Читаем без скачивания Первая площадка (полигонные зарисовки) - Евгений Гаврилин

Получив предписание явиться в войсковую часть 28117, я поплелся в гостиницу попрощаться и получить какие-нибудь советы от своих друзей-однокашников. Они мне рассказали, как можно добраться до Первой площадки, на которой дислоцировалась теперь уже моя войсковая часть. Это оказалось не так просто. Располагалась она в ста пятидесяти километрах от того места, где мы находились, и добраться туда можно только на автобусе АП-4, который ходил три раза в неделю. Как раз завтра был такой рейс. Сборы были недолги, как говорится, все свое носил с собой.

Ровно в четырнадцать часов с двумя чемоданами я был на остановке автобуса, где присоединился к полутора десяткам человек, которые, как оказалось, тоже были пассажирами этого маршрута. Тут были офицеры, несколько солдат и две женщины. Разместились все, и старший автобуса дал водителю команду трогаться.

Настроение у меня было препаршивое, я понимал, что центр полигона был ближе к аду, чем к раю (даже при наличии огромного озера), а что же иное могло ожидать на Первой площадке в центре этой безжизненной и каменистой пустыни? Спустя много лет я могу наверняка сказать, что мои сомнения и догадки были детскими фантазиями по сравнению с той действительностью, с какой приходилось сталкиваться на протяжении последующих пяти долгих лет.

Все это станет ясно потом, а пока нас трясло в обычном видавшем виды автобусе марки АП-4 зеленого цвета, который жестко подпрыгивал на каждой кочке. Рядом со мной сидел маленького роста старший лейтенант, как говорит мой лучший друг и внук Тема, «нереально рыжий».

Как водится, в долгой дороге делать нечего, поневоле надо разговаривать, коротая время. Слово за слово, мы разговорились с «рыжим» моим соседом. Оказалось, он, так же как и я, попал под ту же директиву и прибыл на Первую площадку две недели назад. Правда, прибыл он с женой и сыном, хотя по суровым местным законам это не поощрялось, поскольку требовался специальный допуск и на членов семьи, но он как-то обошел это препятствие (детали он не раскрыл, да мне это было и не важно – я был холостяком).

За долгие три с лишним часа утомительного путешествия Вячеслав, так звали моего рыжего попутчика, рассказал очень много интересного о моей будущей службе. Очень подробно описал командира части подполковника Александра Павловича Дружкова. Получалось, что будущий командир – весьма сложная натура, служить с ним, похоже, будет непросто. В заключение Вячеслав произнес фразу, которую я потом часто вспоминал: «Сам скоро увидишь. Да вот он нас лично и встречает», – показал он на приближавшегося к автобусу подполковника в полевой форме. К этому моменту автобус уже въехал в расположение части.

Выйдя из автобуса, пытаясь придать затекшим от трехчасового сидения ногам некое подобие строевого шага, я подошел к подполковнику, приложил руку к фуражке и доложил, как положено по форме: «Товарищ подполковник, старший лейтенант Гаврилин для дальнейшего прохождения службы прибыл». Подполковник, едва взглянув на меня, пробурчал: «Хорошо, потом поговорим. Идите, устраивайтесь». Куда идти, как устраиваться – ни звука. Хорошо, что мой рыжий попутчик не исчез. Он меня быстренько сводил в штаб, к заместителю по тылу, в общем, помог оформиться без лишней бюрократии, показал место в гостинице.

Первая ночь была очень неспокойной. Новое место, ворох эмоций. И это на фоне множества рассказов, которые пришлось выслушать за последние дни о скорпионах, каракуртах, фалангах и прочей нечисти, которой, как все говорили, с избытком кишит вся местность.

