Читаем без скачивания Крах СССР - Сергей Кара-Мурза

Это картина национальной экономической катастрофы постсоветских республик. Провал производства товаров и услуг за 22 года реформ примерно равен продукту хозяйства СССР за предыдущие 22 года. Чтобы выйти из кризиса и «преодолеть бедность», надо заполнить этот провал, а до этого еще очень далеко. Более того, есть веские опасения, что хозяйство постсоветских республик вообще не сможет в среднесрочной перспективе вновь выйти на траекторию развития, по которой шло советское хозяйство с 1965 по 1988 г. Во всяком случае «синтетический» график рис. 11 наглядно показывает, что СССР накануне перестройки не переживал экономического коллапса, сравнимого с тем, которые пережили республики после ликвидации СССР и смены экономической системы.

Еще глубже и драматичнее спад инвестиций в основной капитал. Провал подобного масштаба — фундаментальная угроза для любого народного хозяйства, изношенные основные фонды после некоторого предела становятся источником прямой опасности. Индексы инвестиций представлены на рис 12, аналогичном графику рис. 11.

Рис. 11. Индексы ВОП СССР и индексы ВВП СНГ (относительно точки 1991 г. = 100)

Здесь надо рассмотреть важную побочную ветвь мифа об экономическом коллапсе СССР. Стало нормой и привычным штампом утверждение, будто советское хозяйство имело «экспортно-сырьевой» характер, отчего теперь страдает Российская Федерация. ВПослании Федеральному Собранию 12 ноября 2009 г. Д.А. Медведев сказал, например; «Советский Союз, к сожалению, так и остался индустриально-сырьевым гигантом и не выдержал конкуренции с постиндустриальными обществами… Вместо примитивного сырьевого хозяйства мы создадим умную экономику, производящую уникальные знания» [109].

Д.А. Медведев представляет дело так, будто все 20 лет реформ постсоветская Россия шаг за шагом преодолевала «сырьевую зависимость», якобы присущую экономике СССР, но до конца так и не преодолела. Он пишет: «Двадцать лет бурных преобразований так и не избавили нашу страну от унизительной сырьевой зависимости» [110]. Это задает неверное определение вектора процесса, В действительности нынешнее «примитивное сырьевое хозяйство» не наследие прошлого, а именно продукт реформы, результат деиндустриализации советского хозяйства.

Рис. 12. Индексы инвестиций в основной капитал в СССР и СНГ (1991 г. = 100)

Взглянем на «унизительную сырьевую зависимость» в целом. В ежегоднике «Народное хозяйство РСФСР в 1990 г.» на стр. 32 есть таблица: «Вывоз продукции из РСФСР по отраслям народного хозяйства в 1989 г. (в фактически действовавших ценах)».

Суммируя продукцию отраслей перерабатывающей промышленности и транспортные услуги, получаем, что доля продуктов высокого уровня переработки в вывозе продуктов из РСФСР составляла 77 %. Из них «машиностроение и металлообработка»— 34,7 %. Доля «добывающих» (сырьевых) отраслей — 23 %. Это максимум со всеми допущениями в пользу «сырья».

Теперь берем «Российский статистический ежегодник. 2007». На стр. 756 имеется таблица: «Товарная структура экспорта Российской федерации (в фактически действовавших ценах)». В 2006 г. «минеральные продукты, древесина и сырье» составили 70 % экспорта Российской Федерации, а «машины, оборудование и транспортные средства» — 5,8 %.

Но дело даже не в доле сырья в экспорте, а в зависимости всего хозяйства от экспорта (и, таким образом, от экспорта сырья). Сравним два образа: величину экспорта и стоимость годового объема продукта промышленности. В 1986 г. стоимость продукции промышленности в СССР составила 836 млрд. руб., а весь экспорт 68,3 млрд. руб., в том числе в капиталистические страны 13,1 млрд. руб., т. е, экспорт на мировой рынок был равен в стоимостном выражении всего 1,6 % продукта промышленности (экономика СЭВ была кооперирована с СССР, и экспорт в его страны — другая статья). Но даже если суммировать, то весь экспорт составил 8,2 % продукта промышленности.

Каков же вес экспорта в нынешней России? В 2008 г. продукция промышленности РФ составила 14,6 трлн. руб., а экспорт — 471 млрд. долларов или примерно 14 трлн. руб. — чуть меньше, чем стоимость всей продукции промышленности РФ. При этом 70 % экспорта — сырье. Именно за последние 20 лет Российская федерация стала «сырьевым гигантом», а РСФСР была индустриальной страной. Мы живем, потому что государство политическими средствами удерживает цены внутри страны на более низком уровне, чем на внешнем рынке, а сырье там сейчас дорого[75].

