Читаем без скачивания Свет проклятых звёзд - Летопись Арды
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казалось бы простые слова почему-то упорно не укладывались в голове, порождая новые и новые вопросы, путали мысли и эмоции, вызывая смятение в сердце. В этой проклятой искажённой Арде всё не так, как должно быть, и если есть шанс это исправить, надо приложить все возможные усилия и даже больше, но кто готов идти на жертвы? Почему большинство хочет стать свободными и счастливыми за счёт других?
Чувствуя себя слишком уставшим для таких тяжёлых размышлений, Карнифинвэ направился к выходу из дворца, чтобы присоединиться к праздничным гуляниям, с радостью отметив для себя, что поставленные условия выполняются, и ни один артист королевского театра не поёт на площади, уступив место на публике для всех желающих, не замаравших репутацию политической игрой.
Это было очень приятно.
***
Поначалу скрыв лицо капюшоном, но потом решив, что принципиально не станет прятаться, Аклариквет начал бесцельно ходить среди толпы. Менестрель видел своих артистов с семьями и друзьями, которые тоже присоединились к общему веселью, некоторые даже танцевали и подпевали тем, на кого их сегодня заменили. Неужели им правда весело?
На сердце стало гадко, жизнь показалась ещё невыносимее. Аклариквет понимал — тоска пройдёт, это всего лишь обида и ревность, неспособность принять, что кто-то другой имеет право петь, а он — нет, однако легче не становилось. Менестрель напоминал себе, что очередной запрет на выступления временный, что уже через два дня можно будет снова заниматься делом всей жизни, главное — перетерпеть, вынести то короткое мучительное время, когда ему приказано молчать, а другие поют.
Хотелось упасть на камни и выть, рвать на себе волосы, но лучше просто тихо напиться.
С этой мыслью Аклариквет пошёл к огромной бочке с вином, где проводил время один из его артистов.
— За нашу музыку, — поднял тост эльф, морщась в сторону уличных музыкантов, — за осмысленные тексты, за наши идеи, Вильварин! За то, что мы всё делаем не просто так.
— Да, — кивнул Аклариквет, — за наш театр.
Подошёл Тьялинельо с женой и младшей дочкой, занятой исключительно своей куклой. Супруга понимающе кивнула и ушла вместе с ребёнком, оставив музыкантов около бочки.
— Я буду помнить только эти глаза всегда, — запели те, кому это разрешили, и несмотря на то, что песня была красивой, все трое артистов брезгливо скривились, — я буду верить лишь в чистоту этих искренних слёз,
Когда забудешь ты меня и на рассвете уплывёшь,
Оставив в память лишь букет увядших роз.
Я буду помнить только этот голос всегда,
Он, как лесной ручей, будет ласкать сердце моё,
Когда, укрывшись от дождя, надвинув мокрый капюшон,
Останусь с осенью наедине вдвоём.
Музыканты опустошили бокалы.
— Я была уверена, что не встречу тебя здесь, — внезапно положила руку на плечо Аклариквета Зеленоглазка. — Я бы не пошла, если бы не была уверена, что многие девы захотят казаться в глазах мужчин краше, чем они есть. Но самое интересное, — колдунья тоже налила себе вина, — что не только девы желают выглядеть обманчиво прекрасными.
— Я буду помнить только эти слова всегда, — пели по очереди эльф и эльфийка, похожие друг на друга, словно брат и сестра, — как много слов с пожелтевшими листьями, с ветром умчались вдали,
Когда забыла ты меня и на рассвете уплыла,
Как уплывают от причала корабли.
Толпа всё увлечённее подпевала, к ногам артистов клали цветы и подарки, среди которых иногда попадались круглые серебряные и медные мирианы.
— Я не могу их слушать, — вдруг сморщился Тьялинельо, словно вино оказалось горьким.
— Я тоже, — согласился второй певец, — но уверен, если бы это исполнял кто-то из нас, мы были бы в восторге.
— Вот вы лицемеры! — рассмеялась Зеленоглазка, демонстрируя платье цвета малахита. — Риньо, — взгляд колдуньи стал интригующим, — я, конечно, не хочу разрушать вашу горестную идиллию, но мне надо с тобой поговорить.
— И когда ты скажешь «Прощай»,
Я вернусь в светлой радости край, — пели многие и многие голоса, — и увижу в нём улетающих птиц,
Я возьму краски, я возьму холст,
Я налью вина и скажу тост,
И смахну пыль с пожелтевших страниц.
— Не морщись так, хорошая песня, — рассмеялась Зеленоглазка, отводя покорного её воле менестреля от других артистов, — Митриэль приехала. Она с сыном и внуками, семья пытается ей помочь, но бедняжка ничего слышать не хочет. Позволяет о себе заботиться, а сама только и говорит о возможности вернуться в Валинор. Может, встреча с тобой её немного взбодрит. И тебя заодно. Когда помогаешь другим, самовлюблённость немного уменьшается.
Менестрель посмотрел на подругу с осуждением, однако спорить не стал.
Вокруг танцующей девы, летящее платье которой было похоже на тончайшие лепестки цветов, колышащиеся на ветру, собралось много народа, некоторые эльфийки копировали замысловатые движения, подпевали арфам и бросали заинтересованные взгляды на одиноких Нолдор.
— Привет тебе, купленный певец Второго Дома, — мрачно произнесла скрытая под чёрной шалью женщина, и Аклариквет не смог понять, шутит Митриэль, вспоминая валинорское прозвище менестреля, или это агрессия.
— Рад снова встретиться, — улыбнулся Вильварин, краем глаза замечая одобрительный взгляд Зеленоглазки.
— Я бы хотела, — севшим голосом сказала знахарка, — в следующий раз увидеться в Амане. Знаешь, как это было тогда, целую жизнь назад? Мы, уставшие, не знавшие комфорта, в каких-то обносках, увидели с плавучего островка свет впереди. Сначала сияние Древ не касалось нас, но чем ближе мы становились, тем больше преображались. Благословенный свет пропитывал нас, дарил силы и лёгкость, ощущение радости. Телперион и Лаурелин подарили нам красоту, мы расцвели, будто заново зародились и выросли на Древах Валар, став лепестками их драгоценных цветов. Что сейчас в Валиноре, мы не знаем, но я верю — Валар смогут дать мне то, о чём я молю.
— Возможно, — предпочёл согласиться Аклариквет.
— Ты ещё поймёшь, что мы зря ушли сюда. И тогда скажешь «да» искренне.
— Когда у тебя корабль? — спросил и тут же отругал себя за глупость и бестактность менестрель.
— Скоро, — с вызовом подняла голову Митриэль. — Кирдан построит корабли, способные доплыть до Амана. Это его миссия, возложенная Вала Улмо.
— Конечно, — уверенно согласился Аклариквет, — однажды мы все вернёмся в Землю Валар.
— Я хочу сладости, — положила щёку на
