Читаем без скачивания Пожиратель мух - Кирилл Алексеев

– Барышня, Катя, если не ошибаюсь, да? – взбудоражено тараторил он. – Там, там… Ваш друг. Ну, которого я ранил… он…

– Что? Что он?

– Ну, понимаете, я слышу плохо, и в медицине не силен, но мне кажется, кажется…

– Господи, да говорите вы толком!

– Мне кажется, он дышит, – выпалил хозяин, тараща глаза. – Я не уверен, но… Может, вы посмотрите?

Позднее Катя думала, что если бы не голос матери, который вверг ее в пучину сомнений, она ни за что не послушала бы старика. Не дай ее доверие к Виктору трещину, она послала бы учителя подальше, да еще припугнула бы ружьем, чтобы тот сидел на месте и не высовывался. Но в тот момент голос разума был заглушён страхом, злостью и разочарованием. И даже мерзопакостный старик, поставивший ей синяк, показался не таким уж поганцем. Во всяком случае, он не сбежал, как некоторые. Они были в одной лодке, и должны были разделить одну участь.

Поэтому она, не сомневаясь ни секунды, подошла к задней двери «девятки», открыла ее и, сняв с плеча двустволку, сунулась в салон. Думала она только о предателе-Викторе и о том, что будет делать, если Сергей и правда еще жив. О старом учителе она забыла начисто.

Когда первые крупные капли дождя заколотили по крыше и лобовому стеклу «Нивы», Виктор понял, что тот лилипутский кусочек удачи, на который расщедрилась судьба, закончился. Дождь в корне все менял. План, который и без того трещал по швам, теперь мог лопнуть, как мыльный пузырь. Если ты делаешь ставку на огонь, потоки воды, низвергающиеся с небес, невозможно воспринять, как божье благословение.

Виктор сунул найденную коробку за пазуху. Даже оставшись один, он предпочитал называть коробку просто коробкой. Или предметом. Или штуковиной. Попахивало паранойей, но он решил, что уж лучше потом подлечится, чем этой ночью пойдет на корм из-за неосторожности.

Выбравшись из машины, он поежился. Ветра, слава богу, не было, но дождь оказался просто ледяным. Тугие косые струи хлестали по лицу с такой силой, будто вознамерились продолбить дырки в черепе. Виктор поднял воротник куртки и бросил последний взгляд на машину, раздумывая, нет ли там еще чего-нибудь такого, что может ему пригодиться. Например, ядерной боеголовки или пары бочек напалма…

– Дерьмовы, порой, дела твои, Господи, – вздохнул Виктор, спускаясь в придорожную канаву. – Ох, как дерьмовы…

Он зашагал к деревне, держась рядом с деревьями, чтобы успеть в любой момент нырнуть в лес. Уходить далеко от дороги он не стал. Нарезать круги не было времени. Такой дождь за полчаса справится с огнем. Поэтому приходилось рисковать. Виктор рассчитал, что если Прохор ждет своего часа на том же месте, он пройдет метрах в пятидесяти правее. В такой дождь должно хватить. Даже если у этого ублюдка нюх, как у охотничьего пса, и соколиное зрение. Знать бы, что он делает. Хотя бы одним глазком взглянуть… Но, как назло, больше никаких видений не было. Голова оставалась ясной и чистой, никаких признаков приближающегося приступа.

Как это всегда бывает, неприятности, когда они приходят, стараются зайти с самой неожиданной стороны. Беда не приходит в тех одеждах, в которые ты ее вырядил, готовясь к худшему. Она настоящий мастер сюрпризов.

В этом Виктор убедился, войдя в деревню. Он ожидал чего угодно. Увидеть растерзанные тела Кати и учителя, наткнуться на поджидающего его Прохора, повстречать злобных инопланетян или толпу проголодавшихся зомби… Единственное, чего не нарисовало его разыгравшееся воображение – что он придет в сгоревшую деревню и не найдет ни одной живой души. Двери машины были открыты, и она была пуста, если не считать тела Сергея. Ни Кати, ни учителя, ни ружья. Никаких следов борьбы Виктор тоже не обнаружил. Будто Катя и старик просто ушли, подумав, что он их бросил. Решили спасаться самостоятельно. Но ведь оба наверняка понимали, что уход из деревни равносилен самоубийству. Даже сейчас, несмотря на сумасшедший ливень, два дома, подожженные последними, продолжали пылать, горели поленницы, кое-где на почерневших остовах разрушенных домов плясало пламя. Огня пока еще было достаточно, чтобы не дать Прохору подойти близко. Если, разумеется, теория предсмертного ужаса была верной.

Виктор осмотрелся. Деревня словно пережила артиллерийский обстрел. Тут и там темнели обгоревшие печи, уткнув закопченные трубы в низкое небо, от некоторых изб остались одна-две обугленные стены с провалами окон. Пристройки, сарайчики, коробки скворечников, словом все, что было сложено не из бревен, а обычных досок – все это сгорело полностью, остались лишь тлеющие груды углей. В воздухе, несмотря на потоки воды, носились крупные хлопья пепла. Тяжелые капли тут же прибивали их к земле, но какое-нибудь обвалившееся бревно выбрасывало новый десант искр и черной жирной сажи.

– Катя! – позвал Виктор. – Макарен… Валентин Петрович! Эй, есть кто-нибудь?

Ему послышалось, что где-то раздался сдавленный возглас, но в следующий момент он понял, что это постанывает разваливающийся венец одного из домов.

«Ну и что ты будешь делать теперь? – издевательски спросил внутренний голос. – Что предусмотрено твоим планом на этот случай? Твоим роскошным, тщательно продуманным планом?»

«Они не могли далеко уйти. Зная, что рядом с огнем они в безопасности, они не могли далеко уйти. Если оба не свихнулись в одночасье. Или…»

«Или что? Или если твои предположения о всесилии горящих бревен оказались пустышкой? Ты это хотел сказать?»

Виктор с сомнением посмотрел на языки пламени, вырывавшиеся из окон учительского дома. Его гипотеза строилась лишь на смутных догадках и предположениях. Но если все посылки неверны, то… Нет, этого не может быть. Не может быть, чтобы все оказалось липой.

Он вышел на середину деревни, выбрав наиболее освещенный участок, и еще раз позвал:

– Катя! Где ты? Это я, Виктор!

На секунду ему показалось, что сейчас из-за какого-нибудь горящего угла выплывет высокая фигура в дождевике и хрипло скажет: «привет». Вот это был бы номер… Виктор сунул руку за пазуху и нащупал коробку. Вопреки ожиданиям, это не придало ему уверенности. Наоборот, теперь он был почти уверен, что свалял дурака. Снова вернулось ощущение, что он пропустил нечто очень важное. Маленькую деталь, которая, однако, могла стать камешком, увлекающим за собой лавину.

Но предаваться размышлениям времени не было. Нужно найти Катю. Как можно скорее, пока она или они не ушли слишком далеко.

– Катя! – снова заорал он, стараясь перекричать шум дождя и треск пламени.

«Я веду себя, как придурок, – подумал он. – Толку кричать? Если бы она слышала, давно бы уже отозвалась».

И все же, подчиняясь тому чувству, которое заставляет ждать поздним вечером автобус, хотя надежды на его появление почти нет, Виктор сложил ладони рупором и крикнул: