Читаем без скачивания Брэдбери - Геннадий Прашкевич

А в одном из интервью Рей Брэдбери с удовольствием подтверждал: «Рассказ “Дядюшка Эйнар” основан на моем настоящем родственнике — шведе. Моя мама родилась в Стокгольме и приехала в США в возрасте двух лет. У нее было пять братьев и сестер, и один из них, Эйнар, был самым любимым. Он был шумным, беспокойным и радостным. Я вырос с ним и любил его. Наверное, поэтому позже я дал ему крылья и запустил в небо…»

Действительно, в своем рассказе Рей сделал дядю Эйнара летающим.

«На глазах у встревоженных домочадцев он оторвал у одного из летающих змеев лоскутный хвост, привязал его себе к ремню сзади, схватил моток бечевки, один конец зажал в зубах, другой отдал детям — и полетел, полетел в небеса, подхваченный буйным мартовским ветром! Через фермы, через луга, отпуская бечеву в светлое дневное небо, ликуя, спотыкаясь, бежали-торопились его дети. А Брунилла стояла на дворе, провожая их взглядом, и смеялась, и махала рукой, и видела, как ее дети прибежали на Змееву горку, как встали там, все четверо, держа бечевку нетерпеливыми гордыми пальцами, и каждый дергал, подтягивал, направлял. И все дети Меллинтауна прибежали со своими бумажными змеями, чтобы запустить их с ветром, и они увидели огромного зеленого змея, как он взмывал и парил в небесах, и закричали: “О, какой змей! Какой большой змей! О, как мне хочется такого красивого змея! Где, где вы его взяли?”».

Переезд в Лос-Анджелес изменил жизнь Рея.

Кстати, он с рождения был незримо связан с этим городом.

Свое второе имя — Дуглас — он получил в честь знаменитого актера Дугласа Фэрбенкса (1883-1939), многие годы восхищавшего американцев своей игрой в таких фильмах, как «Американец» (1916), «Знак Зорро» (1920), «Три мушкетера» (1921), «Робин Гуд» (1922), «Багдадский вор» (1924), «Черный пират» (1926)…

А Лос-Анджелес — это Голливуд.

Рей обожал кино. Рей обожал артистов.

Теперь же весь Голливуд принадлежит ему!

Катаясь на роликовых коньках у входа в студию «Парамаунт», Рей, как редких пушных зверей, отслеживал знаменитостей. Иногда он даже пропускал уроки в школе, а родителям врал, что занятия отменили, — чтобы вновь и вновь крутиться на своих роликах у ворот студии.

Вид красивых автомобилей и красивых, уверенных в себе людей волновал его.

Здесь, у ворот студии, Рей подружился с мировым парнем по имени Дональд Хокинс, таким же неистовым любителем кино. Теперь они вдвоем околачивались на улицах перед студиями. Рей даже завел специальный альбом для автографов. Много лет спустя знаменитый писатель Рей Брэдбери признается корреспонденту газеты «Los Angeles Times», что собрал в тот первый год на подступах к Голливуду не менее пятисот автографов и столько же фотографий, включая фото знаменитой киноактрисы Марлен Дитрих (1901-1992).

Восхищенные, полные слез глаза Рея немало помогали его чудесной охоте.

Да и одежда… Правда, он старался не думать о своей одежде… Всегда поношенная, она, казалось ему, кричит о бедности своего хозяина…

Улицы, улицы, улицы.

Школа оставалась где-то на втором, а то и на третьем плане.

Но присутствовала во всем. Она давила, она казалась ненужной.

«В какой мере наша жизнь определяется генетикой и в какой — нашим окружением, случайным или неслучайным? — спрашивал себя Рей Брэдбери, рассказывая впоследствии историю возникновения своей самой первой книги рассказов «Темный карнавал». — В десять лет я впервые надел на нос очки с толстыми, как бутылочные, стеклами. А школьные драчуны будто только и ждали этого, затаив свое вонючее дыхание. Когда эта Крошка Летучая Мышь, ждали они, когда этот Маленький Квазимодо свалится с дерева-убежища, с нетерпением ждали они, чтобы с криками “Четырехглазый!” гнать меня от школьного двора до самого дома…»

«Надо добавить, — писал он дальше, — что, учась в школе, я скрывался в сочинительстве во время перерыва на ланч. Дома у меня не было пишущей машинки, а слова так и просились наружу, и потому я отправился к своей учительнице машинописи и попросил разрешения проводить полуденные часы у нее в пустой классной комнате. За неделю я начинал и заканчивал один-два рассказа, а за окном, на солнышке, гонялись забияки, хохотали, толкались и воображали, будто это весело; знали бы они, что мне в их смехе слышится смерть, в стуках же пишущей машинки — подобие бессмертия…

Дойдя до выпускного класса, я купил у Перри Льюиса из лос-анджелесской Лиги фантастики подержанную портативную пишущую машинку. Она стоила пятнадцать долларов, и чтобы ее купить, я пятнадцать недель экономил на ланчах, откладывая по двадцать пять пенсов в день. Но это вложение оказалось самым удачным за всю мою жизнь: за последующие восемь лет я настукал на этом устройстве четыре сотни рассказов…

Я не раз уже говорил, что начал учиться тому, как не попадаться на зуб динго, гиенам и барракудам в человеческом облике, перед самым окончанием учебы, когда пробовал устроиться на работу в различные нефтяные компании. Еще я побывал в нескольких банках. Будь то в коридоре бензиновой корпорации или в окошке латунной клетки, где заперты служащие Американского банка, стоило мне завидеть местную особь мужского пола, сердце у меня начинало отчаянно колотиться от страха. Я знал: если придется выживать в окружении таких же, как в школе, самцов, я задохнусь и умру. И это было еще одним мотивом, чтобы сочинять по две тысячи слов в день — из них свивалась веревка, чтобы вылезти из болота с алчущими тварями…»

Однажды на школьном уроке Рей подсказал одному туповатому однокласснику какую-то нелепость — ради смеха, и тот в отместку стал бить Рея.

После каждой драки, даже не драки, а, честно говоря, откровенного избиения, Рей придумывал все новые и новые способы будущей мести.

Он учил меня так, — не смутился Дохляк, —Если Снарк — просто Снарк, без подвоха,Его можно тушить, и в бульон покрошить,И подать с овощами неплохо.

Ты с умом и со свечкой к нему подступай,С упованьем и крепкой дубиной,Понижением акций ему угрожайИ пленяй процветанья картиной…13

Вот оно — тайное преимущество истинной творческой жизни: не можешь дать настоящий физический отпор, накажи обидчика морально!

В 1971 году, через 36 лет после всех этих бурных школьных событий, уже знаменитый писатель Рей Брэдбери написал рассказ «Идеальное убийство», в котором герой по имени Дуг (почти все герои Брэдбери списаны с него самого) отправляется в прошлое, чтобы убить своего обидчика Ральфа Андерхилла.

За что? Да за то, что он с ним делал, когда ему было 12 лет.