Из тезиса о «сырьевой зависимости» СССР выводился и производный от него тезис о том, что «экономика развалилась», потому что держалась на экспорте нефти, а правящие круги США в 80-е годы XX в. обрушили мировые цены на нефть, чтобы лишить СССР валюты и заставить его капитулировать в холодной войне.

Этот миф настолько нелеп, что приходишь в отчаяние: как сможет Россия выбраться из нынешней ямы, если ее интеллектуальная элита верит в эти примитивные байки! Ведь, выдвигая такой тезис, любой экономист, историк или политик должен был бы прикинуть в уме, какой вес имел экспорт нефти в жизнеобеспечении страны. Например, должен был бы сообщить, какова была доля экспорта нефти в ВВП или в национальном доходе СССР. Эти данные можно получить в любом статистическом ежегоднике.

Доля экспорта в ВНП была очень невелика, и колебание цен на мировом рынке не могло сказаться на состоянии экономики в целом. Если же взять конкретно экспорт нефти, то его вес в экономике был совсем невелик. Согласно Госкомстату СССР, в 1988 г. весь экспорт из СССР составил 67,1 млрд. руб. Экспорт топлива и электричества составил 42,1 % всего экспорта или 28,2 млрд. руб. В 1988 г. ВНП СССР составил 875 млрд. руб. Таким образом, весь экспорт топлива и электричества составил 3,2 % от ВНП. Основная его часть (две трети) направлялась в социалистические страны по долгосрочным соглашениям, экспорт энергоносителей на конвертируемую валюту составил всего 1,03 % от ВНП СССР (в долях валового общественного продукта это 0,59 %[76]), Очевидно, что не могло сокращение экспорта нефти привести к краху экономику «индустриально-сырьевого гиганта» СССР!

Теперь о том, будто «мы подсели на нефтяную иглу, что и закончилось в конце 80-х годов XX в. крушением Советского Союза». Накануне «обрушения цен» экспорт нефти и нефтепродуктов в долларовую зону принес СССР доход, равный 46 долларам на Душу населения в год. Это называется «сесть на нефтяную иглу»? А вот в Российской федерации в 2008 г. экспорт нефти и нефтепродуктов составил 241 млрд. долларов, или 1697 долларов на душу населения (не будем уж говорить, как этот доход был разделен среди населения). Это в 37 раз больше, чем доход на душу населения в СССР, и уже реально означает «сесть на нефтяную иглу». Здесь обрушение цен потрясает все хозяйство, а в СССР такое обрушение означало сокращение дохода с 46 долларов в год до 30. Это в масштабах экономики была малозаметная флуктуация. В период с 1975 г. до конца 80-х годов XX в. СССР ежегодно экспортировал «в развитые капстраны» около 30 млн. т нефти в год. Это не порождало крупного риска, который могут создать колебания цены со снижением на треть.

Трудно себе представить, как множество образованных людей объясняли сами себе механизм катастрофы в экономике СССР, происходящей из-за снижения цен на товар, который продается в столь небольших количествах. И что, по их мнению, конкретно изменилось в массивных элементах хозяйства СССР из-за снижения мировых цен на нефть в середине 80-х годов XX в.? Ведь с 1980 по 1988 г. экспорт, при всех колебаниях цен на нефть, надежно оплачивал импорт с положительным сальдо в 3–7 млрд. руб. — что еще надо? При этом внутри страны стабильно росли инвестиции и уровень потребления материальных благ населением. Как тезис об автаркии советской экономики совмещается в одной голове с тезисом об «унизительной сырьевой зависимости»? Ведь это два взаимоисключающих суждения.

Из этой истории мифотворчества следует тяжелый вывод. Из сознания политиков и экономистов в ходе перестройки была вытеснена методологическая компонента. Но и до сих пор в восприятии идущих в народном хозяйстве процессов рациональные оценки заменены идеологическими. Образованные люди выслушивают важнейшие, чреватые необратимыми последствиями утверждения политиков, но не требуют и не ожидают рациональной аргументации этих утверждений. Они принимают или отвергают их в зависимости от политических установок момента, а принятые оценки становятся у них стереотипами мышления. В годы перестройки поверили М.С. Горбачеву и А.Н. Яковлеву, и в сознании запечатлен устойчивый штамп: СССР рухнул из-за смертельного экономического кризиса 70–80-х годов XX в. За 20 лет все эти люди, обладай они минимальной способностью к рефлексии, могли убедиться в ложности этого штампа, но этого не произошло. Навыки критического анализа и рефлексии в отношении экономических процессов утрачены.