Читаем без скачивания Галерея Академии. Флоренция - И. Кравченко

Сын художника Доменико Гирландайо, Ридольфо, сформировался в мастерской Фра Бартоломео, от которого в его живопись перешли мягкость форм, вылепленных светотенью, и эмоциональность изображенного.

В данной картине автор рассказал об одном из чудес, совершенных святым Зиновием, епископом Флоренции, жившим за тысячу с лишним лет до создания этого произведения. Святой воскрешает мальчика, которого переехала запряженная волами телега. Зиновий стоит на коленях, возведя глаза к небу и воздев руки в молитвенном жесте, напротив него — страдающая мать, внизу оживает ребенок. Главные герои работы, то есть святой и мальчик, одетые в белое и помещенные в центре, выделяются среди многочисленных сочувствующих. Но эта толпа не безликая, художник наделил каждого из второстепенных персонажей индивидуальностью, но при этом на их лицах отражено общее состояние — ожидание чуда.

Композиционное построение произведения напоминает сцену с декорациями, а группа персонажей — актеров, все это служило тому, чтобы лучше донести до молящихся идею изображенного.

На картине Ридольфо дель Гирландайо изображены момент переноса тела святого Зиновия из флорентийской церкви Сан-Лоренцо в церковь Санта-Репарата и сопутствующее данному событию чудо: когда гроб с телом святого коснулся высохшего дерева, оно зазеленело. На этом месте был впоследствии построен баптистерий Сан-Джованни, видный в правой части работы: художник словно перенес происходящее на тысячу лет вперед, в свои дни, тем самым давая возможность современникам почувствовать себя свидетелями необычного явления.

Данной цели служит и композиция произведения: участники процессии движутся так, будто участвуют в сценическом действе, а городской пейзаж вдали напоминает расписанный театральный задник. Некоторые из персонажей смотрят на зрителя, словно вовлекая его в переживание совершившегося на их глазах дивного события. Все эти приемы были свойственны живописцам уже зарождавшегося в эпоху Высокого Возрождения маньеризма — направления, которое можно определить словами итальянского историка искусства Джулио Карло Аргана «умственная реконструкция». Если картины, созданные ренессансными мастерами, являются плодом их познания мира, то художники-маньеристы воплощали в красках свою умозрительную реальность, что можно видеть на примере данной работы.

Будучи учеником Ридольфо дель Гирландайо, Микеле Тозини получил от него разрешение носить его фамилию. Кроме наставника на художника воздействовали Андреа дель Сарто, повлиявший на первое поколение маньеристов, и Джорджо Вазари — представитель ранней маньеристической живописи.

Изображенная на этой картине христианская святая Варвара стоит во всю высоту полотна, что зрительно удлиняет фигуру и придает ей особое изящество. Поза и жест красивы, весь облик девушки отмечен мягкостью и обтекаемостью форм, словно погруженных в дымку. «Фантастические» розовый и зеленовато-голубой цвета, нередко встречающиеся в живописи маньеристов, создают ощущение, что перед зрителем мир, в котором действуют свои оптические законы. Слева видна башня, в нее, по преданию, Варвару заточил отец, чтобы скрыть от взглядов мужчин, справа — белоснежная лилия, символ целомудрия (когда родитель разрешил дочери выбрать себе жениха, та отказалась выходить замуж). В руке святая держит пальмовую ветвь — символ мучений, которые она претерпела за веру в Христа, будучи многажды истязаемой и в конце концов казненной, и триумфа веры.

Мастер зрелого итальянского маньеризма, Бронзино выполнил данную работу по заказу Козимо I Медичи для монастыря обсервантов в Космополи. На заднем плане ученики Христа бережно спускаются с Его телом по лестнице, приставленной к кресту, по сторонам от которого видны еще двое распятых, а на переднем умершего Иисуса кладут на постеленную на землю пелену. Богоматерь держит Сына за руку, возведя глаза к небу, святая Мария Магдалина со слезами в очах поддерживает Его руку.

