Читаем без скачивания Я верю в чудеса (СИ) - Гриб Елена Григорьевна

  - Боитесь, что меня похитят и насильно выдадут замуж? - улыбнулась я. - "Кавказскую пленницу" днем смотрели?

  - Боюсь за вас. - Антон был серьезнее обычного. - Я не навязываюсь, вы не подумайте... Я уйду сразу, как вы уложите детей спать, запрете двери и погасите свет. Хорошо?

  Скажу честно: он не относился к людям, с которыми я хотела бы встретить Новый год. В моих глазах Антон Витальевич и правда был назойливым соседским мальчишкой, пусть разница в возрасте между нами и невелика. Но я не могла сегодня остаться наедине с детьми.

  Они поймут, что что-то не так. Прочитают по лицу, почувствуют невысказанное... Особенно Варя. Пусть лучше злится, что я пригласила к семейному столу "Кена", чем мучится вместе со мной от осознания того, что мы, как бабушка Тамара, обманываем себя беспощадно.

  Все прошло веселее, чем я предполагала. Антон умел ладить с детьми. Не так хорошо, как Вадик, чтоб ему и его дрели пусто было, но Маша и Саша быстро оттаяли. Им понравились и зверюшки-оригами, и десяток добавленных каналов с мультиками, и пародия на Винни-Пуха.

  Варя сохраняла гордый нейтралитет, но услышав, что Антон больше не ее классный руководитель, воспрянула духом и даже похвасталась своими карандашными рисунками.

  К девяти младшие выдохлись и отправились в кровати. Мы с Варей проводили Антона, надежно заперли ворота...

  Она замерзла и убежала в дом, а я заглянула, как там Шарик. Мы подпирали его дверь, оставляя узкий ход, но, разгулявшись, песик мог снести все к чертям. Не хотелось, чтобы в его "домик" намело снега.

  Подпорка стояла на месте, брезент, защищавший лаз, был не поврежден. Я повернулась к крыльцу и замешкалась. От ограды, за которой высился дом Игоря, доносились какие-то звуки? Да, с той стороны кто-то скулил!

  - Дурак хвостатый, что ж тебе на месте не сидится? Вот начну запирать тебя на ночь, и увидишь, какова жизнь собачья. - Я забралась на старое ведро, в котором летом росли цветы, и заглянула за ограду, присвечивая телефоном. - Ну позорище! Иди сюда!

  Нет, Шарик не застрял и не попал в капкан, чего я опасалась больше всего. Он добыл индейку - громадную, запеченную в фольге, весившую столько, что у него не хватало сил перескочить в наш двор вместе с ней.

  - Шарик! - Я выключила телефон и перегнулась к собаке. - Ко мне! Ну же, малыш! Я кричать не буду, честное слово. Знаю, ты у нас не вор, а попрошайка.

  Толстый пушистый хвост вильнул, соглашаясь, золотистые глаза виновато сверкнули, будто уверяя: "Не мы такие, жизнь такая". Кто виноват, что увальня Шарика любят все, но одни бросают ему куриные кости, а другие - целых куриц? Не оставлять же добычу на чужой территории!

  - Домой, дуралей! - Больше всего я не хотела, чтобы Игорь использовал собаку как повод для встречи, хотя индейка указывала на то, что именно этим путем он и пойдет. - Ладно, дай ее мне. Шарик! Неси сюда эту чертову птицу!

  Пес у меня не дрессированный, из команд знает две: "Иди есть" и "Брось это". Он положил добычу у самой ограды и принялся вытанцовывать вокруг нее. Я тянулась к нему изо всех сил, чтобы схватить за загривок и привлечь внимание, но Шарик воспринял это как игру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  "Еще немного - и мы будем сидеть на снегу вместе", - дошло до меня, когда я обнаружила, что вишу на ограде и не достаю ногами опоры.

  7

  - Что ты от меня хочешь? - Сверху скрипнула балконная дверь и потянуло сигаретным дымом. - Я позаботился об Олеге, с детьми все подготовил... Новый год, если ты не заметил. Каждый ждет подарка от Деда Мороза, ха-ха-ха, а кто-то сам себе Дед Мороз. Когда приедешь?

  В глазах потемнело, и я шлепнулась на окоченевшую индейку. По спине радостно заскакал Шарик, лизнул в ухо, принялся нагребать снег. Я не противилась. В груди расходилась боль, и ее причиной был точно не удар о землю.

  Игорь позаботился об Олеге... Собирается "позаботиться" о детях...

  Я бездумно перебросила индейку в свой двор, и Шарик мигом сиганул за ней. А мне как перелезть обратно?

  Требовалось подспорье. Я огляделась и зажмурилась, потому что вспыхнули дворовые фонари - не слабенькие лампочки, что обычно горели в пригороде, а мощные прожектора, которые ослепили меня на несколько мгновений.

  Они погасли через пару секунд. Я подождала, пока уберутся цветные круги перед глазами, и взглянула вверх - на балкон, откуда уже не слышалось ни слова.

  Игорь перегнулся через перила и смотрел вниз - на меня.

  - С Новым годом, Валентина, - сказал он хрипловато. - Я не собирался вас сегодня трогать, но раз уж вы тут...

  Понятия не имею, что это меняло. Я сорвалась, влетела в его дом, помчалась по громадному вестибюлю, чтобы потребовать объяснений, с разбега упала в бассейн... Да, в бассейн! Откуда я могла знать, что в этом монструозном домище за высоченной наряженной елкой расположен бассейн, да еще и достаточно глубокий, чтобы неудачница вроде меня могла утонуть?

  Нет, я особо не пострадала. Воды теплой нахлебалась, испугалась как никогда в жизни... Не за себя - за дочерей, которые из-за самонадеянной мамы-дуры останутся сиротами.

  Потом меня вытащили, помогли выбраться из промокшего и отяжелевшего пуховика, обмотали пушистыми полотенцами и одеялом, дали желтую таблетку вроде валерианы и отвели домой. То есть до ворот, запертых изнутри. Игорь, ага. И вел он себя так заботливо, что я будто находилась в другой реальности.

  Свет уже не горел, Варя трубку не брала... Она всегда отключает на ночь звук, чтобы не разбудить сестер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

  Я стояла у собственных ворот, дрожа от холода, считала капли, что падали с мокрых рукавов, и не представляла, что делать.

  Игорь предложил вернуться. Я согласилась. А что мне оставалось? Молотить в железную пластину до изнеможения? Варя в наушниках, точно не услышит, зато малышки проснутся и испугаются, да и пол-улицы в окна выглянет.