Читаем без скачивания Джон Сильвер: возвращение на остров Сокровищ - Эдвард Чупак

Полагаю, ты тоже очень скоро вернулся за короной, несмотря на уговор, — но уже после меня. Жаль, я не видел твоего лица в тот миг, когда ты узнал о пропаже.

Впрочем, нет лучшего способа поквитаться со старым другом, кроме как выйти под королевским флагом, захватить его судно, а самого запереть в каюте под угрозой повешения, пока не скажет, где спрятал корону и остальное золото, верно? Все оно мое. Все, до последней монеты.

Столько лет прошло… столько лет. Долго ли ты меня искал? Долго ли пытался найти мой клад?

Вот так и разошлись наши пути — до тех пор, пока мы не встретились снова.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. КОРАБЕЛЬНЫЙ ТОВАРИЩ

Лихорадка меня потрепала. Видел бы ты мои руки — кожа да кости. Пальцы тощие, как у призрака.

Эдвард, я не скажу тебе, где зарыл сокровища. Ты отпустил Соломона и Джима, да не где-нибудь, а в Бристоле. Мальчишка, верно, теперь ходит в подмастерьях у чаеторговца. Не такую судьбу я ему готовил. Юный Джим должен был стать пиратом, чтобы за его головой охотились по всему свету, как было с нами.

Мир потускнел и обветшал.

Надо было тебе разрубить Соломона на куски. Ты же отпустил его мне назло. Людям в жизни нужна здоровая злость, как нужны пища, вода, воздух. У нас ее было навалом.

Я не готов умереть.

Я четырнадцать раз обошел вокруг света за те четырнадцать лет, что мы не разговаривали, но не пожил достаточно. Мне еще не конец. Я хочу большего. Большего, слышишь?

Ты поймал мертвеца, Эдвард, а это невеликая заслуга.

В горле пересохло.

Ты — подлец.

Что за потеха вешать Джона Сильвера? Пока мы не виделись, я взял много добычи. У меня есть золото, мерзавец ты этакий. Горы золота.

Ты ходишь по моей палубе. Это мой корабль.

Ты отпустил Джима и Соломона, и не ради короля или Англии, а мне назло, и никак иначе.

И все-таки я тебя проведу: умру от лихорадки раньше, чем твой король сможет меня повесить. Подумай об этом, когда будешь вышагивать по моей палубе.

Чертова жажда.

Мы были друзьями. Корабельными братьями.

Снова жар.

«Линда-Мария» еще может пойти на дно. Твои корявые руки ее не удержат. Она верна своему Сильверу, верна до конца.

Я тону в этом бреду. У меня остались только ром и заточение. Ты забрал даже воду.

Впрочем, золото осталось.

Я бы утолил им жажду, да боюсь, ты меня выпотрошишь ради последней монеты. Вспорешь, как треску, и деньги польются ручьем.

Взгляни на этого рыжего парня у меня в зеркале. Он держит саблю с костяной рукояткой.

Друг или враг?

Не молчи. Вот он — стоит со мной плечом к плечу.

Я с тобой разговариваю!

Эта сабля — клинок Смоллетта, который он выронил, когда Флэнинг рассек ему голову. Мои люди валились один за другим, как несчастья.

Я положил пятерых из твоей команды. У одного был золотой дукат на цепи вокруг шеи. Ты прошелся по баку и отдал приказ перебить всех на моем корабле.

Теперь они покойники.

— Капитана не трогать! — крикнул ты. — Скажи, где сокровища, Сильвер. Говори.

— Будь проклят! — ответил я.

— Раз так, поплывешь со мной в Англию. Где тебя и повесят.

— Это вряд ли, — сказал я, пока твой штурман вязал мне руки за спиной.

— Напротив, Сильвер. Я буду стоять у виселицы и смотреть, как ты болтаешься.

