Читаем без скачивания Путешествие парижанина вокруг света - Луи Буссенар

Утонув по самые локти в лохматой шерсти, которую он связывал пачками по мере того, как его пеоны, стригшие овец, перебрасывали ее ему, он все-таки встал при виде двух путешественников и радушно приветствовал их.

— Tengo el honor de saludar caballeros! (Господа, честь имею вам класться!) — сказал он с любезностью, не лишенной достоинства.

— Buenos dias, caballero! — ответил, раскланиваясь с изысканной элегантностью, Буало.

Затем все торжественно пожали друг другу руки, и знакомство состоялось: оба француза становились теперь уже гостями ранчеро.

Последний оставил свою работу и со всевозможной предупредительностью немедленно принялся хлопотать об угощении, в котором так нуждались его гости. Угощение было незатейливо, но обильно. Ранчеро схватил одну из овечек, только что остриженных и еще связанных, тут же одним ударом своего ножа перерезал ей горло, распорол брюхо, вытащил требуху и сорвал с нее кожу, как перчатку. Прежде чем наши друзья успели очнуться от удивления, овечка была разрублена на две половины по длине, и каждая из половинок вдета на вертел, «asado», который установили над огнем, поддерживаемым сухими травами, смешанными с овечьим навозом.

Через полчаса «asado», то есть жаркое, было готово, и в это жаркое превратилась овечка, которая только что жалобно блеяла в руках стригущего ее работника. Правда, надо заметить, что бараны и овцы пампы чрезвычайно мелки. Фрике широко раздул ноздри, предвкушая ароматное жаркое, и молчал, тогда как Буало все время беседовал с их гостеприимным хозяином. Наконец мучения мальчугана пришли к концу.

Тарелки и вилки в этом доме являлись совершенно не принятой роскошью. Каждый вынул из-за пояса свой нож, отрезал себе кусок по своему вкусу и принялся рвать его зубами.

— Очень вкусное мясо! — воскликнул мальчуган с полным ртом. — Какое приятное разнообразие после вяленых мясных консервов и солонины, которыми нас кормили на судне!.. Право, видит бог, уж я давно не вкушал на таком Валтасаровом пиру!.. Есть только тот грех, что хлеба недостает!..

— Он еще жалуется, этот господин, — возмущенно заметил Буало, — уж не прикажете ли для вас припасти фарфор и серебро?

— Ну нет! Это превосходное сочное мясо несравненно вкуснее, горячее и сочнее, чем мясо, подаваемое на фарфоровых тарелках… А если я вспомнил о хлебе, так только по старой привычке…

— От которой вам придется отвыкнуть, мой друг! За редким исключением гаучо питаются целыми неделями и часто даже целыми месяцами вот такой пищей, без всякой приправы, и только изредка видят кусок хлеба или же заменяют его маисовой лепешкой, которую запивают большим количеством воды, а иногда и каньи.

— Все же ему можно позавидовать, этому гаучо… Я бы охотно согласился питаться, как он… Да и вы не брезгуете!

— Эх, да сегодня, как вижу, мы попали на настоящий пир! Наш хозяин позаботился даже о десерте. Видите этот сыр? Это настоящий queso de manos, мне уже случалось пробовать его: он превосходен!

— И это сыр? Он же похож на молочные блинчики!

— Молчите, молодой фанфарон, пробуйте и наслаждайтесь!

— Ах, как вкусно! Кто бы мог подумать!

— Вот вам наука: никогда не следует судить о вещах по их внешнему виду! Кроме того, если, как это всегда бывает, ценность и стоимость известного предмета находятся в зависимости от трудности обладания им, то этот сыр в настоящий момент стоит неимоверно дорого!

— Да?.. Но простите меня, месье Буало, вы, который все знает, как месье Андре и доктор, можете мне сказать, как изготовляется этот знаменитый сыр?

— Вот как, мой неисправимый шутник! Чтобы изготовить queso de manos, квасят молоко самым обычным образом, затем варят его в собственной сыворотке, после чего дают ему постепенно створаживаться, когда оно достигнет консистенции патоки, этот жидкий творог раскатывают рукой на тонкие пласты или лепешки и дают им остыть. Затем прибавляют немного соли, скатывают в плоские лепешки и сушат, как видите, в сетках, подвешенных к потолку. И как удивительно при таком изготовлении сохраняется весь вкус молока.

На этом гастрономическом трактате окончился обед, после чего дорожная фляга молодого француза обошла всех сотрапезников, каждый из которых с особым восторгом приложился к ее горлышку.

Затем ранчеро рассказал путешественникам или, вернее, одному Буало, знавшему испанский язык, кое-какие подробности, касающиеся его занятий и его жизни.

У хозяина имелось всего-навсего только одно стадо овец. Их стрижка продолжается четыре или пять дней. Шерсти получается так мало, что ему приходится отослать ее на ближайшую эстансию, где она будет упакована вместе с другой шерстью всей этой местности. Тюки тщательно упакованной шерсти складываются в огромные фургоны на двух колесах и с полукрытым навесом наподобие крытой арбы, запряженные парой ленивых волов, которыми правит не менее ленивый и беспечный погонщик, который только один бог ведает когда доставит этот продукт в Буэнос-Айрес.

Там фургон будет стоять на окраине города на обширной плошали, или «plaza», где происходит торг шерстью. Площадь будет вскоре заполнена такими фурами или арбами с шерстью, прибывшими со всех концов нескольких провинций.

Вся эта шерсть будет продана по не особенно высоким ценам, а потому и доходы мелких скотопромышленников весьма невелики, особенно если стадо не превышает ста или полутораста голов овец, так как каждая овца дает не более пяти или шести фунтов шерсти.

Но что из того гаучо? Он сыт прекрасным мясом своих овец. Он живет на свободе, уход и присмотр за его овцами для него только предлог бродить по возлюбленной пампе, к которой он привязан не менее, чем моряк к водной стихии. Пампа и добрый конь — единственные привязанности гаучо; а семья, если она у него есть, занимает всегда лишь второстепенное место в жизни этого южноамериканского бедуина. Для него всего дороже опьяняющий простор пампы, обжигающее своими лучами солнце, мчащий с быстротой вихря конь и высокие травы, хлещущие в лицо!

Что ему нужно — это восторги боя с быком, вой урагана памперо, едкий аромат трав, напоенных росой, и испарения душистых цветов.

Таков гаучо, когда у него нет гроша за душой. Но обладание несколькими долларами делает его совершенно другим человеком.

Едва только он успеет получить деньги, вырученные от продажи шерсти, как его первая забота — бежать в ближайшую пульперию, конечно, с твердым намерением сделать всевозможные необходимые закупки.

Пульперия для гаучо Ла-Платы, Рио-Гранде и Уругвая — то же, что супермаркет для рудокопов Калифорнии: здесь они могут купить малую толику колониальных товаров, состоящую почти исключительно из сахара и мате, то есть парагвайского чая; здесь же они приобретают себе и сапоги, и пончо, и шляпы, и кольца, и порох для своих чудовищных пищалей, и пояса, и палатки, и ножи, а также все остальное.