Читаем без скачивания Свет и тень - Кэндис Кэмп

— Ну что вы, спасибо, — ответила она с не меньшим сарказмом. — Наверняка ты догадывался, что я не лишена драматического таланта.

— Да, я хорошо помню то отличное представление, что ты давала мне перед женитьбой.

Он был холоден и тверд, как гранит, и едва ли мог подходить для Синтии. Несомненно, она ожидала, что муж будет любить и лелеять ее не меньше, чем ее любили и лелеяли в семье. Должно быть, Синтия со своим оранжерейным восприятием мира испытала настоящий шок, когда обнаружила, что у этого мужчины чувства напрочь отсутствовали. Неудивительно, что она сбежала от него.

— Почему ты не хочешь отпустить меня? — спросила она. — Ты ведь не думаешь, что я могу поверить в то, будто ты хочешь моего возвращения?

Джейсон насмешливо ухмыльнулся, даже не пытаясь спрятать свое презрение.

— Конечно, нет, ты совершенно права. Любовь, которую я когда-то испытывал к тебе, давным-давно умерла. Но позволь мне напомнить тебе, что Сомервиллы никогда не выпускают из рук того, что принадлежит им по праву.

— Я не твоя собственность!

— Ты моя жена. Ты леди Браутон из Браутон-Курт. И я не позволю тебе бросать тень на мое доброе имя.

Каролин выпрямилась, глаза ее горели. Как он смеет так обращаться с ее сестрой!

— У тебя непомерная гордость, ведь так? Что ж, приготовься к удару: я никуда не поеду. Я не собираюсь возвращаться назад.

В ярости он пересек комнату и схватил ее за запястье. Его пальцы вонзились в ее плоть, как когти.

— Не издевайся надо мной, Синтия. Мое терпение подходит к концу. Ты вернешься со мной, даже если для этого мне понадобится связать тебя, заткнуть кляпом рот и отнести на корабль. Я твой муж. И перед английским законом ты моя собственность. Твоя собственность — моя собственность, ты должна подчиняться моей воле. И нет такого суда, нет такого судебного исполнителя, который бы не поддержал меня в моем праве отвезти тебя домой. Причем я полагаю, что большинство из них посоветовали бы мне вложить наконец тебе в голову хоть немного здравого рассудка!

В сумеречном свете глаза его казались черными, бездонными, а складки у рта обозначились необычайно глубоко и резко. Каждый раз, когда он открывал рот, его зубы ярко блестели, придавая всему его облику оттенок коварства и свирепости. Все существо Каролин пронизал ужас. Вряд ли кто-либо мог назвать ее трусихой, но этот человек… этот человек был ей страшен. Сила, с которой он сжимал ее запястье, сделалась угрожающей; вывернуть ей руку составит ему не больше труда, чем свернуть цыпленку голову. Как вообще могла бедная Синтия выносить его характер? Думая о Синтии, которой пришлось жить с таким зверем, Каролин, исполненная твердой решимости не показать своего страха, подняла глаза, чтобы встретиться с его взглядом.

— Похоже, ты просто в восторге от драки. Недалеко же ты ушел от пещерного человека!

Каролин почувствовала, как по рукам Джейсона пробежала дрожь бешенства, и подумала, что ее язвительные слова были последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Она отпрянула и инстинктивно подняла свободную руку к лицу, чтобы прикрыть его от возможного удара. Скрыть свое удивление Сомервилл не смог.

— Итак, ваш распрекрасный любовник приучил вас к побоям? Какую приятную жизнь, по всей видимости, вы вели. — С этими словами он отпустил ее руку и почти оттолкнул се от себя, словно она была ему отвратительна. — Все же я не могу понять твоего нежелания вернуться в Браутон-Курт. — Тут он многозначительно осмотрел комнату. — Я бы осмелился предположить, что ты была бы счастлива вернуться к своей обеспеченной жизни, особенно теперь, когда Бингем оставил тебя. Что же случилось? Или вы двое обнаружили, что ваша убогая любовная связь не может существовать без материального достатка? Или он узнал, что ты не способна любить никого, кроме себя самой?

— Ты омерзителен.

— Я знаю твое отношение ко мне. Я холодный, бесчувственный и имею только самые низменные наклонности. Короче, зверь. Ты ненавидишь меня. Теперь, когда это установлено, давай перейдем к вопросу твоего отбытия вместе со мной из этой вонючей дыры.

Джейсон превосходно контролировал выражение своего лица, никаких признаков гнева на нем видно не было. Он открыл дверь стенного шкафа и выдернул несколько платьев. Бросив их на кровать, он собрал ее обувь и сумки, выстроившиеся в шкафу на полу, и швырнул все это на кровать рядом с платьями. Столь же успешно очистил ящики небольшого комода, добавив к груде тряпья еще несколько ее вещей.

Униженная, Каролин наблюдала, как он свалил всю ее одежду в одну кучу и каким полным отвращения взглядом одарил ее на прощание. У нее было такое чувство, словно он вывернул наизнанку ее жизнь, сердце и душу и не нашел там ничего мало-мальски ценного.

— Боже милосердный! Синтия, неужели он скрылся, прихватив с собой не только твое золото, но и все твои платья и украшения?

— Я… мне пришлось отдать все ростовщикам.

— Даже ты не смогла бы так быстро истратить все эти деньги. Ты, наверное, забыла, но я-то точно знаю, какую сумму украла ты из моего сейфа в ночь побега.

— Я никогда ничего не крала! — с горячностью воскликнула Каролин прежде, чем успела подумать.

— Разве? — удивленно вскинул брови Сомервилл. — Впрочем, ты наверняка не считаешь это воровством, поскольку муж и жена — единая плоть. Но те чудные деньки, когда мы действительно являли собой сие отрадное единство, прямо-таки по Библии, давно миновали, не так ли, а?

— И слава Богу, хотя ты, вижу, никак не желаешь оставить меня в покое!

После такого ответа Сомервилл на миг остолбенел, а потом разразился глубоким, неожиданно богатым по тембру смехом, который напутал Каролин.

— Ты немного изменилась. Раньше ты бы впала в истерику. Надо полагать, Бингем привил тебе смелость и ум.

Джейсон был прав. Она вела себя несколько иначе, нежели Синтия. Если бы сестрицу схватили столь нагло за руку и зажали бы рот, она без конца бы лила слезы и куксилась. Каролин была изумлена, что Синтия нашла мужество и удрала, однако дело обстояло именно так. Что же, теперь всем, чем только можно, необходимо помочь сестре. Каролин понимала, что чем дольше она будет притворяться Синтией, тем легче будет Синтии подлинной, настоящей скрываться от мужниных преследований. Следовательно, покуда достанет сил и, главное, покуда будет сопутствовать удача, ей придется лицедействовать! Естественно, ей не составит никакого труда дурачить Сомервилла весь сегодняшний вечер: в потемках он едва ли отличит ее от своей благоверной. Но в дальнейшем первое, что нужно будет сделать, — если, конечно, она всерьез хочет осуществить намеченный план, — это немедленно заглушить в себе дерзкую Каролин и стать Синтией, издерганной, надломленной и слезливой. Призвав на помощь всю свою волю, Каролин шумно вздохнула, потом повернулась и посмотрела Джейсону в лицо. Внешне близнецы были неразличимы, но теперь ей каждым словом и жестом предстояло изображать Синтию.