Читаем без скачивания История вторая: Самый маленький офицер - Лента Ососкова

— А меня он зовет Маугли. Маугли войны, — рассказал Сиф, пожав плечами. — Видимо, он любит давать прозвища. И полковник такой же. Если посчитать, сколько у меня разных «позывных» сменяют друг друга…

— Посчитай! — вдруг озорно улыбнулась Алёна, никак не желая прекратить танец, пока ещё доносится музыка, пока волшебство вальса их не покинуло.

Маленький офицер крепко задумался, продолжая негромко отсчитывать три счета. Через четыре такта — так было проще всего отмерять время — он сообщил:

— Ну… Если считать производное от одного из прозвищ и само прозвище за одно — то пять. А если считать за два — то, удивительное дело, шесть. И ещё имя.

— И фамилия. И отчество, — повлекла партнёра чуть быстрее Алёна: они слегка отстали от музыки.

— А я не помню своего отчества, — грустно сказал Сиф. — Везде ставлю только одну букву.

— А паспорт?

— Я его видел единственный раз — когда ставил подпись. Да и то чиркнул не глядя, потому что опаздывал в школу — мы с его высокородием утром зашли… А с тех пор паспорт лежит где-то в столе у Дядьки… в смысле, у его высокородия. А я не видел его больше.

— Ну, а офицерское удостоверение? — не унималась Алёна. Как это так: человек без отчества.

— Там одна буква К, — усмехнулся Сиф. — И тут не подкопаешься. Только не предлагай мне лезть в базу данных по офицерам Лейб-гвардии…

— Тоже вариант, — возразила Алёна. — Но, впрочем, разве это так важно?

— Важен танец, — серьезно ответил Сиф. — А остальное можно оставить на потом.

Алёна не нашла, что возразить, и молча продолжила танцевать, чувствуя, как мир вокруг смазывается, словно невысохшая картина, по которой вдруг провели рукой. Если глядеть по сторонам — начинает кружиться голова, так что единственным, на кого могла смотреть девушка, был Сиф. Вернее, теперь просто его белобрысая макушка, потому что он больше не поднимал лица и сосредоточённо кружил в вальсе. Удивительно долго играли музыканты, словно зная, что где-то за пределами бального зала танцует ещё одна, странная и немножко смешная пара: пятнадцатилетний фельдфебель и двадцатидвухлетняя девушка-шофёр, которая была выше своего партнёра на голову, если не больше.

Но вдруг музыка стихла. Сиф и Алёна кружились ещё несколько тактов под тихий счет мальчика, затем остановились, с удивлением замечая, что мир куда-то поехал вокруг них.

— Ох, — Алёна схватилась за голову. — Куда катится мир?

— Влево, — предположил Сиф, несколько раз моргая, и, переведя взгляд на террасу, уверенно подтвердил: — Точно влево. Кажется, мы забыли поменять направление движения где-то посередине танца.

— Мы даже не знали, когда наступила эта середина, — возразила девушка, бросая взгляд на Великого Князя. Тот улыбался и глядел на них, но ничего не говорил.

— Так, у меня мир куда-то приехал и притормозил, — Сиф подошёл к террасе и, схватившись за перила, ловко перелез через них. Алёна осталась внизу, с её точки зрения мир всё ещё пытался куда-то поехать, правда, так, слегка, и, в общем-то, безуспешно.

— Тогда я пошла заводить машину? — спросила она с деланным равнодушием.

— Давай. А мы пока попрощаемся с остальными гостями, — и Великий Князь первым ушёл с террасы, за ним неотступной тенью последовал Заболотин.

Сиф ещё потоптался у перил, периодически бросая взгляд на Алёну, затем, так ничего и не сказав, ушёл следом за своим полковником. Алёна, недолго поглядев ему вслед, развернулась и, напевая под нос: «Раз, два, три. Раз, два, три…», пошла к стоянке.

— Куда вы исчезли? — с легким упреком спросила у Сифа Елена Этис.

— Вы же не танцуете медленный вальс, — вместо ответа напомнил мальчик и сразу же, без перехода, объявил: — Мы уезжаем.

— Ой, уже? — удивилась Елена. Она только хотела спросить у мальчика, откуда у него георгиевский крест — если она верно помнила название этой русской боевой награды — и что-нибудь узнать о нём побольше…

— Так решил Великий Князь, — пожал плечами Сиф, который никак не мог отделаться от попыток сравнить оба вальса — с Алёной и Еленой. Елена танцевала много лучше, но… был ли это настоящий танец или просто игра в вальс — без чувств и искренности?..

— Жаль, что уезжаете, — отвлекла его Елена от мыслей. — Тогда до свиданья?

— До свиданья, — согласился юный офицер, рассеянно кивнул ей и быстро нагнал Заболотина-Забольского, который разговаривал с мэром, направляясь к дверям зала.

На пороге полковник распрощался с женщиной и вновь занял своё обычное место за спиной Великого Князя, потеснив близнецов-охранников. Ни советник, ни секретарь с ними не поехали — во-первых, должен же был хоть кто-то остаться! А во-вторых… просто к чему они были, если Иосиф Кириллович собирался в узком кругу отпраздновать именины Заболотина-Забольского?

В машине, которая уже ждала у крыльца, играла, по обычаю скучающей Алёны, цыганская музыка. Девушка открыла дверцу князю, быстро взглянула на Сифа, но тут же отвернулась, поскольку мальчик смотрел в другую сторону: запрокинув голову, он разглядывал слегка припорошенное облаками тёмное небо.

— Надо было просить машину побольше, — пробормотала девушка, кивая второму шофёру, тоже подъехавшему к крыльцу. Все в одной машине не поместились, так что один из Краюхиных и Сиф сели во вторую.

— Хороший был бал, душевный, — задумчиво произнёс князь, когда Алёна плавно выехала с виллы.

— Душевный, — согласился Заболотин. — Могли бы ещё остаться.

— Не припирайтесь, — укоризненно покачал головой Иосиф Кириллович, но губы его улыбались. — Если я решил отпраздновать ваши именины, значит, решение не оспаривается.

— Так точно, ваше императорское высочество! — по-военному отозвался Заболотин, которого вся эта кутерьма вокруг него уже доконала, не успев толком начаться.

— Шестое мая могло стать последним днём Великой Отечественной войны, Днём Победы, — вдруг вспомнил Великий Князь. — В ночь на седьмое Германия подписала реймскую капитуляцию. Но бои прекратились не сразу…

— И все до сих пор спорят, какая из капитуляций, в ночь с шестого на седьмое или с восьмого на девятое, была, собственно, капитуляцией, а какая — предварительным договором или ратификацией в зависимости от точки зрения, — припомнил полковник свои занятия в Академии. Что называется «Уже сам научился эти слова мудрёные выговаривать, а курсанты всё спотыкаются!». — Но теперь это уже дело историков. Наша война другая.

Князь вздохнул, устало откидываясь на спинку кресла:

— Наша война не кончится никогда. То Кавказ, то Выринея.

— Ну, иначе что было бы делать военным? — Заболотин заметил, что их разговор сидящие впереди Алёна и Филька Краюхин заинтересованно слушают, даже музыку девушка выключила.