Читаем без скачивания Бич небесный - Брюс Стерлинг

— Знаешь, — медленно проговорила она, — мне нравится Грег. Он очень мне нравится. Но когда наступает мертвый сезон, я не получаю от этого парня ни единого словечка. Ни звонка, ни е-мэйла. Он может где-нибудь лазать по горам, или снимать водопады, или трахаться с кем-нибудь, но он никогда не позовет меня, никогда!

Она помрачнела.

— Вот почему тебе стоит быть поласковее с Джейни. Это не то что другие романы у нас в бригаде, если это можно назвать романами, — то, что у нас происходит, когда сходятся вместе наши торнадоловы. Но Джейн по-настоящему любит Джерри. Она предана ему, она ласкова с ним, ради Джерри она готова идти хоть в пекло! Если бы у меня была такая сестра, а я была ее братом, я постаралась бы хоть немного присматривать за своей бедной сестренкой, я постаралась бы как-то помочь ей, сделать так, чтобы у нее все было хорошо…

Алекс некоторое время переваривал это странное заявление и пришел к единственно возможному заключению. В его гортани уже начинало серьезно саднить.

— Ты что, хочешь сказать, что ты трахалась с Лео? — Кэрол воззрилась на него. На ее лице было написано признание вины.

— Надеюсь, мне никогда не придется бить тебя, Алекс. Потому что с такими парнями, как ты, трудно удержаться, чтобы не ударить.

— Ничего, — хрипло произнес он. — Я так и думал, что у Лео в лагере должен быть свой человек. Поэтому я и не сказал никому до сих пор. Все не могу сообразить, как бы мне донести новости до его высочества.

— Ты хочешь, чтобы я рассказала об этом Джерри?

— Да. Если ты не против. Это было бы неплохо. — Он перевел дыхание.

— Скажи Джерри, что я не хотел пускать Лео в лагерь, пока Джерри не даст своего согласия.

— Ты знаешь, кто такой Лео? — медленно проговорила Кэрол. — Лео — это то, чем мог бы стать Джерри, если бы хотел трахать людям мозги вместо того, чтобы трахаться со всей вселенной.

— Я не знаю, что такое Джерри, — ответил Алекс. — Я еще никогда не видел ничего похожего на Джерри. Но Лео… спроси любого нарковакеро в Латинской Америке про такого, как Лео, и любой тебе скажет, что это за парень и чем он занимается. Об этом могут не знать здесь, в Estados Unidos [51], но в Сальвадоре знают, и в Никарагуа знают, везде все всё знают, черт побери, — это не секрет ни для кого!

Его скрутил приступ кашля.

— Что за чертовщина с тобой происходит, Алекс? Ты выглядишь ужасно.

— А вот это вторая вещь, о которой я хотел поговорить с тобой, — сказал Алекс.

Запинаясь, он принялся объяснять ей, в чем дело. К тому времени, как он закончил, Кэрол была довольно бледной.

— И они называют это промыванием легких? — спросила она.

— Ну да. Но не важно, как они это называют. Суть в том, что это работает, это действительно помогло мне!

— Дай-ка мне посмотреть на твою канистру.

Алекс с усилием взгромоздил пластиковую медицинскую канистру на верстак. Кэрол, прищурившись, всмотрелась в красно-белую клейкую этикетку.

— Пальмитиновая кислота, — медленно прочла она вслух. — Анионные липиды. Силиконовое поверхностно-активное вещество. Фосфатидилглицерин… Боже милосердный, что за ведьмовское зелье! А это что еще за дерьмо, вот это, вся эта писанина на испанском?

— «Изотерма РА/SР-В1-25m на NANCO(3)буферизованной солевой субфазе», — быстро перевел Алекс. — Здесь в основном просто повторение по-испански тех же самых основных ингредиентов.

— И я должна засунуть трубку тебе в глотку и закачать тебе внутрь это дерьмо? А после этого перевернуть тебя вверх ногами?

— Да, в целом все правильно.

— Прости, но это без вариантов.

— Кэрол, послушай. Я болен. Я болен гораздо сильнее, чем кто-нибудь из вас представляет. У меня глобальный синдром, и в настоящий момент он собирается приняться за меня по-настоящему. И если ты мне не поможешь — если хоть кто-нибудь мне не поможет, — я могу попросту загнуться здесь у вас, и это займет совсем немного времени.

— Почему ты не хочешь вернуться домой?

— Дома мне не смогут помочь, — просто сказал Алекс. — Все их деньги не могут мне помочь; никто не может понять, что со мной не так. Нельзя сказать, чтобы они не пытались, но, видишь ли, это не просто энцефалит, или холера, или еще какая-нибудь из этих штуковин, которые убьют тебя по-быстрому и успокоятся. Мне не так повезло. То, чем я болен, — это одно из этих комплексных заболеваний. Экологическое, генетическое — черт его разберет. Меня начали штопать с тех пор, как мне исполнилось шесть дней. Если бы я родился в какое-нибудь другое время, я был бы мертв еще в люльке.

— Неужели ты не можешь позвать кого-нибудь другого, кто бы проделал с тобой эту долбаную штуку? Джейни? Или Эда? Эллен Мэй?

— Могу. Наверное. И я попрошу их об этом, если мне придется это сделать. Но видишь ли, я не хочу, чтобы об этом знал кто-нибудь еще.

— Ох, — проговорила Кэрол. — Да, я понимаю, почему… Знаешь, Алекс, я давно гадаю, почему ты околачиваешься здесь у нас. Любой может сказать, что вы с Джейни не очень-то ладите друг с другом. И дело не в том, что тебе так уж понравилось играться с нашей веревкой. Ты здесь потому, что ты прячешься. Или прячешь что-то.

— Да, верно, — ответил Алекс. — Я действительно хотел спрятаться. То есть даже не столько от этих contrabandista mйdicos [52], которых я кинул там, в Нуэво-Ларедо, — у них, конечно, крутая организация в своем роде, но, черт побери, им же на самом деле глубоко наплевать на меня, у них там перед этой их клиникой целая очередь доходяг-недоумков, длиннее, чем Рио-Гранде! Нет, я хотел укрыться здесь от своей собственной треклятой жизни — не от жизни, а от этой вот херни, которой я занимаюсь и которую другие люди зовут жизнью. Я ведь действительно близок к смерти, Кэрол. Это не какие-то мои фантазии, я здесь ничего не выдумываю. Я не могу точно сказать тебе, что со мной не так, но я знаю, что это правда, потому что я жил в этом теле всю свою жизнь и теперь чувствую это. От меня осталось совсем немного. Кто бы там что ни делал, какие бы деньги ни тратил, сколько бы лекарств в меня ни закачивали, я не думаю, что доживу до двадцати двух.

— Господи, Алекс!

— Я решил укрыться здесь, у вас, потому что, как бы это… здесь другая жизнь. Более настоящая. Я не так уж много делаю для бригады — просто потому, что не так уж много могу сделать; я слишком болен и слаб для этого. Но когда я здесь, со всеми вами, я просто обычный парень, а не парень, собирающийся откинуть копыта.

Он с минуту помолчал, напряженно размышляя.

— Но знаешь, Кэрол, это еще не все. То есть так было сначала и до сих пор так, но на самом деле мое отношение изменилось. Знаешь что? Мне здесь интересно!