Плавные очертания отяжелевшего, клонящегося к земле тела Спасителя откликаются во всем изображенном, задавая ему движение, волной пробегающее по группе людей: так пригибается от дуновения ветра трава, распрямляясь вновь. Бронзино как настоящий маньерист особое внимание уделяет красоте линий и освещению: центральные персонажи озарены внутренним светом, распространяющимся на всех остальных. Божественное сияние усиливает тот возвышенный, трепетный настрой, которым полна картина, и при взгляде зрителя на нее возникает ощущение и близости представленного события, и в то же время его торжественности, некоей отстраненности.

Искусство Мазо да Сан-Фриано несет в себе особенности маньеризма и в то же время раннего барокко. В первом основным выразительным средством была форма, точнее, создававшая ее линия, при помощи которой художник творил в картине собственную реальность, ту, что была для него ценна сама по себе. Во втором все приемы служат одному: выразить мощный божественный дух, пронизывающий все вокруг. Но именно с попыток маньеристов по-новому взглянуть на мир начиналось страстное, распахнутое к зрителю искусство барокко.

Переход от одного стиля к другому виден в данной работе мастера, где изображены Бог Отец, Христос и Дух Святой в виде голубя, а также созерцающие это видение святые Иаков Старший, Филипп, Августин и Криспин. Линии здесь повышенно выразительны, форма подчеркнуто красива, композиция замысловата, свет и тень играют, но все это служит одному — стремлению выразить радостный трепет, испытываемый персонажами, которым в произведении пронизан воздух.

Мраморная группа работавшего в Италии фламандского мастера, выполненная в 1574–1580, выставлена среди других произведений искусства в Лоджии деи Ланци на Пьяцца Синьория во Флоренции, а в музее находится ее гипсовая копия. Творчество Джамболоньи, хотя он учился на примере скульптурных работ Микеланджело Буонарроти, несет в себе черты придворного искусства маньеризма и раннего барокко.

В данном случае художник взял за основу событие, о котором рассказал в своем сочинении древнеримский историк Тит Ливий. Он писал, что во времена Ромула, одного из основателей Вечного города, могущественный Рим испытывал недостаток в женщинах, и тогда римляне, обратившись к соседним племенам с просьбой выдать за них замуж дочерей и получив отказ, пошли на хитрость: устроив праздник и пригласив на него обитателей окрестностей, они похитили девушек из племени сабинянок. Началась война, но женщины примирили враждующих, поскольку с одной стороны сражались их отцы, с другой — мужья.

Мастер изобразил непосредственно эпизод похищения: молодой римлянин хватает прекрасную сабинянку, а ее отец, пытаясь отбить дочь, упал и тщетно взывает к справедливости. Динамичные позы персонажей, напряженные мышцы тел рождают ощущение непрекращающегося движения. Композиция развивается по вертикали: маньеристы любили удлиненные, изящные формы и все, что создавало эффект движения ввысь. В данной скульптуре, рассчитанной на круговой обход, — множество интересных ракурсов, которые позволяют увидеть с каждой из сторон новое сочетание форм, тем самым способствуя развитию изображенного не только в пространстве, но и во времени.

Художник позднего маньеризма и раннего барокко, Пьери изобразил в своей работе сцену, которую любили представители обоих названных направлений из-за выразительных возможностей, которые она давала.

Авраам уже связал своего сына Исаака и занес над ним руку с ножом, чтобы принести его, как велел Бог, «во всесожжение» и тем самым доказать свою веру. «Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня» (Бытие, 22:12).

В центре картины полуобнаженный юноша со связанными за спиной руками стоит на коленях. Контрастируя с прекрасным молодым телом, направленный на него сверкающий холодным металлом нож выглядит еще страшнее. Яркая вспышка света, исходящего от явившегося в облаке божественного посланника, озаряет сцену, развеваются ангельские одежды. Но Авраам представлен в достаточно статичной и не лишенной эффектности позе, его плащ свисает свободно и ровно, и ангел останавливает вскинутую руку мягким жестом, спокойно указывая на овна, которого нужно пожертвовать вместо Исаака. Эффект замедленного действия был свойствен произведениям маньеристов.