Читаем без скачивания На границе тучи ходят хмуро… - Алексей Кулаков

"Правду говорили, что человек привыкает ко всему. Недавно, и месяца не прошло, очнулся и радовался, что жив – а теперь освоился, и недоволен своим положением. Эх-ма, где там мой верный блокнотик? Что мы имеем по границе? Итак, пункт раз: бегают через неё регулярно, как с нашей, так и с сопредельной стороны, но всё же – в основном, с сопредельной к нам. Пункт два: народу бегает немало, старший унтер вчера мимоходом упомянул, что в этом месяце уже трёх отловили, а месяц-то пока не кончился. Умножаем это количество на десять, а вернее будет на двадцать, и получается, что "работают" на Олькушском участке госграницы от пятидесяти до восьмидесяти человек постоянно, трудятся не покладая рук… и ног, хе-хе. Пункт три: за такую популярность именно нашей зоны ответственности следует благодарить и близость железной дороги из чужедальних краёв в Империю Российскую. Пункт четыре: контрабандисты тут бывают двух видов. Первые (и, в основном, с российским подданством) стараются проскочить тихо, несут, везут, тащат (нужное подчеркнуть) как правило много, и товаром, то есть его сохранностью, дорожат меньше, чем своей головой и здоровьем. При любом столкновении стараются быстро отступить. Это им плюс, кстати. Вторые гораздо хуже, и в основном набегают со стороны Двуединой монархии, Австро-Венгрии то бишь, будь она неладна. Стреляют первыми, и не отступают до последнего, но и контрабанда у них самая " вкусная" – маленькая по объёму, большая по стоимости. И первых, и вторых роднит одно: на оружии и экипировке они не экономят, и зачастую единственное, что остаётся дозорам – отступать и дожидаться подмоги от ближайших постов. Слава богу, взаимовыручка налажена… Пункт… ага, пятый уже: отсутствие внятной системы охраны. Сегодня секрет в одном месте, завтра в другом… метров на пять левее или правее, дальше или ближе. Есть конные объездчики, но мало. Ещё летучий отряд, но он на случай крупного прорыва и базируется в 15 верстах от отряда… можно сказать, его нет. Ко всему прочему существует замечательный приказ с самых заоблачных высей, гласящий: в сторону сопредельной страны стрелять категорически запрещается! Как хочешь, так и понимай – то ли это забота о бедных и несчастных "контрабасах", то ли опаска подстрелить чужого пограничника.

Ну и напоследок: контрабандой тут, походу, балуются все кому не лень. Под конец обхода унтер дважды показывал хутора – мол, если вдумчиво пошарить, обязательно что-нибудь сыщется, и немало. Да… Ведь это ещё затишье пока, а вот через три месяца, когда начнут действовать новые пошлины, вот тогда пойдет движение…"

Задумался так, что не сразу обратил внимание на зашедшего старшего унтера, и тому пришлось негромко кашлянуть, привлекая внимание.

– Вашбродь, на седьмом посту – нарушителя задержали.

– Давайте его сюда.

– Так, это… Вашбродь…

Перебив унтера, корнет напомнил:

– Семён Василич, вы не тянитесь, доложите по простому, я же вчера разрешил.

– Ну, это… секрет весточку прислал, что нарушитель на них вышел, так я сразу к вам… Вот! За указанием, значить…

– Понятно. Подождите… Как это весточку прислали? Вестовым? Их же всего двое?!

Из дальнейших пояснений успокаивающего дыхание (всё-таки, уже не мальчик, быстро бегать) старшего унтера, князь опять узнал для себя новое. Оказывается, на заставе есть голубятня и специальный человек при ней (а он думал, это маленький домик на отшибе и даже не интересовался, что там…) Каждый дозор, уходя в наряд, берёт с собой пару голубей: вдруг один не долетит? Учитывая, что крылатых вестников любили и ждали только на заставе, шанс исчезнуть по дороге был весьма велик, за ними даже специально охотились. Вот от седьмого дозора и прилетела крылатая смс-ка: поймали нарушителя, ждём начальство для разбирательства на месте – и всё, больше ничего и не влезло на маленький лоскуток бумаги. Унтер, действуя по инструкции и согласно требованиям устава, тут же побежал искать своего взводного – потому как теперь именно тот решал такие вопросы.

Поправив кобуру с револьвером и мимоходом пожалев об отсутствии "калаша" и бронежилета, корнет принялся "выдвигаться" к месту мини ЧП. Конечно, можно было поступить гораздо проще, то есть приказать отконвоировать этого самого задержанного к себе, на заставу, но! Очень хотелось взглянуть на такого занятного зверька, так сказать, в "естественной среде обитания", тем более что всё было недалеко и добираться до места полагалось не своими ногами, а конно. Навыки верховой езды были приличными, так что… офицер даже удовольствие начал получать от быстрого галопа.

