Читаем без скачивания Светлая даль юности - Михаил Семёнович Бубеннов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта мысль и обрадовала, и серьезно испугала. Обрадовала остротой и драматичностью неожиданно найденной ситуации, испугала — очевидными трудностями, связанными с расширением замысла. Прежде всего меня взяло сомнение: смогу ли я описать отступление нашей армии осенью 1941 года? Ведь я не был очевидцем того тяжелого периода войны. Правда, я чувствовал, что многое знаю о нашем отступлении из рассказов людей, которые перенесли все его невзгоды. Многое знаю и о жизни крестьян, переживших немецкую оккупацию, и о борьбе партизан-мстителей. И все же я понимал, конечно, что новый вариант книги потребует от меня огромного напряжения сил, что он чреват большими опасностями и даже грозит катастрофической неудачей. Но где же писательская дерзость? Где писательская профессиональная выучка? Где воображение? Наконец, разве мне неизвестно, чему учит опыт русских писателей?
Грустным, задумчивым вернулся я в редакцию. Да, жалко было расставаться с написанным, ведь каждая сценка стоила мне многих бессонных ночей. Но я уже не мог отказаться от нового, весьма заманчивого замысла!
К моему удивлению, работа над новым вариантом книги пошла очень легко и быстро. Казалось, действие развивается само собой, без всяких усилий с моей стороны, сцены разворачиваются перед глазами во всех жизненных подробностях — только записывай. В конце декабря роман получил и окончательное название — «Белая береза». Первая рукопись еще некоторое время хранилась в полевой сумке, а потом была уничтожена; от нее остались лишь отдельные сцены — о довоенной семейной истории Лопуховых и всей Ольховки, об отступлении наших войск и, наконец, батальные, годные для нового варианта.
IV
В декабре 10-ю гвардейскую армию перебросили на новое направление — в район Великих Лук; там она вошла в состав 2-го Прибалтийского фронта. Крепко запомнились мне ночные марши частей армии в морозы, снегопады и метели. Около сорока пяти тысяч человек прошли ночами вдоль линии фронта, «зоной пустыни», более двухсот километров, прячась и днюя в лесах, маскируясь от противника, что всем стоило немало выдержки и всяческих страданий.
Всю зиму, переходя с одного участка фронта на другой, при крайне неустойчивой погоде наша армия вела упорные бои в лесисто-озерном крае, в районе Пустошки, Новосокольников, Пушкинских Гор, где враг создал мощные рубежи обороны. Своими героическими действиями она определенно способствовала успешному наступлению Ленинградского и Волховского фронтов в направлении Луги и Пскова.
Как всегда, и здесь за счет отдыха я продолжал работать над «Белой березой». В марте переписал ее на машинке. Но особенно хорошо мне удалось поработать с наступлением весны, когда на фронте установилось затишье.
В середине мая мне был предоставлен первый отпуск. Я побывал близ Набережных Челнов, где жил тогда сын Сергей, а также в Москве; там кое-кого познакомил со своей рукописью. Меня обрадовали и обнадежили первые отзывы…
10 июля 1944 года наша гвардейская армия, действуя в составе 2-го Прибалтийского фронта, прорвала оборону врага на рубеже реки Великой, освободив сильно укрепленный пункт Опочку, а затем, развивая успех, вступила на землю Латвии. В этой операции армия все время находилась на направлении главного удара, прошла более двухсот пятидесяти километров и нанесла поражение нескольким дивизиям противника. В августе она находилась всего в девяноста километрах от Риги.
В начале сентября армия приняла участие в Рижской операции — с задачей разгромить вражескую группировку «Север» и освободить столицу Латвии. Преодолев за месяц четыре сильно укрепленные оборонительные полосы противника, советские войска овладели Ригой. Несколько дивизий нашей армии и других частей получили почетное наименование Рижских. Им салютовала Москва.
Остатки немецко-фашистской армии «Север», потерпевшей поражение в Риге, но все еще сильной (в ней осталось тридцать шесть дивизий, в том числе — три танковых), потеряв связь с Восточной Пруссией, были прижаты огненной дугой к морю, на Курляндском полуострове. Эти немецкие дивизии стали называться группой «Курляндия». Более шести месяцев наши войска настойчиво и многократно штурмовали эту группу на разных участках дугообразного фронта, стараясь сломить ее сопротивление. Но, к сожалению, наши войска не были обеспечены в достаточном количестве артиллерийскими боеприпасами, да и зима была очень мягкой, почти бесснежной, с постоянными оттепелями и туманами, мешавшими вести наступательные бои. И группа «Курляндия», отбивая все наши атаки, сумела продержаться до конца войны.
На всем пути от реки Великой до Риги мне очень часто приходилось бывать в наступающих частях. Разгром немецких оборонительных рубежей, решающие бои за опорные пункты, преодоление такой труднейшей преграды, как Лубанская низменность, — все эти и другие действия нашей гвардейской армии так или иначе, но нашли отражение в моих очерках, зарисовках и репортажах, появившихся в армейской газете. Многие из моих материалов о том трудном походе и сейчас еще читаются ветеранами нашей армии. Они вошли как военные записки в мой сборник «Бессмертие» (Воениздат, 1969).
Мне приятно отметить также, что в истории нашей гвардейской армии «Незабываемые дороги» и в мемуарах военачальников нашего фронта приводятся выдержки из моих описаний разных боев и операций, проведенных тогда нашей армией.
Не однажды в то лето, чтобы своими глазами видеть, как развивается какой-нибудь бой, а затем описать его, мне приходилось наряду с солдатами переживать немало тяжелых испытаний. Так было в Лубанских лесах и болотах. Так было под Ригой. Но здесь не место описывать все, что случалось со мной на фронте…
Когда же наша армия оказалась в Курляндии, для меня, как писателя, работы в газете стало гораздо меньше. Если армия наступает, громит вражеские рубежи, освобождает города, пробивается сквозь топи и леса, то ежедневно происходит множество героических событий, совершается множество подвигов, достойных самых красочных описаний. Тут для писателя полное раздолье. Пиши и пиши! Другое дело, когда армия стоит на одном месте, да еще так долго, как стояли мы в Курляндии. Там наша прекрасная гвардейская армия всю зиму вела тяжелые и безуспешные бои. Каждый клочок земли доставался ей дорогой ценой. Однажды одна прославленная дивизия, затеяв наступательный бой, оказалась даже в опасной ловушке — и потребовалось немало усилий, чтобы выручить ее из беды. Конечно, и в неудачных боях наши воины проявляли большой героизм, заслуживающий доброго слова. Но о героизме
