Читаем без скачивания Византийские портреты - Шарль Диль

Однажды Андроник пришел, по обыкновению, к своей любовнице в занимаемую ею палатку. Предуведомленные об этом свидании, родные Евдокии приготовили засаду и расставили вооруженных людей поблизости от палатки, чтобы убить врага, когда он будет выходить из нее. Но Евдокия была особа догадливая; неизвестно, каким образом она проведала о заговоре. "Хотя, говорит летописец, - голова ее в это время должна была быть занята другим", она заметила, что палатку окружили, и предупредила своего любовника. Андроник тотчас обнажает меч и приготовляется дорого продать свою жизнь. Но Евдокии пришла в голову другая мысль: она предложила своему любовнику переодеться женщиной; затем совсем громко, чтобы ее услыхали снаружи, она позовет одну из своих прислужниц, веля принести себе огня; и тогда Андроник, под видом горничной, выйдет из палатки и может спастись, не обратив на себя внимания. Но молодой человек не хотел ничего слушать. Боясь показаться смешным, если бы его узнали, он объявил, что предпочитает умереть, чем опозорить себя таким переодеванием; и вдруг, одним ударом меча рассекши полотно палатки, он огромным прыжком перескочил через веревки и небольшую стену, к которой была прислонена палатка, к крайнему удивлению подкарауливавших его людей, оцепеневших при этом неожиданном его появлении.

Другой летописец прибавляет, что Андроник, недовольный этим подвигом, пытался два раза, находясь при войске в Пелагонии, убить императора и что Мануил спасся только благодаря бдительности своего племянника, протосеваста Иоанна. Но так как между этим человеком, приходившимся братом Евдокии, и Андроником существовала лютая ненависть, можно спросить себя, не оклеветал ли протосеваст несколько своего противника с целью погубить ненавистного врага. Во всяком случае, несомненно, что вне себя от всех этих интриг, какие велись против него, Андроник готовился отвечать с обычной для него жестокостью. Однажды, видя, как он ласкает свою лошадь, император спросил у него, почему он так ухаживает за своим конем. "Это для того, чтобы бежать отсюда, - возразил тот, - после того, как я отрублю голову моему злейшему врагу". Такой человек становился безусловно опасным. Но уже одни его козни с венгерцами и скандальные похождения с Евдокией служили достаточной причиной, чтобы навлечь на него наказание. Мануил дал себя убедить, что было бы разумным заточить Андроника. Вследствие этого его арестовали, отправили в Константинополь и там под строгим надзором, заковав ему ноги в цепи, заточили в одной из башен дворца. {285}

III

Он томился в ней девять лет, от 1155-го до 1164 года, и в продолжение этого срока он задал много хлопот как своим тюремщикам, так и императору. С того дня как он очутился в заключении, Андроник только и думал, как бы бежать; и так как он был столь же изобретателен, сколь и смел, вот что он придумал: он заметил старый заброшенный водопровод, проходивший под башней, где он был заключен. Сделав отверстие в полу своей тюрьмы, он спустился в водопровод и спрятался в нем, постаравшись тщательно скрыть проход, каким он в него проник. В час обеда очередная стража увидела, что пленник улетел. В крепости поднялась большая тревога. Конечно, все знали, что Андроник изобретательнее Одиссея и что от него можно ожидать всего. Но по тщательном осмотре кельи пленника увидали, что все было на своем месте, нетронуто: двери, крыша, окна за частой железной решеткой; не могли понять, как он исчез. Крайне смущенные и еще более того озабоченные тяжелой ответственностью, какую они чувствовали за собой, тюремщики решились предупредить императрицу; императора тогда не было в Константинополе, он воевал в Киликии.

Эта новость произвела при дворе невероятный переполох. Спешно приказывают запереть все городские ворота, обыскивают стоящие в порту на якоре корабли, делают обыски по всей столице; во все концы посылают приказания о доставке беглеца; арестовывают жену Андроника как вероятную соучастницу его бегства и бросают в ту самую тюрьму, где был заключен ее муж. "Они и не подозревали, что Андроник был в их руках", - говорит летописец. Он оставался, притаившись в своем подземелье. Вышел из него, когда наступила ночь, и, войдя в тюрьму, предстал перед испуганной женой, принявшей его сначала за привиденье. Он ей наглядно доказал, что не был призраком: так как и в самых трудных обстоятельствах этот умелый человек не терял никогда своего невозмутимого хладнокровия, он воспользовался такой случайной и неожиданной встречей, чтобы помириться с женой; от этого примирения девять месяцев спустя должен был родиться их сын Иоанн. Так Андроник провел неделю, днем лежа в своем подземелье, ночью выходя наверх к жене; и то, что он предвидел, не замедлило случиться. Надзор, какому подвергали пленницу, скоро ослабел настолько, что Андроник под самым носом своих тюремщиков мог выйти из тюрьмы, бежать из крепости и добраться до Малой Азии. Он уже достиг берегов реки Сангария и мог считать себя спасенным, когда жестокие холода - это происходило в декабре 1158 года заставили его просить приюта у местных крестьян. Его узна-{286}ли, несмотря на все его отпирательства, привезли в Константинополь и вновь водворили в тюрьме, заковав из предосторожности в два раза более тяжелые цепи.

