Читаем без скачивания Мерси, камарад! - Гюнтер Хофе

Дениз молчала. В ее серых печальных глазах ни искорки жизни. Казалось, перед ними был совершенно чужой человек, с которым их ничто не связывало.

— Ты сама потом так оглядывалась на него, что это было трудно не заметить. Почему? — спросил ее Ледук.

Она молчала.

— Если до этого еще можно было сомневаться в нем, то теперь все ясно, — продолжал Поль. — Так, как поступил лейтенант, мог сделать только человек, который знает, что он должен принести жертву. Ему сейчас легко взять нас под контроль, проследить за нами.

В глазах Дениз отразился ужас.

— Круг замкнулся. Твое поведение поставило нас всех в опасное положение.

Дениз закрыла лицо руками. Каждое слово Ледука больно кололо ее. «И почему я не решаюсь сказать им о том, что люблю этого немецкого офицера, — думала она, — и в то же время остаюсь верна своему долгу? Но ведь они могут думать обо мне и по-другому: «Какая-то танцовщица из Парижа. Легкомысленная девчонка, которая сегодня ложится в постель с одним, завтра — с другим, в том числе и с немецким офицером. Там она привыкла так жить. И здесь, за то короткое время, пока она живет с нами, она тоже не переставала интересоваться мужчинами, вот хотя бы этим немцем». Быть может, они мне уже не доверяют? Кто поверит, что вот так на дороге можно случайно встретиться с другом? Жозефин не поверит, не поверит и Поль. А Вольф Баумерт? Бедный влюбленный юноша! Как мне жаль его, жаль, что пришлось сказать ему правду о том, что я его не люблю».

Дениз чувствовала двойственность своего положения, но все же молчала. Молчала не потому, что не могла довериться этим людям, а потому, что видела безвыходность своего положения. И потому, что ей хотелось когда-нибудь снова увидеть Хинриха Тиля…

«Что мне теперь с ней делать? — спрашивал себя Ледук. — Моя небольшая группа работала хорошо, без каких бы то ни было провалов. Этого требовало руководство и вся партия. Когда-нибудь настанет момент, когда союзники русских со своих плацдармов на побережье начнут наступление в глубь страны, чтобы освободить всю Францию. Вот этому мы, патриоты, и должны помочь. Если Дениз попытается все объяснить, я пойму ее. Уверен: она не способна на предательство. Однако сейчас доверие к ней несколько пошатнулось. Нужно будет дать ей немного времени подумать, но, если она и дальше будет молчать, придется с ней расстаться».

Ледук вышел на безлюдную улицу, где была назначена встреча с Баумертом.

— Радиопередатчик спрятал? — спросил Поль.

— Все в порядке, — кивнул Вольф. — А вы чем озабочены?

Ледук молчал.

— Наверное, Дениз?

Черные брови француза удивленно поползли вверх.

— Не будем играть в прятки, камарад. Я тоже видел, как Дениз смотрела вслед лейтенанту. С этого момента в ней вроде засомневались. Дениз еще так молода, и ее чувства не в состоянии убить даже эта страшная война. Я вам разве не рассказывал о своей сестре Мартине? Она служит телефонисткой в Нарбонне и не находит времени, чтобы черкнуть брату пару строк, но на танцы ходит. А разве она не имеет на это права? Тем более что еще неизвестно, как долго каждому из нас суждено жить… Дениз такая же порядочная, как и моя Мартина. Она полюбила этого лейтенанта. Это чувствуется, только… — Баумерт замолчал на миг, затем, стараясь не смотреть на Поля, продолжал: — Я спрашивал Дениз о нем. Она ответила, что познакомилась с ним в Париже и полюбила его.

— И обо всем этом она сказала тебе, а не мне? — удивленно спросил Ледук.

— Для этого у нее были причины, — сказал Баумерт. — Неужели вы не понимаете, что про этого лейтенанта она рассказала мне только потому, что я попытался с ней объясниться?

После обеда они снова тронулись в путь, таща свою повозку в направлении Аржантана.

У Баумерта к тому времени уже был паспорт, а говорил он по-французски на манер крестьян из Нормандии. Многочисленные проверки документов приучили его к вопросам гитлеровских жандармов, на которые он научился отвечать, не вызывая никаких подозрений.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Первым крупным укрепленным пунктом, который гитлеровские оккупанты потеряли в Западной Европе, был порт Шербур, который фактически пал 26 июня, хотя жалкие остатки немецких войск, прятавшиеся по развалинам и полуразрушенным убежищам, еще продолжали бессмысленную стрельбу. Более двадцати тысяч гитлеровцев сдалось в городе в плен.

Гитлер приказал отдать под суд военного трибунала виновных в сдаче Шербура. Командующий 7-й армией генерал Дольман, не справившись с собственными нервами, скончался в ванной комнате. Его пост занял генерал войск СС Гаусер.

2 июля произошли дальнейшие перестановки. Рундштедт получил от своего фюрера благодарственное послание и был сменен генерал-фельдмаршалом фон Клюге, которого называли «умным Гансом» и которому хотелось заслужить еще приставку «победоносный»; к его фельдмаршальскому окладу была положена специальная прибавка в сумме двухсот пятидесяти тысяч имперских марок. Командующий танковой группой генерал Гейр фон Швеппенбург был заменен генералом Эбербахом.

Однако город Кан к этому времени вопреки всем английским планам продолжал оставаться в руках гитлеровцев. 4 июля канадцы предприняли наступление на аэродром Карпекье. Сама деревушка была без боя захвачена, однако, подойдя к аэродрому, канадские части были остановлены и не могли продвинуться дальше без соответствующей авиационной поддержки. Монтгомери получил приказ щадить собственные войска, не обращая внимания ни на какие тактические преимущества. Командующий бомбардировочной авиацией союзников обещал со своей стороны поддержку наступающим, однако на деле предпочел держать свои самолеты на безопасном расстоянии. Вечером 7 июня бомбардировщики союзников сбросили на северной окраине Кана две тысячи пятьсот тонн бомб. Однако части 1-го корпуса начали наступление на город лишь утром следующего дня. Когда стемнело, английская дивизия вышла своим левым флангом к северной окраине Кана, однако развалины домов в долине реки Орн не позволили танкам прорваться к мостам через реку.

Передовые наблюдатели из дивизиона Альтдерфера между тем сменили свой НП, расположившись в свежих бомбовых воронках. Командно-наблюдательные пункты, располагавшиеся в городе, были превращены в горы мусора, а огневые позиции батареям пришлось занять на противоположном берегу реки Орн и вести оттуда огонь на предельную дистанцию через весь город.

Альтдерфер предусмотрительно перенес свой КП на правый берег реки. Чтобы как-то поднять моральный дух своих подчиненных, он решил снабдить их специальными пакетами с продуктами, недостатка в которых вследствие уничтожающих налетов авиации противника не было. Эти пакеты под прикрытием темноты обер-ефрейтор Зеехазе и штабсцальмайстер Зомерфельд должны были доставлять на ОП.