Читаем без скачивания Последний из шестерки - Станислас-Андре Стееман

Молодая женщина покачала головой.

– Нет.

– Крупле, вы все записали?.. В таком случае, я думаю, нам нечего здесь больше делать. Как вы полагаете, господин помощник прокурора?

– Да, нечего, – с сожалением ответил месье Вуссюр, глядя на Асунсьон.

Месье Воглер встал. Надев с помощью своего секретаря – который тут же поспешил к помощнику прокурора – демисезонное пальто, он взял портфель, трость и шляпу. Затем обратился к Сантеру и Асунсьон:

– Прошу вас в ближайшее время не уезжать из города. Вы можете нам понадобиться в любой момент, чтобы прояснить какой-нибудь вопрос в этом темном деле, или для очной ставки…

– Очной ставки? – воскликнул Сантер. – Значит, вы надеетесь отыскать в скором времени виновного?

Месье Воглер снисходительно пожал плечами.

– Для начала неплохо было бы отыскать пострадавшего! – возразил он, торжественно шествуя к выходу в сопровождении месье Вуссюра и месье Крупле.

Однако минуту спустя он снова открыл дверь.

– Воробейчик, вы идете?

Тут из самого темного угла гостиной послышался приятный голос:

– С вашего позволения, месье Воглер, я предпочел бы задержаться здесь ненадолго.

ГЛАВА VIII

КОКТЕЙЛЬ В ОБЩЕСТВЕ МЕСЬЕ ВЕНСА

Тогда – и только тогда – Сантер и Асунсьон вспомнили о присутствии третьего лица, сопровождавшего судебного следователя, которому удалось, укрывшись в тени, остаться незамеченным в силу своей скромности и в какой-то мере христианского смирения. Ни Сантер, ни Асунсьон ни разу не взглянули на этого человека, сидевшего в дальнем углу комнаты, лица которого почти не было видно, казалось, все его помыслы сосредоточены только на одном: он то и дело разглаживал складку брюк и поправлял галстук, украшенный восхитительной розовой жемчужиной. Вполне естественно, подумал Сантер, что остальные о нем забыли, удивительно, что каким-то чудом они уже на лестничной площадке заметили его отсутствие.

Итак, незнакомец, изъявив желание остаться, встал с низенького стула, на котором сидел в своем углу, и вышел на свет. И тут уж Сантер и молодая женщина по достоинству смогли оцепить элегантность его костюма, а главное, неподражаемый красновато-коричневый тон его поблескивающих ботинок, ясно было, что владелец проявляет о них совершенно особую заботу. Что касается возраста, то ему было явно за тридцать; роста он был высокого, наметившаяся лысина увеличивала его и без того большой лоб; о волосах незнакомец проявлял по меньшей мере такую же заботу, как о ботинках.

– Прошу великодушно простить меня за то, что вынудил вас еще какое-то время терпеть мое присутствие, – молвил он все тем же приятным голосом, каким разговаривал с судебным следователем. – А главное, прошу великодушно простить меня за то, что не спросил предварительно, не обременит ли вас мое присутствие. Только что вам назвали мое имя, но, возможно, вы его успели забыть? Просто диву даешься, с какой легкостью забывают обычно мое имя! Должно быть, из-за его иностранного звучания. Позвольте представиться: Венцеслас Воробейчик, или более скромно: Венс.

Сантер смерил этого человека взглядом с головы до ног и тут же почувствовал к нему неприязнь.

– И кто вы?.. – спросил он.

– Начинающий детектив, – ответствовал тот без тени улыбки.

Сантер тотчас понял, что следует незамедлительно делать выбор: человек этот может стать другом, а может стать и недругом. Он казался вкрадчивым, словно кошка, которая, продолжая тихо мурлыкать, способна была и когти выпустить. Однако Сантер, хоть и понимал, что такое поведение идет вразрез с его собственными интересами, никак не мог решиться на капитуляцию и проявить любезность по отношению к «врагу».

– Я полагаю, вы официально уполномочены вести расследование в связи со смертью моего друга Жернико?

– Скажем лучше «в связи с его исчезновением», так будет точнее.

С той минуты, как Воробейчик выплыл из тьмы на свет, Асунсьон не отрывала от него глаз. В противоположность Сантеру она чувствовала симпатию к этому человеку, такова была особенность месье Венса: отталкивать мужчин и привлекать женщин. Он внушал им доверие и без всяких усилий вызывал на откровенность. Они испытывали расположение к нему.

– Думаю, нам будет легче найти общий язык с вами, чем с обладающим воистину энциклопедическими познаниями месье Воглером… – сказала Асунсьон с обворожительной улыбкой. – Я предчувствую в вас друга, или я ошибаюсь?