На этот раз он провел в императорских тюрьмах около шести лет; однако кончилось тем, что в 1164 он опять бежал. С течением времени режим, какому он был подчинен, несколько смягчился: ему разрешили получать из дому вино для стола и под предлогом нездоровья он добился того, что ему дали слугу, и тот мог свободно ходить по крепости, удаляясь и возвращаясь во всякое время. Андроник воспользовался этим обстоятельством. Он подговорил своего служителя украсть у стражи, пока та спала, ключи от башни, где он был заключен, и служителю удалось сделать из воска их слепок. Этот слепок был отнесен жене Андроника и его сыну, а те велели подделать ключи от тюремных замков; в то же время в амфорах, в которых ему приносили вино, пленнику доставили большой пук веревок. Однажды вечером, когда уже наступала ночь, в то время, как стража ужинала, верный служитель с помощью поддельных ключей растворил двери тюрьмы своего господина.

Башня выходила на внутренний двор дворца, террасы которого довольно высоко поднимались над Мраморным морем; так как никто по этому двору не ходил, он весь зарос высокой травой. Андроник сначала притаился в траве, "как заяц", и стал поджидать удобную минуту, чтобы воспользоваться захваченными им с собой веревками. Со свойственной ему сметливостью он, выходя из тюрьмы, не забыл тщательно притворить за собою дверь. Поэтому, когда дежурный офицер делал свой вечерний обход, он не заметил ничего необычайного; расставив стражу по ее местам, он спокойно пошел лечь спать. Тогда, в самую полночь, Андроник привязал веревку за один из наружных стенных зубцов и бесшумно спустился на морской берег. Там его ждала лодка, и он уже думал, что дело слажено, как вдруг явилась досадная помеха: с того самого дня, как два века назад Иоанн Цимисхий убил императора Никифора Фоку, по всему взморью перед Большим дворцом учредили дозорные посты, имевшие назначение препятствовать лодкам проходить ночью вдоль стен императорского жилища. Беглец забыл об этом обстоятельстве; стража заметила его, остановила, стала допрашивать, и он уже думал скорее убить себя, чем возвратиться опять в тюрьму, как вдруг его осенила гениальная мысль. "Я раб, бежавший из темницы, - сказал он, - умоляю вас, не предавайте меня вновь в руки моего господина, ибо он жестоко расправится со мной за мое бегство". У него на ногах были кандалы, он, как последний варвар, коверкал греческий язык; и ему поверили, тем более что хозяин лодки, поняв умысел Андроника, поднял крик, требуя, {287} чтобы беглец был отдан ему, как ему принадлежащий. Стража, находя шутку забавной, возвратила, смеясь, воображаемого раба его воображаемому господину.

На этот раз Андроник был спасен. Налегши на весла, он достиг своего дома во Вланге, расположенного недалеко от берега; родные ждали его там. Ему поспешно распиливают кандалы, беглец опять садится в лодку, правит вдоль стен, оставляет за собой Семибашенный замок; в поле нашел он приготовленных ему лошадей; он мчится во весь опор и достигает города Анхиала на Черном море. В этом городе ему посчастливилось встретить губернатора, которому он некогда оказал услугу, и тот не счел возможным оказаться неблагодарным в отношении изгнанника. Он дал ему денег, проводников, чтобы тот мог, как хотел этого, бежать к русскому князю Ярославу, княжившему в Галиче на Днестре, и вот уже Андроник достигал границы, уже думал, что спасся от своих преследователей когда его узнали валахские пастухи и выдали людям императора.

Всякий другой на месте Андроника пришел бы в отчаяние; один, без друзей, без сообщников, он нашел способ еще раз бежать. Он притворился, что его схватили страшные колики и беспрестанно просил стражу позволения слезть с лошади и на минуту отойти от дороги. Когда наступила ночь, он участил эти остановки и в то время, как солдаты терпеливо ожидали его на дороге, он, под покровом ночи забравшись в самую чащу, воткнул в землю палку, задрапировал ее своим плащом, надел на нее свою шляпу, придал ей вид человека, присевшего на корточки; после этого он скрылся ползком с наивозможной быстротой. Когда стража, находя, что остановка несколько затянулась, подошла поближе посмотреть, в чем дело, пленника и след простыл. Ему удалось достигнуть Галича и так очаровать князя Ярослава, что тот сделал его своим товарищем и постоянным советником; в конце концов он не мог больше обходиться без Андроника и делил с ним и кров, и стол.