День, помню, выдался жаркий. Или меня уже одолевал жар? Нет, просто погода была такая. Ты расстегнул камзол, ослабил ворот рубашки.

— Тебя тоже повесят, — сказал я и не солгал ни на Йоту. Они не знают всей тяжести твоих грехов. Как ты был мелким вором, так и остался.

— Нет, меня наградят, Сильвер. Наградят. — И снова улыбка. Чтоб тебе провалиться!

— Тебя повесят, — повторил я. Посмотрим, сбудется ли мое пророчество. Я прав. Я всегда был прав. Во всем. Ты сказал, что будешь стоять у виселицы и смотреть, как я болтаюсь в петле. — Не забудь шляпу снять! — крикнул я.

— Твой Соломон бродит на свободе, — заметил ты в ответ. — Я отпустил его, Сильвер. И мальчишку тоже. Теперь они вольные люди. — Ты взял свою шляпу и напялил мне на голову. — Не совсем корона, но все-таки.

— Подлец, — выдавил я, отбиваясь от Флэнинга. Он был моложе и крепче, но я все-таки ухитрился освободить ногу, прежде чем меня поволокли по палубе. — Жалкий подлец, и больше никто.

— Ошибаешься, Сильвер. Я — свободный человек. Как и твои друзья. Они избавились от тебя, и я скоро избавлюсь.

— Ты подохнешь. Я пущу тебя на корм рыбам, — ответил я, пихая Флэнинга ногой.

— Свободный и богатый. Я богат, Сильвер.

— Тебе от меня никогда не избавиться. Никогда. — Я почти сумел вырваться.

— Отведи его вниз, — приказал ты Флэнингу.

— Давай драться! — крикнул я. — На шпагах, один на один! Один на один, слышишь!

Ты повернулся ко мне спиной.

— Запри его в каюте.

— Я дам тебе золотой, — шепнул я Флэниигу. Заметь, я даже тогда не потерял хватку. — Он лежит у меня в кармане. — И чуть погодя: — Там, на палубе, есть шпага. Гляди, вон она. Освободишь меня — и меньше чем через миг станешь капитаном «Евангелины».

— А ты не так уж могуч, Джон Сильвер, — отозвался он. — Долговязый Джон Сильвер.

— Капитаном, Флэнинг, — напомнил я.

— Он хочет, чтобы я его освободил, сэр, — рассмеялся тот.

В этом мире бытуют все виды преступлений. Мое море никогда не простит тебя. Никогда. Наступит день, и оно потопит твой корабль. Помяни мое слово.

Ты выстроил моих людей перед собой и порубил тех, кто никогда не присягнул бы тебе и твоей Англии.

Когда мне дадут на том свете корабль, я отдам им лучшие места. Жди меня там, друг мой. Да берегись: Старый Ник уже готовит нам теплый прием.

Хотел бы я оказаться рядом, когда мое море сбросит тебя за борт. Хотел бы я на это взглянуть. Если бы не лихорадка…

Однако же благодаря ей твой король останется с носом. Сокровище у меня, и тебе никогда не узнать, где я зарыл его. А потому никогда не избавиться от Сильвера. Обыщи хоть целый свет, все равно не найдешь.

Мое имя будет звучать еще сотни лет, а о тебе и не вспомнят.

Долговязый Джон Сильвер.

Я чую каминный дым. Это Лондон, ошибиться нельзя. Твои люди повисли на снастях. Дует свежий ветер. Славный денек для виселицы, и все равно придется тебе обойтись без моего участия.

Долговязый Джон Сильвер бросил тень на море. В ней все смешалось. Я узнаю черный плащ слепого Тома. В бристольских закоулках сейчас темно — полночь. Взгляни на мою тень. Вот — трость Черного Джона, а вот — та проклятая церковь в Испании. Вот мы в винном погребе дона Хорхе. Вот пьяные сны Билли Бонса. Вот те, кого я убил. Взгляни сюда: видишь рыдающих вдов?