То был самый настоящий ультиматум, цель которого сводилась к тому, чтобы вынудить собеседника открыться и обнаружить свои намерения. Однако месье Венс уклонился от прямого ответа, причем с такою же точно улыбкой, как у Асунсьон, в ответных его словах тоже прозвучал ультиматум, сформулированный по всем правилам:

– Я остался здесь после ухода судебного следователя с единственным желанием, мадам, поближе познакомиться с вами и попробовать заслужить, если возможно, ваше уважение… Увы! Это зависит не только от меня!

При этом он пристально смотрел на Сантера. Асунсьон тоже обратила к нему свой взор, и перед этой немой мольбой он не смог устоять.

– Прошу, в свою очередь, прощения за то, что погорячился. Смерть моего друга – вернее, двух моих друзей – причинила мне глубокое горе, а сегодняшние допросы вконец расстроили меня. Мне казалось, что с этим покончено, а тут как рак появились вы…

Он протянул руку инспектору.

– Позвольте пожать вашу руку, месье Воробейчик!

– О! Можете называть меня мосье Венс, – с улыбкой сказал полицейский. – Воробейчик – это, пожалуй, уж слишком!

Асунсьон присоединилась к их рукопожатию. Она угадывала в Воробейчике силу и испугалась, как бы Сантер не оттолкнул его, лишив их неоценимой поддержки.

– Стало быть, – задумчиво молвил детектив, – вы устали от допросов? Признаюсь, я тоже, и если бы я не опасался…

Он умолк в нерешительности.

– Говорите же! – настаивал Сантер.

– Если бы я не опасался пробудить воспоминания, тем более тягостные, что они связаны с недавними событиями, я бы не стал скрывать от вас желания отведать один из ваших коктейлей…

Асунсьон сочла своим долгом вмешаться:

– Мне тоже случалось готовить мудреные смеси. Не рискнете ли попробовать одну такую – моего… изобретения?

– С превеликим удовольствием, – заверил ее месье Венс, снова улыбнувшись.

Впрочем, судя по выражению его лица и всему поведению, говорил он вполне искренне.

«Странный тип, – подумал Сантер. – Что ему здесь нужно?»

А «странный тип» достал тем временем из кармана серебряный портсигар со своими тесно переплетенными инициалами «В. В.», открыл его и протянул сначала Асунсьон, затем Сантеру.

– Между нами говоря, что вы думаете об этом рыжем человеке?

– Но… – начал Сантер.

– Вы, конечно, как и я, считаете, что это миф, чистейшей воды обман?

– Видите ли…

– Ну что ж, вы, думается, недалеки от истины… Так оно и есть! Обман грубый, но рассчитанный на определенный эффект.

Сантер с изумлением воззрился на него.

– Вот он, ваш рыжий человек!

С этими словами месье Венс вытащил из кармана пиджака очки с томными стеклами.

– Или, по крайней мере, хоть часть его.

– Где вы их нашли?

– В номере гостиницы «У двух церквей». Сантер удивился еще больше.

– Полицейский ведь уже обыскивал эту комнату и ничего не нашел!

– Н-да, но я побывал там до него! Предпочитаю все видеть своими глазами. Доверяй, но проверяй! Заметьте, что такой находки вполне достаточно, чтобы начисто уничтожить этот персонаж.

– Почему же?

– Можно ли вообразить себе убийцу, разгуливающего с рыжей бородой да еще в темных очках?.. Его опознают на первом же углу. Стало быть, и борода и очки служат для отвода глаз. И вот вам доказательство. Человек, который по необходимости носит очки, чтобы лучше видеть, не станет забывать их в гостинице, в особенности при известных вам обстоятельствах. Я близорук, хотя и не настолько, чтобы постоянно носить очки. Тем не менее они всегда при мне…

Месье Венс извлек из внешнего кармана своего жилета очки в роговой оправе.

– …Я ни за что не расстанусь с ними. Какой же из этого следует вывод? Человек, которого мы ищем, не нуждается в очках и, вполне возможно, не носит бороды. Честному человеку борода не помеха, но если в одно прекрасное утро он решит заняться преступной деятельностью, первое, что он сделает, – побреется, особенно если борода у него рыжая.

– К чему тогда весь этот маскарад? – спросил Сантер. – Чтобы скорее угодить в руки полиции?

– Видимо, он хочет привлечь к себе внимание! – заметил месье Венс.

И, повернувшись к Сантеру спиной, направился в спальню.

– Вы находились здесь, мадам, когда на вас напали? Поставив сосуд для сбивания коктейлей, Асунсьон присоединилась к месье Венсу.

– Да, здесь.

– Дверь, которая ведет на лестницу, была открыта?