Читаем без скачивания Кровавая Земля (ЛП) - Бернард Корнуэлл

Старбак остановился, чтобы посмотреть, как муштруют роты. Похоже, в этом было мало смысла, потому что солдаты и без того были достаточно умелы, но даже малейшая ошибка вызывала у сержанта шквал оскорблений. Он был высоким и долговязым, с неестественно длинной шеей и голосом, который можно было услышать и на противоположном берегу реки вплоть до Манчестера. Войска были не вооружены, просто маршировали, останавливались, поворачивали и снова шагали. Некоторые носили серые мундиры, но большинство - ставшие такими обыденными ореховые, которые проще было производить. По меньшей мере половина солдат, как с тревогой отметил Старбак, маршировала без ботинок, босиком.

Когда они подошли ближе к штабу, где четыре офицера развалились в походных креслах на веранде, Салли взяла Старбака под руку. Один из бездельничающих офицеров направил подзорную трубу в сторону Старбака и Салли.

- Тобой любуются, - сказал Старбак.

- Я ради этого и потеряла полдня, правда ведь?

- Да, - гордо подтвердил Старбак.

Салли снова остановилась, чтобы посмотреть на подразделения на плацу, которые вернули ей пристальный взгляд, насколько мог позволить сержант.

- Это твои солдаты? - спросила она.

- Мои.

- Да не так уж они плохи, а?

- Как по мне, выглядят нормально, - согласился Старбак. Он уже попытался проникнуться доверием к этим презираемым всеми войскам.

- Они ведь могут убивать янки, правда? - спросила Салли, почувствовав опасения Старбака. Она стряхнула заскорузлую грязь с рукава его мундира, не потому, что решила, что от этой грязи можно избавиться, а потому что знала - прикосновение его немного взбодрит. Потом ее рука замерла. - А это что?

Старбак повернулся и увидел, что Салли смотрит на деревянного коня для наказаний, воздвигнутого между двумя бараками. Конь представлял собой длинную доску, уложенную ребром на пару высоких козел, а наказание заключалось в том, что человека сажали на острый край доски, пока под весом собственного тела его пах не превращался в одну сплошную боль. На коне сидел заключенный со связанными руками и ногами, чтобы не смог слезть, а вооруженная охрана стояла рядом с лестницей, которую использовали, чтобы забраться на это устройство.

- Это наказание называется "конь", - пояснил Старбак. Дикая боль, как мне рассказывали.

- В этом ведь и состоит цель наказания? - сказала Салли. В детстве ей досталось немало колотушек, и от них она стала толстокожей.

Стоящий под конем человек, похоже, задал сидящему на нем вопрос. Заключенный покачал головой, и тот дернул его за связанные ноги, так что пленный издал вопль.

- Вот дерьмо, - выругался Старбак.

- Разве это не часть процесса? - спросила Салли.

- Нет.

Салли заметила на лице Старбака отвращение.

- Становишься мягкотелым, Нат?

- Я не возражаю против наказания солдат, но не пытками же. И я думаю о них, - он кивнул в сторону рот на плацу, молчаливо наблюдающих за конем. - Воинское подразделение - штука деликатная, - повторил он обращенные к Мейтленду слова Свинерда, - лучше всего с ним можно управиться, когда солдаты дерутся с врагом, а не друг с другом, - он зажмурился, когда охранник снова дернул заключенного за ноги. - Вот чёрт, - выругался он, не желая вмешиваться, но в той же степени не желая больше наблюдать за жестокостью. Он зашагал к коню.

Дергающий заключенного за ноги сержант повернулся и поглядел на приближающегося Старбака. Нат не носил знаков отличия, и на его левом плече висела винтовка, что намекало на то, что он рядовой, но вел он себя уверенно, а рядом с ним находились дама и слуга, так что он мог оказаться и офицером, и сержант обеспокоился.

- В чем он провинился? - спросил Старбак.

- Его наказали, - ответил коренастый и бородатый сержант. Он жевал табак и сделал паузу, чтобы сплюнуть струю желтоватой слюны на траву. - Приказ сержанта Кейза, - добавил он, словно этого объяснения было вполне достаточно.

- Я вижу, что его наказали, - сказал Старбак, - но спросил, в чем он провинился.

- Его наказали, - упрямо твердил сержант.

Старбак встал так, чтобы видеть вытянутое лицо заключенного.

- Что ты сделал? - спросил он его.

До того, как тот смог ответить, занимающийся муштрой сержант покинул роты на плацу и направился в сторону коня.

- Никто не должен разговаривать с наказанными заключенными! - пугающим голосом заорал он. - Вам это известно, сержант Уэббер! Наказание есть наказание. Наказание превращает этот трусливый дерьмовый сброд в солдат, - он резко остановился в двух шагах от Старбака. - Если у вас есть вопросы, - разъяренно бросил он Старбаку, - задавайте их мне.

