Читаем без скачивания В поисках разумности - Владимир Лавров

Студенты докатили самолет до ворот и осторожно, наискось протащили его через них. Места для взлёта внутри университетских стен не было, да никто и не подумал бы запускать самолет внутри ограды университета. По случаю зимнего времени самолет был поставлен на лыжи, и тащить его было очень нелегко, даже с учетом наколдованного облегчения веса. Морозный снег цеплялся к лыжам и не хотел скользить. И всё равно студенты толкали самолет быстрее, чем успевал ковылять за ними Гуров. Приходилось его ждать.

— Наверное, такой человек, как Эммануил, названный впоследствии Иисусом Христом, действительно существовал, — продолжал Гуров, — и он, скорее всего, говорил нечто похожее на то, что описано в Новом Завете. Но не совсем то. В некоторых старых свитках его слова имеют смысл: "Будьте беззлобными и доброжелательными, иначе погибните от ожесточения и неутоленной жажды мести", — я излагаю своими словами, — а в официальном христианстве та же мысль выражена следующим образом: "Будьте беззлобными и доброжелательными, иначе бог отдаст вас дьяволу, а тот сделает вам больно". Чувствуете разницу?

— Нет, не чувствую, — честно признался Майоров.

— Какие же вы всё же ещё маленькие! И чему вас только учат! Разница тут принципиальная, в результате получаются идеологии с совершенно противоположной направленностью. В первом случае мы имеем образ человека, который избавился от злобности и приобрел смирение. Немаги, которые идут по этому пути, развивают учение о том, как стать таким человеком и почему это хорошо. Во втором случае мы имеем образ наказывающего бога — деспота, слабо отличимого от дьявола — против такого образа, кстати, восстает всё здоровое в человеке, — а также мы имеем парализующий страх, который блокирует на ранних стадиях даже зачатки мысли о том, как сделать мир лучше, а также мысли о том, в чём искать счастья. Стоит такой мысли возникнуть, как животная система выживания блокирует её на самых ранних стадиях. Вдруг "Большому Папе" не понравится своеволие и вольнодумство? Это же образное мышление, у вас уже должны были быть уроки с такими примерами.

— А что, преодолеть страхи нельзя? — упрямо спросил Валентин Соколов.

— Можно. Только для этого придётся разобраться со всеми страхами, накопленными с детства. Тесного пространства, темноты, высокой температуры, неподвижности и невозможности шелохнуться, обиды, одиночества… Помните, насколько сильны были эти ощущения в детстве? Они никуда не делись, они сидят в вас, подавленные, но не уничтоженные. Вам, волшебникам, под силу с ними справится, вас ещё научат их изучать, а обычные люди просто отворачиваются от неприятного места. Но самая главная печаль в христианстве связана не с этим. Христианство давит на чувства, оно провозглашает, что Бог есть любовь, и тем самым ломится в открытые ворота. Чувства у людей уже были достаточно развиты ещё до возникновения христианства. Проблемой было не возбудить чувства, проблемой было поставить чувства под контроль. Эмоции людей тогда и так захлёстывали, да так, что иногда они убивали друг друга от самого мелочного недовольства. В то время надо было говорить, что Бог — это не только любовь, но и разум, и воля. Что любовь должна контролироваться разумом, иначе она превращается в разрушение. Этого нет в христианстве, и потому оно сейчас играет скорее отрицательную роль, чем положительную. По этой причине кое-кто из волшебников говорит, что это дело тёмных магов, но есть и такие, которые считают, что это дело Божьего промысла, неизвестного нам, волшебникам. Поэтому мы в историю христианства не вмешиваемся. Никто не знает, что это за проект и каковы его цели и последствия. Ему решили дать возможность развиваться по своей логике до самого конца. Считается, что это будет очень хорошая школа для немагов. Так что с христианством вам ещё разбираться и разбираться, товарищи господа волшебники.

— У них просто не хватает воли, — ухмыльнулся Юрген, — вот они и ищут, кто бы их пожалел. У нас считалось главным — это иметь силу воли.

— Какая такая воля? Для чего? — спросил Гуров.

Трескофф сразу скис:

— Ну, вот как в книге у Гитлера… он пережил большое горе и сумел преодолеть его, восстановиться, начал бороться за выживание немецкого народа.

— Нет, не про эту силу воли там говорилось. Вы Ницше читали?

— Нет. — признался Юрген, — Нам рекомендовали, но я так не прочитал. Я простой лётчик, не партайгеноссе совсем.

— У него в книге про Заратустру есть такая притча, что дух человека проходит через несколько состояний: дух становится верблюдом, верблюд становится львом, и, наконец, лев верблюдом. Сначала верблюд ищет себе новые свершения и новые вызовы. Потом лев уничтожает дракона с именем "ты должен", и только потом лев превращается в ребёнка, который имеет силу сказать "я хочу". "Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово самоутверждения". Вот про эту силу — силу сметь, силу добиваться того, что хочется, — ваши вожаки и говорят. Только вас они за дураков держат и в том вам и не признаются. А себя считают за тех, кто такую силу имеет. Одним словом, "прохвост — это тоже энергия".

Шигареву тоже захотелось задать хоть какой-нибудь вопрос, и он спросил:

— А сколько раз надо прощать брату?

— Бесконечно, — молниеносно ответил Гуров, — дело тут не в том, сколько раз прощать или не прощать. Научитесь прощать хотя бы себя самого. Вот когда вы перестанете ругать себя "задницей" каждый раз, когда у вас что-нибудь не получается, вот тогда можете считать, что достигли начального уровня волшебника. А до того, пока вы находитесь во власти раздражения, досады или гнева, разумным существом вы, строго говоря, не являетесь.

— А почему тёмные маги фашистам помогают?

— Они им очень симпатичны. Сверхчеловеки, возвышающиеся над тёмной массой… Очевидно, тёмные маги надеются, что фашисты установят для них единую политическую власть по всему миру, а они будут вершиной сверхчеловеков. Льстит, знаете ли, быть вершиной сверхчеловеков.

— А почему тогда они сами советские войска не уничтожают?

— Во-первых, уничтожают. Зафиксировано достаточно много фактов. Во-вторых, они вынуждены делать это незаметно — иначе мир магов проснётся и в каждом окопе будет сидеть по наблюдателю от магов. А пока маги считают, что это внутренняя война немагов, в которую им не стоит вмешиваться, и тёмные стараются поддерживать это впечатление. Всё, приехали.

Они прибыли на поле, укатанное многочисленными парусными досками. Многие немаги — ученики развлекались тем, что катались на досках с парусом. Эти доски отличались от ледовых буеров тем, что на них надо было стоять, удерживая парус в руках. Это было очень непросто, доски ехали очень быстро, и падения были весьма частым делом. Но тем веселее и интереснее было кататься.