Читаем без скачивания Безнадежность - Коллин Хувер

Боясь обезвоживания, принимаю решение обратно идти, а не бежать. Не стоит доводить себя до истощения, вряд ли это порадует Карен. Она и так нервничает из-за того, что я бегаю одна.

Я уже пускаюсь в обратный путь, когда слышу за спиной знакомый голос.

— Эй, привет!

Очень кстати, как будто моё сердце и так уже не бьётся со страшной скоростью. Я медленно оборачиваюсь: вот он, Холдер, собственной персоной, смотрит на меня и улыбается во все ямочки. Волосы влажны от пота — явно тоже бегал.

Я дважды смаргиваю, наполовину уверенная, что у меня начались глюки на почве переутомления. Инстинкты кричат: «Беги!», но телу хочется завернуться в его блестящие от пота руки.

Чёртово предательское тело.

К счастью, я запыхалась после только что законченных растяжек, так что этот красавчик не решит, что моё беспорядочное дыхание имеет к нему какое-то отношение.

— Привет, — отвечаю я. Стараюсь смотреть ему в лицо, но не могу оторвать глаз от капель, стекающих по его шее. Решаю, что лучше всё-таки пялиться на свои туфли, учитывая тот факт, что из одежды на нём — шорты и кеды. Шорты так соблазнительно висят на его бёдрах, что я немедленно прощаю ему все те гадости, которые сегодня о нём услышала. Сколько себя помню, я никогда настолько не тащилась от вида парней. Чувствую себя опустошённой. Жалкой. Даже избитой. И немного злюсь на себя за то, что позволяю ему так на меня действовать.

— Ты бегаешь? — спрашивает он, непринуждённо опираясь локтем о почтовый ящик.

— Обычно по утрам, — киваю я. — Подзабыла, как днём жарко.

Пытаюсь снова посмотреть на него, прикрыв глаза козырьком из ладони, потому что солнце светит ему в спину, образуя вокруг головы что-то вроде нимба.

Какая ирония!

Он протягивает руку, и я отшатываюсь, прежде чем успеваю сообразить, что он всего лишь предлагает мне бутылку с водой. Конечно, уже догадался, что я нервничаю — вон как сжимает губы, лишь бы не улыбнуться.

— Вот, попей. — Он тычет в меня полупустой бутылкой. — Совсем же вымоталась.

Обычно я не принимаю воду от незнакомцев, и уж точно мне бы не следовало брать воду у людей, про которых я слышала много плохого, но, чёрт возьми, пить хочется ужасно.

Хватаю бутылку и, запрокинув голову, делаю три громадных глотка. До смерти хочется выпить всё, но не могу же я лишить этого доброго самаритянина всех его запасов.

— Спасибо, — благодарю я и возвращаю бутылку. Вытираю рот рукой и оглядываюсь. — Мне ещё бежать обратно полторы мили, так что пойду, пожалуй.

— Скорее, две с половиной, — роняет он, отрывая взгляд от моего живота. Не обтерев горлышко, прижимает его к своим губам, запрокидывает голову и допивает остатки воды. Всё это время он смотрит мне в глаза. А я — ничего не могу с собой поделать — наблюдаю, как его губы обхватывают горлышко бутылки там, где только что были мои. Мы практически целуемся.

Я встряхиваю головой.

— Что?

Он произнёс что-то вслух? Не уверена — слишком занята созерцанием стекающих по его груди капель.

— Говорю: скорее, две с половиной мили. Ты же живёшь на Конрой, а это больше трёх миль отсюда. Почти пятимильная пробежка, — замечает он с некоторым даже уважением.

— Ты знаешь, на какой улице я живу? — с любопытством спрашиваю я.

— Ага.

И это всё, что он намерен сказать? Я молча таращусь на него в ожидании дальнейших объяснений.

Заметив, что я не удовлетворилась его коротким «ага», он вздыхает:

— Линден Скай Дэвис. Дата рождения — 29 сентября. Адрес — 1455, Конрой стрит. Пять футов три дюйма. Донор.

Я отшатываюсь, внезапно вообразив, как погибаю от рук своего загадочного преследователя. Интересно, если не прикрывать глаза козырьком, может, мне удастся его получше разглядеть? Нужно получше запомнить его черты, вдруг понадобится фоторобот.

— Твоё удостоверение личности, — поясняет он, заметив смесь ужаса и смущения на моём лице. — Ты же показала мне своё удостоверение. У магазина.

Почему-то это объяснение не снимает моих опасений.

— Ты смотрел на него всего пару секунд.

Он пожимает плечами.

— У меня хорошая память.

— Ты меня преследуешь, — бесстрастно констатирую я.

— Я тебя преследую? — смеётся он. — Вообще-то это ты стоишь перед моим домом. — И через плечо указывает на здание за своей спиной.

Его домом? Чёрт, каковы шансы, что такое могло случиться?

Он выпрямляется и постукивает пальцем по буквам на передней части почтового ящика.

Холдеры.

