Читаем без скачивания Тотальная угроза - Дино Динаев

— Ладно, хорошо, — сдалась она. — Но если вы меня обманули, я опозорю вас на всю палатку. Скажу, что вы импотент.

— Согласен, — сказал Картазаев. — Хоть и не понимаю, зачем бы импотенту появляться на танцах.

Они вошли, и чтоб не потерять девушку в толчее, Картазаев взял ее за руку и повел.

Едва они оказались на свету, Мария сумела, наконец, приглядеться к своему собеседнику, и была разочарована тем обстоятельством, что он оказался совсем не красавчиком и не атлетом. Парни вокруг выглядели намного привлекательнее.

Столько кавалеров вокруг вилось, только выбирай, и вот выбрала, скептически подумала она.

Мошонкин стоял со своей ненаглядной, уже по-свойски обняв за талию. При виде Марии челюсть его отвисла.

Он так и не понял, откуда здесь взялась эта красавица, ведь он выбрал самую лучшую.

Белый как снег халат облегает "гитару". Настоящая красавица, белокожая, глазищи лучатся. Халатику тесно впереди на пышных грудях.

Мошонкин подвинулся поближе, чтобы улучшить обзор, но сразу наткнулся на плечо Картазаева.

— Давай военный билет! — потребовал тот.

— Зачем билет? — с надрывом спросил Мошонкин, и Картазаев понял, что парень документов не взял.

— Рискуешь, Мошонкин. Вдруг патруль?

— Какой на танцах патруль?

— Так, значит, реванша не получилось, — строгим тоном заметила Мария. — Можете препираться без меня.

Она развернулась и стала протискиваться к выходу.

— Не понимаю, при чем эта краля и мои, блин, документы.

— Все связано в этом мире, — кисло заметил Картазаев.

В это время в толпе произошла сутолока. Пробирающуюся Марию схватили за руку, она стала вырываться. Танцующие предпочли не вмешиваться, и Картазаев понял почему.

Огромный верзила в черном танкистском комбинезоне, ухмыляясь, продолжал удерживать девушку.

От увиденной картины Картазаев приободрился:

— Не было счастья, да несчастье помогло, — сказал он, но был остановлен Мошонкиным.

— Петрович, ты хоть знаешь, кто этот парень? — от волнения он впервые перешел на ты, да по-свойски там и остался. — Он из ФСБ. Он одному нашему руку сломал ни за что. И ему ничего не было. Один он обычно не ходит. Но для тебя, Петрович, это не имеет значения, — он скептически оглядел небогатырскую комплекцию Картазаева. — Ты хоть драться-то умеешь?

Картазаев оставил вопрос без ответа и стал протискиваться вперед. Нагнав верзилу, он постучал кулаком ему в спину точно в дверь.

— У вас все дома? — спросил он.

Верзила оглянулся и прорычал:

— Чего тебе надо, пацан?

— Ты мне льстишь, — заметил Картазаев, уперев руки в бока. — Я уже старый.

— Не-а, — с ленцой проговорил здоровяк. — До старости ты не доживешь.

Он отпустил девушку, но та не спешила уходить. Обостренное чувство справедливости не позволяло оставлять Картазаева в одиночку перед этаким громилой.

Боковым взглядом Картазаев разглядел хищно скользнувшую в толпе черную тень. Похоже, еще один "танкист".

— Не надо, — процедил здоровяк. — С дохляком я сам справлюсь. Пошли, выйдем, пенсионер.

Сзади в Картазаева ткнулось плечо Мошонкина. Только этого не хватало.

— Мошонкин, уймись, — велел Картазаев. — Ты мне мешаешь.

— Они прибьют тебя, — прошептал тот. — Помяни мое слово, прибьют.

С другого бока подошла Мария и также прошептала:

— Это не мое дело, но как только выйдете из палатки, бегите, что есть силы.

— Куда ж мне пенсионеру от них убежать? — улыбнулся Картазаев.

— Они оба на вас накинутся, так и знайте, — предупредила она. — И не стройте из себя героя.

Двое спецназовцев, Картазаев и Мошонкин гуськом двинулись к выходу. Тут все и случилось.

Ошибка Мошонкина заключалась в том, что он был уверен, что в палатке бить не будут, однако бойцы сделали вид, что замешкались перед самой дверью и наработано одновременно бросились на них.

На Мошонкина обрушился град ударов, и дело кончилось бы тем, что парню в лучшем случае сломали бы челюсть и ребра, если бы Картазаев не отпихнул его в сторону.

— Что ж вы, пацаны, так по-подлому? — спросил он, особенно и не удивляясь.

Он с самого начала знал, что честностью тут и не пахнет.

— Какая честность в драке? Это только в кино, — подтвердил аксиому здоровяк.

Они двое замерли напротив Картазаева. Впереди здоровяк. Картазаев слышал, как женщины сзади бросились поднимать Мошонкина, но десантник встал сам. Начал было подходить, но Картазаев жестом остановил его.

— Твоя фамилия случайно не Дартаньян? — спросил верзила.

Он едва повел плечом, и стоящий чуть сзади спецназовец, быстрый и ломкий в движениях, выступил вперед. Картазаев в свое время насмотрелся на таких. Судя по всему, блестящий рукопашник. Несмотря на комплекцию вряд ли уступает в драке здоровяку.

Картазаев, являясь отличным стрелком, в рукопашной схватке ничего особенного противопоставить не мог. Единственно, что он с большой выдумкой использовал в драке подручные предметы. Но что с того? Их двое.

— Ну что, сучонок, поговорим! — спецназовец нехорошо ухмыльнулся.

— Не о чем ему с вами разговаривать! — раздался к удивлению Картазаева высокий, почти фальцет, взволнованный голос Маши. — Прекратите немедленно!

— А если нет?

— Вы в курсе, товарищ, что сейчас ударите старшего по званию? — поинтересовался Картазаев, даже не пошевелившись, и заложив руки за спину аки Наполеон.

— Вы же без знаков различия? — притворно удивился рукопашник. — Ладно, для твоего возраста сделаю скидку. Откровенно говоря, про тебя мне наболтали, хочу почувствовать, а то ведь другого шанса тебе не дам. Ну, так уж и быть, дай раза.

Картазаев и дал. Рукопашник наверняка знал, что он правша, сам ведь признался, никто его за язык не тянул. И Картазаев дал слева. Размах получился неплохой, из-за спины.

Голову спецназовца вывернуло на 90 градусов, и словно в голливудском кино, он мог лицезреть перед глазами некие летающие объекты — вылетевшие изо рта в парообразных облачках крови собственные зубы. После чего тело в силу того, что свобода вывертывания шеи являлась ограниченной величиной, последовало за головой. Ноги бойца оторвались от земли, он сделал в воздухе пируэт, которому позавидовал бы артист балета и грянулся оземь. При этом взметнув облачко пыли.

Толпу пронзил единый сплотивший всех вздох, как при увиденном сногсшибательном фокусе. Боец пребывал в тяжелейшем нокауте. Увидев, как легко и непринужденно его коллегу превратили в овощ, здоровяк просто взбеленился и порвал бы его вместе с палаткой, но натолкнулся на уставленное ему в лицо дуло.