- А вы кто такой? - спросил тот.

На лице высокого сержанта отразилось изумление, словно каждый должен был его знать. Он не дал немедленного ответа, а вместо этого пристально оглядел Старбака в надежде понять его статус. Присутствие Салли и Люцифера убедило его, что Старбак - офицер, хотя его возраст предполагал, что не тот офицер, которого стоило умиротворить.

- Сержант Кейз, - рявкнул он.

Длинная шея и маленькая голова сержанта Кейза вызвали бы смех у любого, дурацкую внешность не скрашивала и жидкая бороденка вкупе с тонким сломанным носом, но в темных глазах сержанта было столько злобы, что они превращали смех в страх. Его взгляд был пустым, твердым и безжалостным. Старбак отметил, что долговязая внешность сержанта была обманчива - он не был слаб, несмотря на хрупкость телосложения он был худым, но мускулистым. Его форма была безукоризненна, каждая пуговица блестела, каждая складка отглажена, а каждая лычка сияла. Сержант Кейз выглядел именно так, как, в представлении Старбака, должны выглядеть солдаты, до того, как понял, что по крайней мере в Конфедерации они обычно просто чёртовы оборванцы.

- Сержант Кейз, - снова повторил тот, надвигаясь на Старбака, - и я здесь командую, - подчеркнул он.

- Так что же натворил заключенный? - спросил Старбак.

- Натворил? - возмутился Кейз. - Натворил? Это не ваше собачье дело. Ни на йоту.

- Из какого он батальона? - напирал Старбак, кивнув на заключенного.

- Да хоть бы из чертовых Колдстримских гвардейцев [1], - заревел Кейз, - это всё равно не ваше дело.

Старбак поднял глаза на заключенного. Его лицо побелело от боли и застыло в попытке не показывать эту боль.

- Батальон, солдат? - рявкнул Старбак.

Тот скривился, но смог выдавить одно слово:

- Штрафной.

- Тогда это мое дело, - сказал Старбак. Он достал из кармана складной нож, открыл его и разрезал связывающую лодыжки заключенного веревку. Это движение заставило того завыть, а сержант Кейз угрожающе прыгнул вперед.

Старбак помедлил и заглянул Кейзу в глаза.

- Я офицер, сержант, - заявил он, - и если вы только прикоснетесь ко мне своей чертовой лапой, я позабочусь о том, чтобы вы провели остаток дня верхом на этом коне. Неделю ходить не сможете. Может, и месяц, черт возьми.

Сержант Кейз сделал шаг назад, а Старбак разрезал последние веревки и положил руку на башмак заключенного.

- Готов? - обратился к нему он, а потом с силой дернул, стащив заключенного с доски. Тот плюхнулся на мокрую землю, где замер, пока Старбак присел и разрезал веревку на запястьях.

- Так что он натворил? - спросил Старбак сержанта Кейза.

- Сукин сын, - сказал сержант, хотя непонятно кому - то ли Старбаку, то ли заключенному, а потом резко повернулся и зашагал вместе со своим приятелем.

Заключенный застонал и попытался встать, но боль в паху была слишком сильной. Он подполз к одному из козел коня и подтянулся, чтобы сесть, а потом привалился к деревяшке. Его глаза увлажнились, а дыхание было неглубоким и сдавленным. Даже Салли вздрогнула, увидев столь явную боль.

- Оружие, - наконец произнес он.

- Оружие? - спросил Старбак. - А что с ним?

- Сукин сын ворует оружие, - заявил освобожденный заключенный, а потом вынужден был замолчать из-за боли. Он схватился за пах, сделал глубокий вдох и затряс головой в попытке избавиться от кошмарных страданий. - Вы спрашиваете, почему я на коне? Из-за оружия. Я должен был разгружать винтовки. Мы получили двадцать ящиков. Хороших. Но Холборроу велел нам переложить их в ящики с надписью "брак" и вместо них выдал простые ружья. Ричмондские. Дьявол, - он сплюнул и на мгновение закрыл глаза от приступа боли, заставившего его скорчить гримасу. - А я не хочу стрелять по янки дробью, вот уж нет, когда у нас есть пули минье. Вот почему я поспорил с этим сукиным сыном сержантом Кейзом.

- И где теперь винтовки? - спросил Старбак.

- Чёрт их знает. Наверное, проданы. Холборроу плевать, раз уж мы всё равно никогда не попадем на войну. Мы ведь не будем драться, понимаете? Просто служим для того, чтобы получать припасы, которые этот сукин сын будет продавать, - солдат нахмурился. - А вы кто?