Кровь приливает к щекам, ну да ничего страшного. Глубоко за полдень, после бега по техасской жаре, почти без воды — неудивительно, что у меня горит всё тело. Я стараюсь не смотреть на его дом, но любопытство — одна из моих слабостей. Скромное здание, не слишком бросающееся в глаза, прекрасно вписывается в окрестности — тут обретаются люди со средними доходами. На подъездной дорожке стоит машина. Интересно, это машина моего нового знакомца? Из его разговора с этой-как-её-там в магазине, я могу вычислить, что он мой ровесник, а значит, живёт с родителями. Но почему я не встречалась с ним раньше? Как я не знала, что меньше чем в трёх милях от моего дома живёт парень, способный превратить меня в комок досады и жара?

Я прокашливаюсь.

— Ну, спасибо за воду.

Больше всего на свете мне сейчас хочется сбежать из этой неловкой ситуации. Я быстро машу ему рукой и начинаю шагать.

— Подожди, — выкрикивает он. Я не останавливаюсь, но он обгоняет меня и бежит спиной вперёд, всё так же против солнца. — Давай я наберу тебе воды. — Протягивает руку и выхватывает из моей левой руки бутылку, попутно задев меня по животу. Я застываю на месте.

— Сейчас вернусь, — говорит он, убегая к дому.

Я сбита с толку. Откуда вдруг такая доброта? Возможно, побочный эффект раздвоения личности? А может, он мутант, типа Халка? Или Джекилл и Хайд. Интересно, наверное, Дин — это его симпатичная сторона, а Холдер — пугающая. Холдер — определённо тот, с кем я познакомилась в магазине. Думаю, Дин нравится мне гораздо больше.  

Немного помедлив, и чувствуя себя страшно неловко, я возвращаюсь к почтовому ящику. Понятия не имею, что делать. Такое ощущение, что какое бы решение я ни приняла, оно окажется на чашке весов, предназначенной для дурости.

Остаться?

Сбежать?

А может, спрятаться в кустах и подождать, пока он вернётся с наручниками и ножом?

Прежде чем я успеваю воспользоваться шансом и сбежать, из дома выходит Холдер с полной бутылкой  воды. Мне не нужно напрягаться, чтобы разглядеть его, потому что солнце теперь у меня за спиной. Впрочем, ничего хорошего в этом нет, пока моё единственное желание — пожирать его глазами.

Р-р-р! Как же я ненавижу похоть!

Не-на-ви-жу.

Каждая клеточка моего существа знает, что он плохой человек, но телу моему, похоже, на это абсолютно наплевать.

Он протягивает мне бутылку, и я торопливо пью. Техасскую жару я ненавижу тоже, а в сочетании с Дином Холдером она даёт такой эффект, словно я оказалась в глубинах ада.

— Знаешь… сегодня в магазине…— говорит он с нервной запинкой, — извини, если я тебя чем-то расстроил.

Мои лёгкие молят о воздухе, но мне как-то удаётся промямлить:

— Ты меня не расстроил.

Ты меня в жуть вогнал!

Холдер сощуривается, словно изучая меня. А я сегодня обнаружила, что мне не нравится, когда меня изучают. Предпочитаю оставаться незамеченной.

— И я не пытался тебя клеить, — продолжает он. — Просто принял за другую.

— Всё нормально. — Я выдавливаю из себя улыбку, но это не нормально. Кажется, я разочарована тем, что он не пытался меня клеить? Да я должна быть счастлива!

— Не то чтобы я совсем не хотел бы тебя склеить, — добавляет он с широченной ухмылкой. — Просто в тот конкретный момент я этого не делал.

О, благодарю тебя, господи!

Это заявление вызывает у меня улыбку, вопреки всем моим усилиям её скрыть.

— Хочешь, я побегу с тобой? — спрашивает он, кивая головой в сторону тротуара за моей спиной.

Да, очень!

— Нет, всё нормально.

Он кивает.

— Вообще-то я всё равно собирался в ту сторону. Я бегаю дважды в день, и мне осталось… — он обрывает себя на полуслове и делает быстрый шаг в мою сторону. Берёт меня за подбородок и поднимает мою голову. — Кто это сделал? — Его взгляд снова тяжелеет, и возвращается мрачность, с которой я уже познакомилась у магазина. — У тебя не было этого фонаря.

Я отвожу подбородок и пытаюсь снять напряжение смехом.

— Несчастный случай. Никогда не мешай юной деве вкушать послеполуденный сон.

Но он даже не улыбается в ответ. Вместо этого пронзает меня тяжёлым взглядом и проводит большим пальцем под моим глазом.

— Ты бы рассказала правду? Если бы кто-то тебя ударил?

Я бы хотела ответить. Вот ей-богу, хотела бы. Но просто не могу. Он прикасается к моему лицу. Его рука на моей щеке. Не могу говорить, не могу думать, не могу дышать. Силовое поле, вызванное одним лишь его присутствием, настолько мощное, что вытягивает весь воздух из моих лёгких и бьёт под коленки. Я неубедительно киваю, и он, хмурясь, убирает руку.