Читаем без скачивания 300 спартанцев. Битва при Фермопилах - Виктор Поротников

Варвары с прежней яростью кидались на эллинов, хватая руками их копья и стремясь в рукопашной схватке уничтожить наконец небольшое войско Леонида. Саки и кадусии сотнями умирали под мечами и копьями греков, противопоставляя их воинской выучке лишь свою храбрость. К полудню наступательный порыв саков и кадусиев угас.

Им на смену к Фермопильскому проходу подступили азиатские воины из горных племен сагартиев, каспиев и дрангианов. Однако эта часть персидского войска смогла выстоять против эллинов чуть больше часа, после чего горцы обратились в повальное бегство.

Отана бросил в сражение ионян, карийцев и эолийцев. Азиатские греки и карийцы пошли в наступление, также построившись фалангой. Какое-то время битва шла на равных. Но в конце концов спартанцы сломили сопротивление ионян на одном фланге, а феспийцы стали теснить эолийцев на другом. Стоявшие в центре карийцы, видя отступление своих фланговых отрядов, упали духом и тоже подались назад.

Войско Леонида с победным кличем продвигалось в сторону Анфелы, не давая возможности азиатским грекам восстановить свои боевые порядки. Если ионяне и эолийцы еще как-то пытались остановить наступающих защитников Фермопил, то карийцы бежали без оглядки к Западному проходу.

Дабы поддержать азиатских греков, Отана послал в бой отряды армян и гирканцев. Воины из этих племен славились прочным оружием и доспехами, изготовленными из стали голубоватого цвета. У армян и гирканцев были длинные, почти до колен, панцири из множества чешуек. Такие же чешуйчатые бармицы свисали сзади на их островерхих шлемах для защиты шеи. У них имелись деревянные щиты, обитые кожей, почти в человеческий рост. Мечи у гирканцев были изогнутые, у армян — прямые и широкие.

Под трубные звуки медных рожков вся эта звенящая доспехами пешая масса, будто поток из прорванной плотины, затопила узкую долину, стиснутую Каллидромскими горами.

…В то время как в Фермопильском проходе шла ожесточенная битва, в стане персов маги совершали молебствия при зажженных священных огнях. К небесам тонкими струйками поднимался благовонный дым с жертвенников, установленных возле пурпурного царского шатра.

Ксеркс вместе с магами молился Митре и Ахурамазде. Он был облачен в длинные белые одежды, на фоне которых особенно ярко смотрелись его длинные золотистые волосы и выкрашенная хной завитая мелкими колечками борода. В перерывах между молебствиями Ксеркс жестом подзывал кого-нибудь из своих приближенных, желая узнать о ходе сражения у Фермопил.

С утра и до вечера Ксерксу докладывали одно и то же: сломить сопротивление эллинов не удается. Сначала ни с чем вернулись саки и кадусии, потеряв множество людей. Потом с огромными потерями отступили горные племена. Затем бесславно возвратились в лагерь у Трахина карийцы и азиатские греки. И наконец, поздно вечером, когда над горами догорали последние отблески багрового заката, от Фермопил вернулись остатки гирканцев и армян. Им тоже не удалось разбить войско Леонида.

Военачальники, собравшиеся в царском шатре, пребывали в унынии и растерянности. Отана коротко поведал Ксерксу о понесенных за день потерях и о том, что выбить отряд Леонида из Фермопил пока так и не удалось.

— Владыка, если бы не спартанцы, то нам удалось бы сломить сопротивление эллинов, — мрачно добавил Отана. — Спартанцы всякий раз оказываются там, где ослабевает оборона их союзников. Воинское умение спартанцев сводит на нет любые попытки прорыва наших войск.

Тогда сидящий на троне Ксеркс закричал в ярости:

— Я больше не знаю, что с ними делать! Это не люди, а злые демоны! Где флот? Кто скажет, где мой флот? Когда я, наконец, выберусь из этих теснин!..

Военачальники молчали, опустив глаза. Они не знали, что ответить своему царю. От флота не было никаких известий.

Глава одиннадцатая

Горго

Леарху достался отличный фессалийский скакун, поэтому он за двое суток домчался от Фермопил до Лакедемона. До Коринфа вместе с Леархом ехал другой гонец, по имени Аристодем. В Коринфе попутчики расстались: Аристодему нужно было добираться до Ахайи, расположенной на северном побережье Пелопоннеса, путь Леарха лежал на юг полуострова.

Оказавшись в Спарте, Леарх прежде всего встретился с эфорами, вручив им письменное донесение Леонида и все, что ему было велено передать на словах. Эфоры забросали юношу вопросами, которые касались в основном персидского войска, а также численности примкнувших к Леониду греческих отрядов. Вскоре эфоры отпустили Леарха, видя, что он от усталости еле стоит на ногах.

Леарх пришел домой и сразу же угодил в объятия жены и матери. Утолив голод и жажду, Леарх, не раздеваясь, упал на ложе и заснул как убитый. Впрочем, сон Леарха очень скоро был нарушен.

Не прошло и получаса, как прибыл посыльный от старейшин с повелением к Леарху немедленно прийти в герусию. Чтобы разбудить сына, Астидамии пришлось облить его холодной водой из колодца.

Старейшины задавали Леарху в основном те же вопросы, что и эфоры. Их интересовало, сколько дней сможет продержаться в Фермопилах Леонид с тем войском, какое у него есть.

Леарх напрямик заявил старейшинам, что отряд Леонида долго не выстоит, что ему нужна немедленная помощь. При этом Леарх заметил, что союзники присоединились к Леониду в уверенности, что скоро к Фермопилам подойдет все спартанское войско.

Покидая герусию, Леарх услышал из-за двери, как старейшины спорят между собой. Одни настаивали на скорейшем выступлении войска на помощь к Леониду, благо праздник в честь Аполлона Карнейского уже закончился. Другие говорили, что отправлять войско из Спарты нельзя, ведь под боком у лакедемонян враждебный Аргос.

Царь Леотихид, догнавший Леарха на площади Хоров, пригласил его к себе в гости.

— Ксанф наконец-то закончил картину «Зевс и Леда», — молвил Леотихид, шагая через площадь рядом с Леархом. — В образе Леды Ксанф изобразил Галантиду, жену Булиса. Галантида очень хороша собой, а без одежд и подавно. Ксанф-чародей нарисовал Галантиду в таком соблазнительном ракурсе, что от нее невозможно оторвать глаз. Поверь, Леарх, на эту картину стоит взглянуть!

Леарх бросил на Леотихида хмурый взгляд.

— Что решили старейшины? — спросил он. — Когда войско выступит из Спарты?

— Насколько я знаю, эфоры не намерены посылать войско к Фермопилам, — небрежно ответил Леотихид. — Что бы там ни постановили старейшины, это дела не меняет. Поэтому я ушел из герусии, дабы не участвовать в этих бесполезных спорах.

Леарх невольно остановился.