Читаем без скачивания Преднозначение - Николай Ярославцев

Повернулся, посмотрел на двери остановившимся взглядом и двери медленно отворились.

-Могу и наотмашь выхлестнуть, когда нужда придет, но боюсь, совсем вылетят. Воевода Смур далеко стоял, а не одну сажень на спине катился, а я его чуть задел. – Чистосердечно признался Радогор. – К земле, к лесу заклинания помню. Даже темных духов могу вызвать. Но не хочу.

Копытиха слушала молча, не прерывая, часто кивая головой, прежде, чем сказала.

-Многих народов волхвование собрал твой волхв, Радогор. Я и малой части их не знаю. Великую силу, меры которой ты по молодости лет и сам, пока, не знаешь, вложил в тебя волхв. Но думай прежде чем ее на волю выпустить. Головой думай. Сердцем угадывай. К душе примеряй.

Тяжкими глыбами валятся на него слова старухи. Даже Лада оторвалась от чашки со спелой нарядной лесной ягодой и глядела на него широко раскрытыми глазами, словно только что увидела.

-Я и так берегусь, матушка. Ослеп от злобы, когда дедку убили. Обеспамятел. Так потом сам боялся. Лес ходуном ходил.  Земля рвалась и огнем горела. Теперь уж не на заклинания, на руки больше надеюсь.

-И не надо, Радогор, пока меры не угадаешь. – Сказала она, все так же задумчиво глядя на него. И заулыбалась. – Значит, говоришь, человека искал?

-Человека…

Улыбка стала не шире, но загадочней.

-А ты попытай счастье, попробуй в черной дрягве, в непролазном болоте порыться. Может, там найдешь, то что искал. К каждой точке приглядись, в хляби глубокие загляни, траву – осоку раздвинь. Только пальцы не изрежь. Сдается мне, ребятки, старый Упырь лютует. Давно, меня тогда еще и в пометухах не было на свете, повздорил он из – за места с пращуром, вот ее… - Указала взглядом на Владу. – Да, от обиды и скрылся в дрягве. А надо сказать, что Упырь тот черным колдовством баловался. Там, в дрягве, и одичал совсем. От злобы и зависти облик человеческий утратил. Чистая нелюдь. И дед твой, девица, ненароком помер. И батюшка с матушкой. Свищ, слов нет, подлый был человечишко, но ума бы у него не хватило благодетелей своих, с чьих рук кормился, извести. Про Клыка и говорить не буду. Под стать себе воеводу посадил Свищ. Его, Упыря рук, дело. В дрягве его ищи, Радогор. В дрягве. А я пока про меч и его хозяина допытаюсь. Уж больно чуден и грозен он, я говорю про меч. Говоришь, поспорили?

Радогор нехотя пожал плечами.

-Не говорил… но поспорили. С тем и разошлись.

-Так уж и разошлись? – Копытиха и не думала скрывать недоверие к его словам. И с просила с легкой усмешкой.

-Ну, да. Он мне слово, я ему…Не без этого.

-А, ну да…

-Подрались маленько. - Совсем уж неохотно сознался он.

-Совсем маленько.  – Не утерпела и вмешалась в разговор княжна. – Ягодка меня верст за пять увез, а все слышно было, как они спорили. Деревьев горы навалили, зверю не пролезть. И самого будто звери лютые драли. Места живого не было. Кости белые было видно.

-Оно и понятно. – Охотно согласилась Копытиха. - На то и мужик. Морда есть, а кулак всегда на месте. И память останется.

И соскочила с лавки, чтобы убрать со стола.

-Я помогу, бабушка. – Подхватилась за ней Влада.

-Не мне, ему помоги. – Кивнула хозяйка головой на Радогора. – Ночь не спал. Да и до того, чай немного при такой – то красе спать приходилось.

Вогнала Ладу в краску и развеселилась.

-И верно! Что его жалеть? На двоих припасено было, а одному досталось. Не убудет. А бабий век короток. Не успеешь двух разов вокруг себя обернуться, и вот она – Копытиха! С боку на бок, с ноги на ногу переваливается людям на смех.

Рассмеялась, с удовольствием глядя в их смущенные лица, и подтолкнула к дверям.

-Идите уж. Травки свежей набросайте где ни то. А я холстину  дам. Да и подремлите. Иначе долгим день покажется. А я той порой поразмыслю да поколдую. Или не ведьмой старой меня люди кличут? И с птицей вещей поговорить надо. 

Глава 16

У Копытихи прожили не день, как хотели. На три дня задержались. И еще отпускать их не хотела.

-А пусть их, узнают каково без руки жить, да без вожжей обходиться. Налаются, нагрызутся, да и сами приползут. Рассуди, де, княжна. Умиротворь нас. Жить одним ни как не выходит.

Не пускала, и знала, что делала.

Оказалось, что Радогор юнец юнцом, а такое знает, о чем она и думать не думала.

Перебирая однажды ее травы, отложил пучок в стороны и поморщился.

-Дедко говорил, что это черное. Приворот и отворот творить можно. Присушить, присушишь, а душу погубишь. И тому и другому. Потому, как жить в неволе нельзя. И с отворотом так же. Жить, человек живет, а душа томится. А вот одолень – трава в воинском деле сгодится.  На вид неказиста, а и камень крошит, и доспех, дедка сказывал, ломает и рвет. Но не для всякого хороша она. Иной дуреет от нее, себя не помнит.

-А это?

-Сон – трава. Эта же, с желтыми цветками, для ран хороша. Надави соку и смачивай. Рана не портится и гнилью не пахнет. Эту же лучше от девиц как можно дальше держать! Захочет грех от людей скрыть, запарит ее круче, настоит до черна и напьется. Дитя после этого мертвым появится или с кровью истечет. А то еще камень есть такой. Плеснешь на него водой, а он вдруг начинает разваливаться в творог. Но и это черное.

Влада слушает их, широко раскрыв рот.

-Как ребеночка - то можно? – И рот ладошкой прикрыла, когда страшные слова вымолвила. -  Живой ведь он. Ножками стучит. Переворачивается, будто бы бок отлежал.

-А ты не слушай! – Прикрикнула Копытиха на нее. – Мала еще такие разговоры выслушивать.

Вспыхнет от обиды, но и не подумает выйти за порог. Забьется в уголок, затаится и аж уши оттопырит, вслушивается.

Вран здесь же, на столе толчется. Глазом не моргнет, словно понимает каждое слово.

-А на воду как дуешь? Впрямь, или искоса? Как бы с боку.

-Это, когда что увидеть надо. Если близко, то впрямь надо бы.  Но мне этого не надобно. Если не далеко, то я и без воды вижу. Но лучше воск на воду лить… А вот огонь лучше, когда сам прогорит. Его торопить, только делу вредить. А когда уж прогорит, то дымок слабый от него исходит. И пепел  с угольками сами складываются как надо, успевай, смотри.

Но чаще всего они слышали. – «Но мне и этого не надо. Руками скорее выходит».

Не выдержала как – то бабка его слов и спросила, отводя глаза в сторону, чтобы спрятать смущение.

-Покажи, молодец, как руками – то у тебя выходит

Радогор ни чуть не удивился ее просьбе. Словно сам ждал ее слов. Смотрит то на бабку, то на свои руками. А руки словно ком податливой глины в ладонях сминают. И поднес их к ладони старухи. С его ладоней полилось на старые, узловатые руки, ровное и мягкое тепло.

-Княжну так же на ноги ставил? – Отнимая у него свои руки, хитро улыбнулась Копытиха.