Читаем без скачивания Борьба страстей - Кнут Гамсун

Его тоже называли господиномъ директоромъ, чтобъ пробудить въ немъ самоуваженіе; но это были напрасныя старанія. Самъ онъ называлъ себя агентомъ Андерсономъ, — и только. Онъ поправлялъ всѣхъ, кто приписывалъ ему директорскій титулъ. Болванъ! — онъ былъ только дѣловымъ человѣкомъ и больше ничего. Онъ былъ совершенно здоровъ, доказательствомъ тому служилъ его прекрасный аппетитъ, хорошо спалъ и былъ вообще крѣпкаго сложенія.

Однажды жена генеральнаго консула сказала:- Надо вышвырнуть вонъ этого господина Андерсона!

Но госпожа Мильде прекрасно знала, почему жена генеральнаго консула требовала теперь удаленія гоподина Андерсона. Онъ не оцѣнилъ ея нѣжныхъ чувствъ.

Какъ-то вечеромъ супруга генеральнаго консула сидѣла одна въ саду. Было темно, и она мечтала. Въ это время мимо нея прошелъ господинъ Андерсонъ. Она окликнула его и назвала директоромъ. Она даже намекнула ему на то, что его здоровый и сильный видъ дѣйствуетъ благотворно на ея нервы.

— Такъ, такъ, — сказалъ Андерсонъ.

— И представьте себѣ, мнѣ кажется, что ваши руки покрыты волосами, ха, ха, ха, — засмѣялась жена генеральнаго консула. — Подойдите же ближе и дайте мнѣ возможность насладиться вашимъ обществомъ.

— Тутъ слишкомъ темно, — возразилъ онъ.

— Да, но только не заставляйте меня итти на свѣтъ!

— Отчего же нѣтъ? Видите ли, я, напримѣръ, по опыту знаю, что выгляжу гораздо интереснѣе при свѣтѣ, чѣмъ въ темнотѣ, - сказалъ Андерсонъ.

Это была упрямая голова, и всеобщее мнѣніе о немъ было, что онъ не любитъ природы. Видѣли, какъ онъ стоялъ на берегу и глядѣлъ на море сухими, совершенно сухими глазами. Молодой сердцеѣдъ Оксентандъ попробовалъ однажды навести его на правильный путь, но это ему не удалось. Въ общемъ было очень интересно выслушивать отвѣты агента. Молодая красавица Трампе спросила его какъ-то за обѣдомъ:

— Такъ вы не женаты?

— Нѣтъ, — отвѣтилъ онъ. — Но во всякомъ случаѣ и у меня были свои злоключенія…

Въ пансіонъ должна была пріѣхать новая гостья. Изъ сосѣдняго государства пришла телеграмма, въ которой справлялись, есть ли въ пансіонѣ мѣсто для одинокой дамы. Комната могла бытъ и маленькой, — но обязательно въ нижнемъ этажѣ. Хозяйка отвѣтила, что такая комната есть. Теперь весь пансіонъ съ нетерпѣніемъ ожидалъ ея пріѣзда.

Почему она хотѣла жить въ нижнемъ этажѣ? Хромала она? Молодыя женщины, бывшія три-четыре года замужемъ, ничего не имѣли противъ того, чтобъ пріѣзжая была некрасива.

Серцеѣдъ Оксентандъ сказалъ:- Отчего же? Пусть лучше будетъ хорошенькая; съ вами, госпожа Трампе, она во всякомъ случаѣ не сможетъ равняться.

Два дня спустя она пріѣхала. Ея экипажъ ѣхалъ очень быстро и остановился у подъѣзда пансіона. Игра въ лаунъ-тенисъ разомъ прекратилась, и всѣ уставились на пріѣзжую. На ней была большая шляпа, и вообще одѣта она была очень изысканно. Когда она вышла изъ экипажа, всѣ увидали, что она очень молода.

— Моя фамилія — Андерсонъ, — сказала она, обращаясь къ хозяйкѣ.

— Какъ ея фамилія? — спросила жена генеральнаго консула.

— Андерсонъ! — отвѣтила красавица Трампе.

— Вотъ какъ? Прибавилось еще существо подъ фамиліей Андерсонъ! Здѣсь просто житья отъ нихъ не будетъ.

Жена генеральнаго консула оказалась права. Госпожа Андерсонъ сдѣлалась дѣйствительно невыносимою для всѣхъ, кромѣ мужчинъ. Въ нихъ же она зажгла огонь. Съ перваго взгляда нельзя было даже понять, почему. Хорошенькой она не была, у нея не было блестящихъ глазъ госпожи Трампе; о сравненіи нечего было и думать. Но у нея были темные, опасные глаза. Да, они были опасны. Къ тому же брови напоминали двѣ темныя піявки, повернутыя другъ къ другу головками. Въ этихъ бровяхъ было что-то мистическое. Она была молода, и ея ротъ напоминалъ цвѣтокъ.

Она была красива…

Госпожа Андерсонъ встала на слѣдующее утро слишкомъ поздно, и хозяйка должна была напомнить ей о томъ, что въ пансіонѣ все дѣлается въ опредѣленные часы: первый завтракъ ровно въ девять часовъ.

Госпожа Андерсонъ отвѣтила:- Я явлюсь ровно въ девять часовъ — но только не раньше.

Самъ генеральный консулъ заглядѣлся на нее. Онъ встрѣтился съ ней взглядомъ. А генеральный консулъ не принадлежалъ къ числу тѣхъ людей, которыхъ слѣдовало бы учить понимать взгляды. Онъ происходилъ изъ поколѣнія извѣстнаго поэта и самъ писалъ превосходныя стихотворенія о природѣ и людяхъ.

