Читаем без скачивания Право по рождению - Ричард Кнаак

Ульдиссиан подошёл к месту его брата… Но Мендельна там не было. В этом не было ничего необычного: видно, отошёл по нужде. Он стал ждать, зная, что много времени не понадобится.

Но прошло несколько минут, а Мендельна всё не было.

Ульдиссиан пытался убедить себя, что нужно подождать ещё немного, но немного проходило, а брат всё не возвращался. Ульдиссиан посмотрел на землю и различил единственный след. Не желая беспокоить остальных, он достал оружие и пошёл по следу.

Путь был непростым. Ветки постоянно цепляли. Дважды Ульдиссиан шёпотом звал Мендельна, оба раза безуспешно.

С ускорившимся стуком сердца Ульдиссиан удвоил шаг. Мендельн должен был пройти этим путём.

Лёгкий звук сбоку заставил его остановиться. Когда звук повторился, Ульдиссиан повернулся на него. Это мог быть его брат, но могло и что-то более зловещее.

Или… Это снова могло быть существо.

Несмотря на опасность, Ульдиссиан двинулся вперёд. Мендельн был где-то здесь — это было самым главным. Если это существо, то возможно даже, что оно может помочь. Мысль была нелепой, но всё же Ульдиссиан знал, что, если он наткнётся на жителя джунглей, он попросит его о помощи.

Немного с другой стороны послышалось движение. Ульдиссиан замер. Миг спустя раздался шум с третьей стороны.

Что бы ни скрывалось здесь, их было больше одного.

Образы морлу встали у него перед глазами. Ульдиссиан подумал об отступлении в лагерь, но уже было слишком поздно. Он услышал признаки активности в джунглях, и все они сходились к его местоположению.

Тёмная форма промелькнула среди деревьев, потом другая и третья. Низко пригнувшись, Ульдиссиан примкнул к последней. Несмотря на свои неудачи, он не собирался просто стоять и ждать, когда злодеи убьют его и его товарищей. Даже если он сможет убить одного, это будет небольшая победа… А о большем Ульдиссиан и не мог просить.

Тёмная фигура помогла ему, меняя направление. Когда фигура приблизилась, Ульдиссиан заметил, что голова лишена чудовищного бараньего шлема инфернальных миньонов Храма.

Значит, надзиратели мира. Или может даже инквизиторы. Собор Света был подозрительно тих в последнее время, тогда как Ульдиссиан был уверен, что он всё ещё интересует их.

Его противник теперь был так близко, что он мог слышать его учащённое дыхание. На самом деле, не знай Ульдиссиан так хорошо, с кем имеет дело, он бы мог поклясться, что воин дышит нервно и немного напуган.

Получая от этого мрачное удовлетворение, Ульдиссиан маневрировал вокруг фигуры. Ещё немного, и они поравняются.

Тёмная форма внезапно снова изменила направление, на этот раз ринувшись прямо туда, где скрывался Ульдиссиан.

Не в силах больше ждать, сын Диомеда прыгнул на неё. То, что подразумевалось как быстрый смертоносный рывок, совершенно провалилось: его враг избежал его, случайно ступив в сторону. Двое мужчин сплелись друг с трудом. Они одновременно выронили оружие. Ульдиссиан ругнулся, зная, что эта потеря сильнее скажется на нём, чем на противнике. Он окружён врагами, его небольшой шанс прорваться и спастись упущен.

Он стал бороться с удвоенным рвением. Исключительно благодаря физической силе он умудрился оказаться наверху. Его ладони обвились вокруг горла стражника.

Но прежде чем Ульдиссиан успел возродить надежду, другая пара рук оторвала его от жертвы. Ему связали руки за спиной. Участок наполнился вооружёнными фигурами.

Кто-то принёс факел. Его сунули к его лицу — без сомнения с тем, что установить его личность во благо какого-нибудь священника какой-нибудь секты.

— Это он! — провозгласил грубый голос.

Ульдиссиан ждал, что его закуют в кандалы… Но вместо этого ему развязали руки. Фигуры вокруг него сделали шаг назад.

И, один за другим, они встали на колени, все, за исключением факельщика. Мужчина поднёс пламя ближе к своему собственному лицу, глядя на Ульдиссиана.

— Хвала небесам! Я нашёл тебя, о Святой! — выпалил Ромий.

Глава двадцать первая

Мендельна разбудило чувство, будто кто-то зовёт его по имени. Поначалу он подумал, что это его брат, и это заставило его встать и оглядеться. Но когда Мендельн не обнаружил никаких признаков Ульдиссиана, он заподозрил неладное.

Затем голос снова позвал его.

«Сюда… — манил он. — Сюда».

Откуда-то он знал, в каком именно направлении нужно идти. Мендельн не колебался ни минуты. Он уже достиг в своём положении той стадии, когда перестал бояться. Очарование теперь руководило им.

Убедившись, что никто не видит его, он проскользнул в джунгли. Удивительное дело, но Мендельн гораздо больше чувствовал себя дома здесь, чем когда-либо в Сераме. Словно это было сокровенное место, о котором брат Ульдиссиана не помнил до сих пор.

Действуя с обычно отсутствующим проворством, Мендельн углублялся в джунгли. Голос продолжал подзывать его, указывая ему, куда поворачивать. Он следовал его указаниям без тени сомнения.

Насекомые держались от него подальше, как они и делали практически с тех самых пор, как он и его товарищи вступили в заросли. Они быстро ощутили перемену в нём, инакость, которую Мендельн только начинал понимать.

Несмотря на темноту, он видел без труда. Да, всё вокруг покрывали тени, но его зрение было острее, чем когда-либо. Действительно, кое-что Мендельн мог видеть даже лучше, чем среди бела дня. Окружение обладало большей определённостью, большим своеобразием.

«Поворот… Поворот…» — командовал голос. Мендельн подчинился, сделал несколько шагов и стал ждать.

Но голос больше не давал указаний.

Хмурясь, он сделал ещё один шаг…

И вдруг перед ним вырос сверкающий обелиск, нетронутый беспросветной растительностью.

Он был почти в два раза выше Мендельна и, по его подозрению, был изготовлен из обсидиана. Мендельн в своё время восхищался образцами чёрного камня, которые Сайрус принёс ему от торговца, и чувствовал, что то, что стояло сейчас перед ним, не могло быть ничем иным.

Но его внимание привлёк не сам остроконечный обелиск, а то, что было высечено на его гранях.

Новые слова на древней системе письма.

Они шли от верха книзу, и, когда он смотрел на них, ему казалось, что они слабо светятся. Мендельн беззвучно произнёс их, как мог, узнав достаточно символов, чтобы создать смутное представление о значении остальных.

Он читал, и понимание его росло. Возбуждаясь, он просматривал первую грань снова и снова. Каждый раз сообщение становилось яснее. Выражение его лица всё больше походило на детское, ибо то, что было написано там, наполнило его благоговением.