Нарушитель откровенно разочаровал. И стоило из-за этого вот… нда, такой шум поднимать? Под деревом сидел дедуська, в заскорузлых от грязи лохмотьях, с землистого цвета лицом и таким ароматом немытого тела, что комары беспомощно кружили метрах в двух, не решаясь подлететь поближе. Документов нет, в ответ на вопросы лопочет всякую ерунду, безбожно мешая польские и венгерские слова, и всё время кланяется, как китайский болванчик, тряся зажатой в руках верёвкой.

– Докладывайте.

– Слушаюсь, Вашбродь! Энтот… час назад сам на секрет вышел, ну мы яго и придержали, вот. Вона с той стороны к нам шагал… вот. Говорит, коня свово потерял, ишшет.

– Понятно…

Отойдя в сторонку, кивком подозвал старшего унтера:

– Что скажете, Семён Василич?

– А чего тут, и так всё ясно. От "несунов" он тута ходит, высматривает…

– От "несунов"?

– Ага. Это мы так этих, как яго… кон-тра-бан-дис-тов, во!, по простому зовём. Ходят такие, выглядывают, где секреты засели – а потом все "несунам" подробно обсказывают, за денежку малую. Бывает, ещё собачку учёную впереди пустят, или мальца несмышленого… Всяко исхитряются, сволочи!

– Так! И что делают с такими?

– Дык, что… взашей его и всех делов. Гумагу на него ещё изводить, мороки больше.

– Тогда так. Ему (кивок на бомжеватого вида дедушку) оформите пинок пониже спины, секрет на другое место. Верно, Василич?

– Так точно, Вашбродь!

Старший унтер энергично раздал ценные указания, и уже отъезжая, корнет увидел размашистое "напутствие" тяжёлым сапогом, в исполнении старшего дозора.

Глава 7

К концу лета Александр уже сбился со счёта – столько он повидал нарушителей. Серьёзных за всё время набралось всего два, и каждое задержание обязательно сопровождалось короткой перестрелкой, а подобных первому – десятков пять, как минимум, а то и больше. Солдатам очень понравилось выражение "оформить пинка" и данное действие быстро стало одной из негласных, но просто таки обязательных традиций. Ещё больше им понравился другой приказ командира: тех задержанных, что покрепче, отпускать только после сеанса "трудотерапии" – дров натаскать, или песка с щебнем для отсыпки дорожек, с выгребными ямами поработать, сена покосить, мусор какой убрать, подмести… Занятие находилось всем, а уж как укрепился авторитет комвзвода-два! Тем более что все уже попривыкли к тому, что именно он постоянно находится в отрядной канцелярии, или где-то рядом, в отличие от штабс-ротмистра Блинского или корнета Зубалова. Командир заставы своим присутствием её обычно не баловал, отметится на утреннем разводе и в Ченстохов, по важным и неотложным делам (по слухам – новая пассия), или отдых от важных дел. А Его Благородие корнет Зубалов жил и служил (и даже дышал) в ожидании отставки, и лишнего на себя не брал: с утра в канцелярии, потом объезд дистанции, и всё – остаток дня "дежурил" на своей квартире. А меж тем, причины такого трудоголизма командира второго взвода были донельзя банальны: во-первых, в канцелярии было прохладно, а на улице и в тени доходило до плюс тридцати. Солдатам ещё удавалось походить нараспашку, а вот офицерам это категорически воспрещалось, расстёгнутый и без фуражки корнет вызвал бы настоящий шок и волну слухов. А во-вторых, занимаясь оформлением разного рода документов, Александр заодно и систематизировал накапливающуюся понемногу информацию: рядом с какими хуторами чаще всего случаются стычки, какие участки дистанции у "несунов" самые любимые, средняя численность и тактика контрабандистов, наиболее удобные маршруты для "караванов", виды и стоимость запрещённых товаров, общие сведения о местности… Было ещё и в-третьих, к сожалению. Стала приходить боль, сперва – потихоньку, покалыванием в висках, затем сильной мигренью и неожиданными спазмами. Всё чаще и чаще приходилось вызывать холодное безразличие к окружающим, чтобы не сорваться… в такие моменты он просто запирался в офицерской комнате, пережидая очередной приступ, или уходил в ближайший лесок и долго стоял там, привалившись к облюбованному дереву. Посетив местного лекаря, господина Матисена, получил твердое убеждение – лучше умереть самому, чем воспользоваться помощью этого коновала и отдать концы после устроенного им кровопускания.

Узнать верное средство от головной боли довелось случайно, и благодаря контрабандистам… наверное. В один из дней голова начала разламываться уже с утра, моментом переведя настроение в минус. Едва он оделся, прибежал запыхавшийся вестовой с неприятной новостью – стрельба на седьмом посту!