Читаем без скачивания Я — твоя Кошка (СИ) - Нани Кроноцкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я к этому месту присмотрелась внимательно и с трудом разглядела выступающую из стены странного вида витую колонну, высотой мне примерно по пояс. Ее основание упиралось в заглавный луч напольной пентаграммы, оставаясь за кругом. А венчал это изящное аспидно-черное сооружение крохотный круглый столик с едва видимым углублением в центре, похожий на чашу. Я потянулась к нему. Кот тихо, предупреждающе зарычал.
Почему?
Наклонилась, напряженно всматриваясь в черный сосуд. Его гладкие стенки оказались испещрены мелкими, угловатыми знаками, напоминающими маленьких паучков. Они выстраивались в ровные радиальные линии, ведущие к центру и выглядели словно солдатики, вставшие в строй. В центре чаши острием вверх торчала игла. Практически незаметная, тонкая, словно волосинка, но достаточно длинная, примерно на три сантиметра от дна.
Здесь пускается кровь?
Кот кивнул, выразительно дернув хвостом. Значит, это и есть то самое место, к которому все эти долгие годы стремились Гетлимы и где им нечего делать вдвоем.
А где тогда этот… как там его, все не запомню. А! Они называли его ориотрон.
Марк выразительно поднял голову. Ясно. На нем они и сидят, уже даже дерутся. А нам точно он страшно нужен?
Выразительный взгляд, взмах хвоста. Все понятно.
На память снова пришли слова Лера, подсунувшего мне договор: «Инициация стороной Света, это вовсе не просто магический ритуал. Это часть нашей иной анатомии. Как рука, нога или цвет глаз. С этой минуты мы преданно служим Свету. И по-другому не сможем физически.»
А значит, Кот «души» все эти обязательно будет спасать. Пусть даже ценой своей жизни. Он светлый. Это я пока «Зеркало по договору» и то очень недолго. Не инициированные иные или лишаются магии, или быстро становятся вне закона.
Это значит, нам нужно наверх.
Мысленно потянулась к пологу невидимости, закрывая любимого мужа, пальцами зарываясь в прохладной искристости шерсти, приятной на ощупь.
Пойдем уже, что мы стоим? Там как раз приутихли Гётлимы, может уже помирились и начнут сейчас действовать?
Поскорей бы…
И все-таки, где все наши бессмертные, вместе с хваленой их Инквизицией?
Тихо вздохнула. Кот мордой потерся о мое бедро, подталкивая к трапу наверх.
Последние минуты покоя. Только он, я и медленно гаснущее освещение коридора.
Гётлимы не в счет…
Мы бесшумно поднялись наверх, застав тут внезапно процесс переноса колб с «душами» в еще одну комнату. Входа в нее мы не видели, хотя очень внимательно изучили этот угол корабля. Очевидно секретное, открывающееся изнутри помещение.
Стараясь практически не дышать, я снова за хвост ухватила Кота и приблизилась к узкому входу. Марк замер рядом.
Так и есть: узкая часть стены сдвинута в сторону главного кабинета. За ней открывался практически правильный треугольник зеркальных стен и отражавшийся в потолке белый пол, на котором опять красовался вписанный в треугольник магический круг с небольшой пентаграммой по центру. Зеркала густо испещрены теми же рунами, что и чаша с иглой. Написанные будто бы золотом, они поднимались к самому потолку. И не было ни одной одинаковой.
По углам треугольника хозяева корабля сосредоточенно выставляли компактные боксы со слабо светящимися колбами. Один ставили на другой, тщательно стараясь не пересекать границ ритуального круга.
Они это делали молча, что само по себе настораживало. Августа все еще щеголяла образом крепкой девицы, видимо из каких-то своих стратегических соображений, мне непонятных. Но Коту это все совершенно не нравилось, я ощущала. Хотя… что в нашем с ним положении может понравиться? Даже оптимистичному неизлечимо Коту.
Когда все углы этой загадочной комнаты были уже прочно заняты, Августа твердой рукой развернула Гётлима с очередным боксом «душ», со словами: «Этих угробим потом!»
Марк дрогнул, а я поняла, что мы точно попали. Светлый не сможет так просто взять и выйти отсюда, не причиняя добро. На меня потянуло эмоциями. Он чувствовал себя виноватым, терзался сомнениями, чуть не плакал.
Угомонись, самый лучший во всем этом мире мужчина. Это тебе только кажется, что свершив брачный обряд, ты втянул дуру-Илону в трагическую авантюру.
Наивный. Усаживаясь в автобус, отправлявшийся в Петербург на свидание с неизвестным мне другом, я сделала выбор. И после, тогда, в домике на берегу. Ты честно меня отговаривал, помнишь? Я сама сделала выбор. И до сих пор о нем не жалела. Ну… почти. Моя маленькая истерика не считается.
Подумала и потянула кота в треугольную комнату. Там место еще оставалось между углами у круга. Тем более, что Гетлимы как раз… обнажались, явно готовясь к решительному ритуалу.
И увидеть нам это пришлось, деться некуда. Мамочка дорогая, как мне это могло все понравиться? Август тело Славкино подкачал, он даже в плечах стал значительно шире, но эта тонкая белая безволосая кожа, напоминающая шпорцевую лягушку, эти мослы…
Коту очень нравились мои мысли, он едва не мурлыкал, распластавшись вдоль стенки зеркального треугольника и толчком головы уронив меня к себе на спину.
А несуразные голые два человека молча старались вообще не смотреть друг на друга.
Дверь беззвучно за ними закрылась.
Я никогда не страдала клаустрофобией, но стало не по себе.
Зачем мы здесь с ними? Ах, да! Я же «Зеркало». Будут все портить и отражать, раз уж процесс этот магический, а никакой не технический. Надо на пакость настроиться.
Лера представлю себе.
50. Зеркальный кошмар
«Есть два аргумента, заставляющие кошку в корне изменить свое мнение: доброе слово и заряженный пистолет.» М. К. Кот «Дневники и записки»
Лучше бы не представляла. Бессмертные — к неудачам. Так себе и запишу, если выживем, в чем с каждой минутой я сомневалась все больше.
Голые мимикримы с сосредоточенным видом достали откуда-то большой черный ножик и резали руки друг другу.
Сначала старался мой бывший. Или тот, кто им так успешно и долго прикидывался. Потом его тайная женская суть с видимым удовольствием долго кромсала запястья ему. Кровь капала на белый пол комнаты, разливаясь там яркими пятнами. Уже через несколько минут все стены и потолок пестрели алыми каплями крови.
Кровь, кровь, снова кровь.
Марк нервничал. Его хвост бился в ладони, как бабочка в банке.
Августа присела на корточки, разглядывая получившийся дикий узор, и расклячившись на испачканном кровью полу, выглядела как шпорцевая лягушка в аквариуме. Голые белые лапки, обвисшая грудь и пустой жадный взгляд