Ну, это еще не начало моей новой службы в далекой казахской пустыне. Утром – обязательное построение всего личного состава части. Командир обходит все подразделения и, увидев меня, говорит: «Зайдите, представьтесь как положено». Что такое «представьтесь как положено», я не понимал. Для меня понятие «как положено» – это представляться по Уставу, что я и сделал в день моего прибытия в часть. Решив для себя эту теоретическую задачу и находясь в препаршивом (действительно, свинство, с которым пришлось столкнуться в последнее время, вывело меня из душевного равновесия) расположении духа, я никуда не пошел.

Однако подполковник был командир настоящий и на следующий день на утреннем построении объявил мне выговор и повторил ту же фразу насчет представления. Но я был довольно опытный офицер, имеющий войсковой опыт, и опять никуда не пошел. На следующий день вся процедура повторилась с точностью до буквы.

И так происходило шесть дней. За эти шесть дней – шесть взысканий. Мне ребята (а как оказалось, я некоторых из офицеров знал раньше) говорят: «Сходи на прием к командиру. Он мужик ничего!» Внял советам, пришел к командиру в штаб. Он мне говорит: «Вы почему такой недисциплинированный?» «Никак нет, – говорю. – За восемь лет ни одного взыскания». «Ладно, – подводит итог командир, – считаем, что это недоразумение и никаких взысканий у тебя не было и нет. Служи».

Мне недолго пришлось служить с Александром Павловичем, но через много лет мы с ним встретились снова. Я уже работал в 4-м Главном управлении Министерства обороны, а он – в Главном штабе Войск ПВО страны. Мы много совместно работали, но ни разу он не вспомнил о той нашей встрече, а я ни разу ему не напомнил. Мужик он оказался настоящий. Не всегда первое впечатление правильное.

Вот таким было мое начало службы и работы на 10-м Государственном научном исследовательском испытательном полигоне Министерства обороны. Каким будет продолжение службы, с вашего позволения, – в следующих зарисовках.

Первые шаги

Что и говорить, первые шаги всегда трудны. Эта аксиома сопровождает человека с младенческих лет. Годовалый человечек первый раз в жизни поднялся, встал на ноги и сразу понял, как это непросто – стоять на собственных ногах. В подтверждение этого тут же следуют падение и рев малыша от боли и обиды. И такой метод познания сопровождает человека всю жизнь. Чтобы встать на ноги, нужно много чего преодолеть, а чтобы удержаться на ногах, нужны еще большие усилия. Видимо, это действительно диалектика жизни.

Мои первые шаги на полигоне оказались весьма непростыми. Переезд из субтропиков в безжизненную пустыню создает, по определению, предпосылки для стресса. Не меньший стресс – вхождение в совершенно новый коллектив, причем коллектив испытателей, который уже сложился и достиг потрясающих результатов, решая уникальной сложности задачи. Но вот это обстоятельство, как ни странно, сыграло положительную роль в моей дальнейшей жизни.

Привыкал я к новой службе и работе довольно тяжело. Мне вообще всегда было как-то трудно сходиться с людьми, видимо, это особенность моего характера. В этой войсковой части период привыкания оказался существенно короче в связи с тем, что абсолютное большинство офицеров были моими ровесниками (с некоторыми из них мы встречались в Горьковском радиотехническом училище, когда проходили производственную практику на последнем курсе академии, а они – училища). Работать приходилось на суперсовременной технике, которая участвует в интереснейших испытаниях. Все это создавало особый микроклимат в офицерской среде, который резко отличался от климата, который был у нас в полку. Кроме того, на площадке (так для удобства мы называли нашу войсковую часть. Кстати, это общепринятое название для всех полигонов) всегда было много представителей разработчиков техники, заводов-изготовителей, которые создавали особый колорит и в огромной степени влияли на армейскую среду, облагораживая ее. В свободные от испытаний дни мы вместе с работниками промышленности выезжали на берег озера Балхаш и устраивали состязания по водному поло, купались и загорали. Меня донимала жара, я ее плохо переношу, а до берега озера было порядка девяноста километров, и ехать надо по степи, по бездорожью. Это, я вам скажу, удовольствие – ниже среднего.

Конец ознакомительного фрагмента.