Какой откровенный огонекъ горѣлъ въ этихъ женскихъ глазахъ при дневномъ свѣтѣ! Генеральный консулъ успѣлъ замѣтить, что это были глаза, въ которыхъ свѣтилось желаніе…

Когда госпожа Андерсонъ получила счетъ, то, безъ дальнѣйшихъ церемоній, она попросила отсрочки платежа, у нея въ данную минуту не было денегъ, сказала она, но, во всякомъ случаѣ, можно будетъ найти выходъ въ одинъ изъ послѣдующихъ дней.

Вечеромъ она вступила въ разговоръ со статскимъ совѣтникомъ Адами. Онъ стоялъ на рубежѣ второй молодости, этой послѣдней вспышки страсти, когда люди становятся неестественно молодыми.

Вопросы и отвѣты госпожи Андерсонъ восхищали знатнаго, плѣшиваго господина.

Какъ только жена вызвала его въ сосѣднюю комнату, его мѣсто поспѣшно занялъ генеральный консулъ. Онъ долго выжидалъ этой минуты.

Онъ сказалъ:- Я завидовалъ статскому совѣтнику, когда онъ такъ долго разговаривалъ съ вами.

— Я васъ ждала, господинъ консулъ, — возразила дама. — Между прочимъ, чтобы спросить васъ кое о чемъ и чтобы поблагодарить васъ.

— За что же?

— Это вы приказали поставить цвѣты въ моей комнатѣ?

— Цвѣты? Признаюсь… Вамъ прислали цвѣты?

— Простите, — сказала молодая женщина. — Я дѣйствительно слишкомъ много возмечтала о себѣ!

Поэзія бросилась въ голову генеральнаго консула отъ этихъ таинственныхъ цвѣтовъ, и онъ сказалъ:

— Господи, я долженъ былъ это сдѣлать! Намъ всѣмъ слѣдовало бы это дѣлать! Изо дня въ день…

— Я люблю цвѣты, — сказала женщина. — но я слишкомъ бѣдна, чтобы сама покупать ихъ.

Случилось такъ, что она начала разсказывать разные эпизоды изъ своей жизни, и генеральный консулъ сдѣлалъ то же самое. Никогда до этихъ поръ онъ не бывалъ такъ откровененъ съ постороннимъ ему человѣкомъ. Кончилось тѣмъ, что онъ окончательно потерялъ голову. Женщина сказала:

— Вы, вѣдь, женаты, господинъ консулъ?

— Въ любви замѣчается больше счастья въ будущемъ, чѣмъ въ прошломъ, — возразилъ онъ и вздохнулъ.

На слѣдующій день генеральный консулъ сидѣлъ за обѣдомъ смущенный, лихорадочно настроенный. Причиной тому было маленькое стихотвореніе, которое онъ вложилъ въ салфетку госпожи Андерсонъ.

Когда она нашла его и принялась читать, онъ обернулся къ своему сосѣду и сказалъ: — Фу! здѣсь сегодня невыносимо жарко.

Поговаривали, что цвѣты госпожѣ Андерсонъ были несомнѣнно посланы старымъ, лысымъ сановникомъ. Но онъ самъ отрицалъ это.

— Нѣтъ, нѣтъ, это не я, — говорилъ онъ, — и мнѣ не въ чемъ признаваться.

Женщина посмотрѣла на него съ удивленіемъ. Она приподняла слегка брови, эти двѣ тонкія піявки, съ прикасавшимися другъ къ другу головками и сказала:

— Нѣтъ? — какъ вы это мило сказали… Вашъ голосъ звучалъ, какъ арфа!… Господинъ совѣтникъ поетъ?

— Ну… въ полномъ смыслѣ этого слова нѣтъ, т.-е. немножко пѣлъ въ молодости.

Онъ чувствовалъ себя юношей.

Конечно, это здоровый воздухъ и море сдѣлали его такимъ сильнымъ и пылкимъ.

Жена статскаго совѣтника послала за нимъ, но онъ не двинулся съ мѣста.

— Я не пойду, — сказалъ онъ. — Пусть оставятъ меня въ покоѣ! И чего отъ меня хотятъ, наконецъ?

А госпожа Андерсонъ кивала головой и была на его сторонѣ: конечно, онъ могъ оставаться здѣсь.

— Мы можемъ съ вами говорить о дѣлахъ, — сказала она, — тогда вы можете, конечно, остаться.

— Да съ вами, сударыня, я охотно имѣлъ бы дѣло. Выслушайте только меня! Пусть у насъ съ вами будетъ хотя маленькое дѣло!

— А не крупное?

— Нѣтъ, отчего же, я согласенъ и на большое дѣло. Чѣмъ больше, тѣмъ лучше — ха-ха-ха. Да благословитъ васъ Господь!

Но госпожа Андерсонъ говорила совершенно серьезно. Она хотѣла застраховать его жизнь.

— Ахъ такъ, — сказалъ растерянно совѣтникъ, — значитъ вы, сударыня — агентъ?

— Видите ли, это было нѣсколько лѣтъ тому назадъ. — Я должна была помогать своему мужу зарабатывать деньги. Что могла я предпринять?

И она объяснила ему дальше, что не хочетъ вовсе его эксплоатировать; онъ можетъ застраховать себя за самую небольшую сумму.

— Нѣтъ, — сказалъ совѣтникъ, — если уже страховать свою жизнь, то за крупную сумму. И вообще это совсѣмъ не лишнее дѣло застраховать себя.

— Я пошлю домой къ мужу бумаги для подписи, — сказала госпожа Андерсонъ. — По уставу, докторъ долженъ васъ освидѣтельствовать, несмотря на то, что вы здоровы, какъ юноша. Врачъ страхового общества немедленно пріѣдетъ.