Читаем без скачивания Отмели Ночи - Эрик Ластбадер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Изящная, длинная и изогнутая дугой. Приподнятая на узких полозьях.
— Фелюга, — едва ли не благоговейно выдохнул Боррос. — Все-таки не обманули.
В глазах колдуна заблестели слезы.
— Столько лет я читал и мечтал, а когда убедился уже окончательно, я дал себе клятву, что когда-нибудь...
Он тряхнул головой, и слезы упали на снег.
— Но теперь я понимаю, что я все равно сомневался в душе. Но теперь всем сомнениям конец. О, Ронин, ты посмотри на это!
Это был корабль. Ледовый корабль.
Они медленно поднялись на борт, осмотрели все судно от высокого носа до низкой кормы, прошлись по гладкой палубе, провели замерзшими пальцами по крыше низенькой кормовой каюты, возвышавшейся над планширом.
Спустившись вниз, они обнаружили узкие койки, расположенные вдоль борта и аккуратно застеленные одеялами. Посреди каюты стоял какой-то продолговатый черный предмет, похожий на металлический ящик. Ронин достал огниво и, следуя указаниям Борроса, открыл дверцу печки и высек искру. В печи вспыхнуло пламя. Ронин закрыл дверцу. Он даже не стал расспрашивать колдуна, какое здесь топливо. Он просто наслаждался теплом.
Уложив Борроса на койку, он вышел на палубу. Снял мачту с козел вдоль правого борта и установил ее на место в кормовой части миделя. Он закрепил рею у основания мачты, сошел с корабля и выбил металлические клинья, удерживавшие полозья. Освободив их, Ронин снова поднялся на палубу и развернул огромный треугольный парус.
Когда они с Борросом спускались с низких склонов, ветер дул с моря, то есть им навстречу. Теперь ветер переменился и, набирая силу, подул почти точно на юг. Ронин установил последние снасти и подумал: «Ну вот, кажется, я сделал все. Боррос уверяет меня, что нам не нужно стоять этой ночью на вахте, что путь пройдет беспрепятственно. Интересно, он в этом уверен или он только так полагает?»
Корабль вдруг накренился. Парус наполнился ветром, и фелюга рванулась по расчищенной дорожке в сторону ледяного моря.
Ронин, не готовый к столь резкому толчку, упал на палубу. Осторожно переместившись на корму, он мертвой хваткой вцепился в штурвал и закрепил его в соответствии с указаниями Борроса. Ледовый корабль мчался по льду прямо на юг, подгоняемый ветром. Ронин взглянул вперед, но луна скрылась за проплывающими облаками. Снова сгустился туман. Ронин сделал все, что надо было сделать. Еще раз убедившись в прочности такелажа, он спустился в каюту.
Спать.
* * *— Уже завтра. Ночь.
Небольшой сплющенный фонарь, висевший на бимсе под низким потолком каюты, горел тусклым светом. Он покачивался при движении корабля, отбрасывая тени на переборки.
— Что? — спросил Ронин заплетающимся языком.
Через прозрачные иллюминаторы с двух сторон на переборках каюты он увидел, что снаружи еще темно. Здесь же было тепло и уютно. Он закрыл глаза и вздохнул.
— Мы проспали всю ночь, — сказал Боррос со своей койки с противоположной стороны каюты, — и весь следующий день.
Он устало улыбнулся.
— Я вставал один раз, примерно на закате, поэтому я знаю. Я вышел на палубу и заметил, что ветер слегка переменился. Мы отклонились на запад чуть больше, чем нужно, насколько я сумел определить по солнцу — оно заходит на западе, — и я переставил штурвал.
— Он осторожно поднялся. Выглядел он изможденным донельзя.
— Проголодался?
Ронин открыл глаза.
Они жадно поели. На корабле был запас пищевых концентратов. Пахли они более чем неаппетитно, но зато хорошо наполняли желудок. Ронин вдруг вспомнил про обмороженное лицо, но, осторожно потрогав его рукой, не обнаружил ни жжения, ни каких-то других неприятных ощущений.
— Древние предусмотрели и это, — заметил колдун. — В одном из карманов своего костюма ты найдешь упаковку мази. Когда я проснулся вчера, я позаботился о нас обоих.
Он улыбнулся почти виновато.
— Я решил тебя не будить.
Он снова откинулся на койку, словно разговор его утомил.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Ронин.
Колдун поднял худую руку.
— Я в полном порядке... просто, чтобы прийти в себя, мне надо чуть больше времени, чем тебе.
Его губы скривились в подобие слабой улыбки.
— Издержки возраста, сам понимаешь.
Ронин отвернулся.
— У меня для тебя сюрприз, — сказал он.
— А-а, хорошо. Но сначала ты должен мне рассказать о своем путешествии в Город Десяти Тысяч Дорог.
Ронин заметил в глазах колдуна сожаление и печаль.
Боррос удрученно покачал головой.
— Я так виноват, Ронин. Я отправил тебя на поиски безумного, невозможного...
— Но...
— Мне рассказали про Г'фанда...
— Вон оно что. — Сердце у Ронина заледенело. — Неужели рассказали?
— Да. — Боррос поморщился. — В плане психологической обработки. До этого Фрейдал долго мучил меня физически...
Он бессознательно поднес тонкие пальцы к вискам, где раньше чернели ужасные метки пятен Дехна, теперь уже стершиеся.
— ...пытаясь вытянуть из меня все, что я знал о Верхе. В общем, Фрейдал почувствовал, что пора менять тактику. Он знал о том, что я послал тебя в Город Десяти Тысяч Дорог, и мог остановить тебя в любой момент...
— Но он дождался, пока я не вернусь. Он хотел посмотреть, что я с собой принесу... поскольку не смог вытянуть это из тебя...
Но Боррос не слушал. Он предавался воспоминаниям.
— Он возомнил себя слишком умным, чтоб ему провалиться! Пришел и велел им остановиться. Он дал мне воды и позволил передохнуть. Он сказал, что я выдержал все и меня не сломить, и что он не видит смысла возобновлять пытки. Он... он сказал, что восхищается мной...
Голос Борроса сорвался.
— ...что, как только я поправлюсь, я буду волен уйти.
Он провел хрупкой рукой возле глаз, словно отмахиваясь от кошмара, изливавшегося теперь в его словах.
— "Ах да, между прочим, — сказал он этак небрежно, словно это только сейчас вдруг пришло ему в голову, — мы взяли Ронина под стражу. Он только что вернулся во Фригольд после несанкционированной отлучки. Мы очень учтиво осведомились, куда он ходил, поскольку, сам понимаешь, это все-таки вопрос безопасности. Речь идет о сохранности Фригольда: если он сумел выйти, другие могут узнать об этом и начать шастать туда-сюда. Так что мы просто обязаны выяснить, куда он ходил и зачем. Это дело чрезвычайной важности". Тут Фрейдал вздохнул. «Но пока он не хочет пойти нам навстречу. Он отказывается, Боррос. Отказывается исполнить свой долг перед Фригольдом. Сам понимаешь, что нам придется сделать». Я действительно понимал. Он собирался допросить тебя на Дехне. «Его дерзость не оставляет мне выбора. Ах да, — сказал он потом, — чуть не забыл. Сопровождавший его молодой человек — кажется, ученый по имени Г'фанд — погиб. Прискорбно, конечно... а впрочем, ученые вряд ли имеют какую-то ценность для стабильности Фригольда».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});