!

Большинство туристов принимали нас за своих: с начала путешествия прошло всего три дня и «любители уединения» еще не перезнакомились. Все-таки, видно, мы чем-то отличались от приезжих — или загар лежал на нас плотнее, или на лицах у нас не было особого восторга впервые ступивших ногой на необитаемый остров, — пото.му что более опытные путешественники бросались к нам, как к старым знакомым, и крепко жали руки.

В их глазах мы уже превратились в настоящих покорителей океана и космоса, то есть представителей самых романтических профессий на Земле.

В лагере туристов мы услышали, что вспыхнула Сверхновая звезда. Сообщил нам о звезде человек с энтомологическим сачком. Рыжий, молодой и очень веселый, он поймал муху.

— Понимаете, муха! — воскликнул он, сияя. — Откуда она здесь? Вторая сенсация после Сверхновой. Биата вся подалась к нему. Щеки ее побледнели.

— Вспыхнула?

— Давно уже. А муху я поймал только что. Вы посмотрите на ее посадку и рисунок крыльев!..

Костя отомстил за Биату, сказав:

— Местный вид.

Уже в ракете, когда мы направлялись, по заверениям Кости, на действительно необитаемый остров, Биата, долго молчавшая, сказала:

— Ведь подумать, для него муха значительней Сверхновой звезды!

Вера засмеялась: она разговаривала с дельфинами через гидрофон, и ее забавляли ответы Тави.

Биата обиженно посмотрела на Веру. Верин смех показался ей неуместным.

Костя сосредоточенно крутил штурвал и сочувственно вздыхал, поглядывая на Биату.

— Надо на все смотреть философски, — сказал Костя и умолк на добрый десяток секунд.

Вера заговорщически толкнула меня в бок.

— Да, философски, — повторил Костя и покосился на Биату, — если рассматривать эти оба предмета применительно к размерам метагалактики, то относительность понятий становится очевидной. Муха и звезда уравниваются.

Биата повернулась к нему:

— Повтори эту ересь!

— Ересь?

Костя так подскочил, что мы еле удержались в креслах.

— Ну не ересь, ересь слишком бледное определение того, что мы сейчас услышали.

— Значит, глупость! — помог Костя Биате. — Прекрасно!

Нас бросило в другую сторону и из открытого бортового окна обдало водой.

— Я не позволю звезду сравнивать с какой-то мухой! — возмутилась Биата.

— Если непонятны мои доказательства, я продолжу и докажу, что звезде далеко до этой замечательной мухи! — настаивал Костя.

Биата взмолилась:

— Лучше высади меня к любителям уединения.

— Нет, ты выслушаешь! Должна выслушать.

Биата умоляюще посмотрела на нас.

Я сказал, что Костю сейчас невозможно остановить. Единственное средство прекратить дискуссию — это выслушать его, умоляя быть лаконичным.

— Да, я буду краток, — пообещал Костя. — Если говорить о мухе как о существе живом и конечном результате развития материи, то звезда — только сырой материал, а мы не знаем, получится ли из нее даже муха, в конце концов. Мы не знаем, сколько потрачено энергии, чтобы получилась одна-единственная клетка. В мухе же их миллионы.

— Я сдаюсь, — сказала Биата. — Костя великий диалектик. С ним нельзя, невозможно спорить.

Костя просиял. Мир был водворен в тесной кабине «Фрегата».

— Все-таки она вспыхнула! — продолжала Биата. — Уже светит и вечером взойдет у нас над океаном… Мы ее увидим. Какая она?.. Нет, нет, — она остановила Костю. — Не надо включать телеинф. Мы увидим ее сами. Что делается сейчас с Вудом, с ребятами, что остались там! Вызови остров! Давайте пошлем простую телеграмму. Увидеть кого-либо из них сейчас невозможно.

УЖИН У ЖИВОГО ОГНЯ

Дельфины привели наш «Фрегат» к островку — узенькой полоске песка, загнутой полукольцом. До него было еще несколько миль, его было видно только с гребня девятого вала.

Ослепительно вспыхивал песок. Пальмы плавали над ним в трепещущем мареве.

Нам впервые показали этот островок дельфины. Его окружали неприступные рифы. И только Тави и Протей знали извилистый канал через коралловый лес и скалы.