Читаем без скачивания Роковой Париж (СИ) - Ускова Нелли

Она следила за реакцией Петра, он хмурился, иногда закатывал глаза и вздыхал, но молчал, явно пытаясь анализировать полученную информацию, а может, просто не верил.

Юля перешла к рассказу про премьеру, про то, что Франсуа впервые по-настоящему поцеловал её на сцене. Когда она сказала, что потом они пошли к Франсуа и поцеловались, Пётр не выдержал и нервно перебил её:

— Только давай без интимных подробностей, — он сильно нахмурился, Юля чувствовала, что он сердится.

— Не было никаких интимных подробностей, ничего не было, — продолжила Юля, и не выдержав взгляда Петра, опустила глаза. — Но мне хотелось быть с Франсуа, он был рядом, и одновременно я не хотела ранить тебя.

Пётр снова закатил глаза, явно с трудом держа себя в руках, он вздохнул, протяжно выдохнул, но промолчал. Продолжения истории он не знал. Юля вкратце сказала про театр, про чувство вины, но когда упомянула, как застала Франсуа за приёмом наркотиков, лицо у Петра выразило неподдельное удивление, он вскинул брови, а потом очень сильно нахмурился.

Юля рассказала о своей внутренней дилемме и принятом решении остаться с ним. Тут Пётр снова не сдержался.

— Ты осталась с наркоманом?! — он искренне возмутился и проговорил, отделяя слова: — Юля, ты, вообще, о чём думала?!

— Я предупреждала, что ты меня не поймёшь. Он был для меня близким человеком, и он попал в беду, я должна была помочь, — Юля вновь попыталась объясниться. — Петь, пожалуйста, выслушай всё до конца, а потом можешь говорить всё, что угодно.

У Петра явно чесался язык, его возмущение было написано на лице, но он снова вздохнул и смолчал. Юля пересказала то, что говорил ей Франсуа про таланты, семью, из-за чего он стал наркоманом. Пётр качал головой, приподнимая брови, Юля видела по его лицу, что он считает это полной чушью, а в конце рассказа он просто обречённо положил лицо на руку и смотрел на Юлю как на дуру.

— Ну, скажи, скажи, что ты думаешь, — не выдержала Юля его мимических терзаний.

— Юля, он ещё и псих, оказывается?! У тебя мозг есть?! Я в шоке от того, что ты ему поверила! Юля, он наркоман, псих, хороший актёр и ты доверяла ему? А после всего ещё и осталась с ним?! Почему ты поверила во все его сказки?! — Пётр возмущался и качал головой, высоко подняв брови. — А если бы я тебе сказал, что Красная шапочка основана на реальных событиях, ты бы тоже мне поверила?!

— Тебе, да.

— Значит, то, что Анька может заехать ко мне за фотографиями правдой быть не может, а любой бред сивой кобылы может?! Юля, я поражён твоей наивностью и избирательностью, — Пётр не орал, он говорил спокойно, но был настолько возмущён, что его брови не переставали двигаться.

— Да, я ему верила, — спокойно продолжила Юля, игнорируя возмущение Петра. — Ты высказался? Тогда расскажу тебе всё до конца.

Он снова вздохнул, приготовившись слушать.

Когда Юля рассказала про походы на танго, у него в глазах мелькнула грусть и какое-то сожаление. Потом девушка перешла на историю о поездке в Тулузу. Эмоционально описывала семью Франсуа, их застолья, надменность, подслушанный разговор, то, как ей хотелось оттуда сбежать. Пётр серьёзно слушал, но почему-то хмурился всё сильнее. И когда Юля рассказала, как снова застукала Франсуа с наркотиками, Пётр лишь тяжело вздохнул, а долгий протяжный выдох словно говорил: «Юля, наконец-то ты прозрела». А девушка продолжила описывать видение Франсуа, как он всё замечает, Пётр хмурился, но не качал, как обычно, головой, а внимательно слушал.

А Юля поделилась тем, как она предала его, как было больно от понимания, что Франсуа не хочет жить, как не придумала ничего умнее, кроме того, чтобы отрезать волосы. У девушки даже слёзы на глазах проступили. И у Петра как-то странно исказилось лицо, будто он съел что-то кислое, он опустил глаза. Юля передавала свои чувства в тот момент, как ей было больно и тяжело, и как непросто оказалось всё это сделать.

Рассказала, что делала одна в Париже. Как скучала по ним обоим, винила себя, как было страшно и одиноко. И как она хотела достучаться до него, поговорить, насколько он был ей нужен. Юля так распереживалась, вспоминая свои чувства, что затихла, опустив глаза.

