Читаем без скачивания Мерси, камарад! - Гюнтер Хофе

Лейтенант Тиль, постояв несколько секунд в нерешительности в коридоре перед КП Альтдерфера, направился вдруг на узел связи.

— Ну, как там дела на других фронтах? — переведя дыхание, спросил он у Рорбека.

— Мы и на других фронтах не можем похвастаться успехами, — пробормотал тот.

— А ну-ка покажи, что за сводку ты получил для передачи Альтдерферу? — протянул руку Тиль.

Рорбек вытащил из кармана сложенный в несколько раз листок бумаги и молча подал его лейтенанту.

Тиль прочитал:

«1 VII. На Центральном участке Восточного фронта наши войска продолжают вести тяжелые оборонительные бои. В городе Слуцк идут уличные бои.

2 VII. Город сдан. Наши части оставили город Бобруйск и отошли на заранее подготовленные позиции.

3 VII. В районе населенного пункта Осиповичи и в среднем течении реки Березина наши дивизии ведут ожесточенные бои с противником, стремящимся прорваться к Минску. Ожесточенные бои ведутся вокруг города Полоцк.

4 VII. Советские танковые части ворвались в Минск и успешно продвигаются на запад.

5 VII. С целью выравнивания линии фронта наши войска оставили город Ковель. Идут ожесточенные бои за город Молодечно.

7 VII. В районе населенного пункта Барановичи нашими войсками остановлены наступающие части противника, поддержанные танками.

8 VII. В ходе оборонительных боев частям противника нанесен большой урон в живой силе и технике. Наши части также понесли значительные потери… Противник наращивает удар на Вильнюс.

9 VII. В районе западнее Барановичей и Молодечно идет перегруппировка наших сил».

— Ну и как? — спросил Рорбек.

— Никогда раньше в сводках вермахта не сообщалось о том, что мы день за днем отходим. А русские предприняли новое крупное наступление на широком фронте и проводят его в чрезвычайно быстром темпе.

— Как только это возможно…

— Двадцать третьего июня русские наступали на Витебск, а буквально на следующий день это наступление разрослось до таких размеров, что велось уже на фронте шириной сто шестьдесят километров. Двадцать шестого числа Витебск был взят русскими, а днем позже — Могилев. А двадцать восьмого июня русские войска прорвали вторую линию нашей обороны на Днепре на участке шириной сто двадцать километров. Двадцать девятого июня русские предприняли штурм Бобруйска и в последний день месяца вышли к Березине, а в сводке говорится, что «нашими войсками остановлены наступающие части противника»! — выпалил Тиль.

— Мы повсюду едва-едва держимся.

Тиль согласно кивнул и, отдав сводку Рорбеку, вышел из помещения.

Рорбек через крохотное оконце смотрел лейтенанту вслед, пока его фигура не растворилась в завесе дождя.

Постепенно мысли об этой ненужной войне вытеснились из его головы не менее тревожными мыслями о Мартине… Он взял листок бумаги, чтобы написать письмо.

«Любимая! — писал он. — Сегодня исполнилось полтора месяца с того дня, когда я увидел тебя в первый раз. Или, вернее сказать, с того самого дня, когда ты впервые поцеловала меня. Мы с тобой были слишком недолго, слишком много времени было потеряно напрасно, а вместе с ним потеряна и частица возможного счастья, которого нам никто ничем заменить не сможет. Обо всем этом я тебе уже писал раньше — и во время переезда и сидя в окопе, но почему-то до сих пор не получил от тебя ответа. Хотя это и неудивительно, если учесть сложившуюся здесь обстановку.

Когда же мы с тобой последний раз виделись? Я уже не знаю. То ли прошло три недели, то ли целых три года… А иногда мне кажется, что все это было в другой жизни. Да, в ту нашу с тобой ночь мое прежнее существование осталось где-то позади. Стоило появиться тебе, любимая, и я стал совершенно иным. В моей прежней жизни, до встречи с тобой, я дорожил своим пистолетом, мечтал о часах с секундомером. Так было до тех пор, пока мой товарищ Зеехазе не открыл мне глаза. Тогда я приехал в Нарбонн, к тебе…

Я думал, что между мной и Хинрихом Тилем произойдет размолвка. Но он тогда правильно думал, он не хотел, чтобы ты принадлежала кому-нибудь другому, а я, ослепленный ревностью, ничего не видел и был к нему несправедлив.

Я мог бы долго писать о том, что имеет непосредственное отношение к нам обоим… И почему только подчас бывает так трудно сказать другому человеку: «Я люблю тебя!» Да, Мартина, я тебя люблю! Люблю очень сильно. И почему только я не сказал тебе этих слов, когда мы лежали на берегу моря, не сказал прежде, чем ты начала читать свое письмо? Однако я сказал об этом при нашей очередной встрече. И когда я очутился в вагоне, который увозил меня от тебя, я был рад, что сказал тебе эти слова. Когда-то мне еще удастся повторить их тебе?

Мартина, любимая, помни, что я тебя очень люблю.

Заклеив письмо, Рорбек вдруг подумал: неужели Тиль, Генгенбах и Эйзельт так же часто, как и он, думают о том, что им не удастся никогда вернуться домой? Чем дольше он находился на передовой, тем чаще приходила ему в голову эта мысль, удручавшая его. И как Рорбек ни старался представить себе Мартину рядом с собой, она все равно оставалась где-то далеко.

К 17 июля Роммель создал восточнее реки Орн оборонительную полосу довольно большой глубины, решив, что противник предпримет попытку прорыва именно на этом участке. На обратном пути из штаба танковой группы «Запад» машину, в которой ехал Роммель, обстреляли истребители. Шофер фельдмаршала был смертельно ранен. Машина потеряла управление и врезалась в дерево. Роммель получил сотрясение мозга. Генералу Клюге пришлось принять на себя командование группой армий «Б».

На рассвете началась операция «Гудвуд». Земля на участке между населенными пунктами Кан и Троан содрогнулась от бомбовых взрывов. За четыре часа, пока продолжалась бомбардировка, было сброшено 2700 бомб. С лица земли в этом районе было стерто буквально все: деревни, леса, люди.

Вслед за этим бомбардировке подверглась железнодорожная линия на участке Кан — Вимонт. Однако, несмотря на это, 11-я британская танковая дивизия была остановлена, потеряв на поле боя сто двадцать шесть танков, то есть половину боевых машин.

За ночь немецкие солдаты разобрали завалы на улицах Кана и заняли высотки возле населенного пункта Бургебю. Передовые артиллерийские наблюдатели 2-го артдивизиона тоже выдвинулись на высотки, а огневые позиции находились в районе Гарсель, Секевиль.

20 июля 1944 года на море разразился сильный шторм. Все побережье Нормандии оказалось затоплено водой. Равнина южнее Кана превратилась в настоящее болото. На этом, собственно, и закончилась операция «Гудвуд», в ходе которой была захвачена всего лишь узкая полоска земли в несколько километров. Из-за сильного шторма в результате этой операции удалось всего-навсего расширить плацдарм восточнее реки Орн до двадцати километров вместо запланированного выхода к Парижу.