— Ты назвал меня тогда «двуликой обманщицей», — с грустью вспоминала Юля. — Я себя чувствовала самым ужасным человеком во вселенной. От вины перед тобой, перед Франсуа мне было так плохо, я рыдала целыми днями. Вот теперь можешь обвинять, считать меня дурой, ругать, говорить всё, что хотел сказать, — равнодушно и спокойно проговорила Юля и поджала губы, как бы подводя итог.

Теперь она проницательно, чуть нахмурившись глядела на Петра. Он тоже смотрел ей в глаза, не сердился, но был очень задумчив и серьёзен. Он вздохнул, понимая, что несправедливо грубил Юле, не поговорив с ней. Возможно, если бы он тогда так же спокойно отнёсся к ней и выслушал, он бы мог пожалеть её, простить, забрать в Россию. По Юлиным рассказам всё выглядело намного безобиднее, чем представлялось, и он вполне мог её простить, если бы не видел той фотографии. Нельзя было оставлять её одну в таком состоянии, он должен был позаботиться о ней тогда.

— Прости меня, — вдруг тихо проговорил Пётр. — Я был очень зол, а мне нужно было тебя выслушать тогда. Если бы я только знал, — он помолчал, а потом вдруг вспомнил. — Подожди, я же звонил тебе на праздниках, но Клэр сказала, что ты переехала к своему Ромео жить.

Юля была удивлена.

— Ты мне звонил?! Когда? И почему Клэр тебе ответила? — не понимала девушка.

— Вообще, это тебе покажется странным, — Пётр слегка усмехнулся. — Мне просто приснился кошмар. Я забеспокоился, позвонил, но у тебя был выключен телефон, тогда я позвонил на домашний, ты мне его написала на своей открытке, и Клэр сказала, что ты съехала от них.

Юля вдруг передернула плечами, словно от озноба, нахмурилась, и будто вся сжалась. Она опустила глаза и тихо спросила:

— А что тебе приснилось помнишь?

— Плохо, помню темнота и твои душераздирающие крики. Стало очень страшно. Так где ты была?

Юля подняла на него глаза, у неё в глазах стояли слёзы, а взгляд выражал отчаяние. Пётр забеспокоился.

— С тобой что-то произошло в ту ночь?!

Юля кивнула, Пётр нахмурился, но девушка молчала.

— Юля, что с тобой произошло? — серьёзно и обеспокоенно спросил он.

— Я… — Юля замялась. — Если я расскажу, пообещай, что никому об этом не расскажешь? И ничего никому не будешь делать? — серьёзно проговорила Юля. — Пообещай!

— Юля, в чём дело? — Пётр побледнел. — Тебя, что кто-то обидел?

— Ты обещаешь ничего не предпринимать? — переспросила Юля.

— Ладно, обещаю, — но он продолжал хмуриться.

— В ту ночь Михаил хотел меня изнасиловать, — тихо-тихо проговорила Юля. — Я действительно мысленно звала тебя на помощь.

— Что?! — Пётр был в шоке от услышанного, но потом пришёл в бешенство, он сжал кулаки и злобно проговорил: — Я убью его!

— Петь, ты обещал! — пыталась утихомирить его Юля. — Клэр меня спасла, она позвонила ему, так что худшего не произошло. Петя, пожалуйста, никому не говори, об этом никто не знает, кроме Клэр. Я тогда пыталась убежать и налетела на дверь, расшибла лоб, — Юля отодвинула челку. — Из-за этого и очки.

Петру было больно смотреть на неё, он лишь обречённо, разочарованно закрыл глаза и тяжело вздохнул, разжимая кулаки.

— Юля, ну почему ты не съехала от них, когда я тебя об этом просил?! — гнев Петра сменился на отчаяние, он скорбно смотрел на Юлю и видел её насквозь — она боялась: вот причина её зажатости и поникшего вида. — Господи, Юля! — Его голос был полон боли. Он не мог в это поверить. — Почему ты не пошла в полицию?! Почему не сказал мне?!

— Петь, он страшный человек. Он бы меня убил без капли сожаления, если бы хоть кто-то узнал. Я Клэр еле уговорила не выдавать меня. Самого ужасного не произошло, значит, всё нормально. Я уже сама почти забыла. Всё нормально, правда. Ты был прав, нужно было тебя тогда послушаться, и на его счет ты тоже был прав, — поджала губы она.