Читаем без скачивания Великий Магистр - Елена Грушковская

— Ну, Вика, ты просто какая-то бронетанковая, — говорил он.

Что такое защита? Это было что-то вроде яйцеобразного поля вокруг тела достойного, с весьма сложной структурой. Оно состояло из нескольких слоёв, самым плотным из которых был наружный — наподобие скорлупы; он принимал на себя основную силу удара, до восьмидесяти её процентов. Более тонкие внутренние слои задерживали оставшиеся двадцать, и силу удара нужно было рассчитать так, чтобы пробивался самый последний слой. Защита существовала постоянно, даже в расслабленном состоянии, когда о ней не думаешь, но можно было управлять ею — плотностью слоёв, их количеством и толщиной. Наружный, самый плотный слой в спокойном состоянии, как правило, отсутствовал и образовывался только усилием воли, если была в нём необходимость, а остальные имелись в наличии так же, как имеется у нас, скажем, дыхание, но мы не думаем о нём. Удар, который мы тренировали, назывался "цветок лотоса" — потому что пробиваемые слои защиты при этом разворачивались, как лепестки этого цветка.

— Программируя бойцов, психотехники пользовались тем, что их первичная защита слаба, — рассказывала Аврора. — Они сняли её, как кожуру с апельсина, и могли делать с их обнажённой психикой что угодно. В момент "рождения" достойные были слабы и уязвимы, и этим коротким периодом можно воспользоваться, что и было сделано. Потом с достойным такого проделать уже нельзя: его защита крепнет с каждой минутой его жизни. После удара защитное поле почти сразу восстанавливается, но в короткий промежуток, когда оно раскрыто, можно успеть сделать очень много — если уметь, конечно. Чему я и пытаюсь вас научить, и сама учусь вместе с вами. Защита, имея особую структуру, не разрывается бесформенно и хаотично от удара, а раскрывается по особым линиям, в момент раскрытия напоминая цветок лотоса, в серединке которого находится незащищённая душа. Потом по этим же линиям защита и восстанавливает свою целостность. Это как застёжка-молния — всегда по одному и тому же месту.

Мы со дня на день ждали нападения. Все наши силы были приведены в боевую готовность, но основная ставка делалась на нас, на достойных. Мы должны были исполнить то, ради чего "Авроре" были отданы остальные жуки. Мы не должны были потерять ни одного из них.

— Я отдаю себе отчёт в том, что план рискованный, — сказала Аврора на собрании военного совета. — Потому основными его участниками и исполнителями будем мы, достойные, а все остальные — в резерве, к их помощи мы прибегнем только в случае крайней необходимости. Я не хочу подвергать их жизнь опасности, потому что они более уязвимы. Они не должны так рисковать.

— Аврора, какова бы ни была опасность, "волки" готовы разделить её с тобой, — сказал Алекс. — Как всегда делили. Они не будут прятаться за спинами достойных только потому, что те обладают сверхспособностями. Они тоже кое-то умеют, ведь так? — При этих словах Алекс обернулся к "волкам", и те поддержали его одобрительным гулом. Тринадцать из них были достойными, но и остальные не хотели оставаться за бортом.

— Я присоединяюсь к словам Алекса, — выступил Каспар. — Если существует опасность, мы не оставим тебя один на один с ней, Аврора. Мы понимаем, что ты хочешь уберечь нас, но мы далеко не так беззащитны, как ты полагаешь. Сидеть на скамье запасных — прости, это не для нас.

Теперь, когда бОльшую часть своего времени Аврора занималась достойными, командование бойцами Ордена было возложено на Каспара. Держав в руках целый сундук с жуками, себе он не взял ни одного. А теперь жуки были далеко. Алекс, будучи в числе достойных, не оставил командования "волками", но соперничества между его отрядом и остальными бойцами, какое, как я слышала, было у них в "Авроре", не возникло вновь, хотя они как будто снова были в том же положении. Но, видимо, что-то всё-таки изменилось.

— И тем не менее, встречаться в бою с такими, как мы, вам ещё не приходилось, — сказала Аврора. — Именно поэтому я хотела бы вас до поры поберечь. Это не значит, что вы не будете участвовать совсем, просто всему должно быть своё время. Если вы вступите раньше, это может не помочь, а усложнить нам задачу. Поймите правильно.

Семерыми достойными-детьми Аврора тоже не хотела рисковать, и они, конечно же, возмутились. (Кроме малышки Эйне, пожалуй: та умела пока только кушать и спать.) Подростки Эрик, Ян и Изабелла считали себя, разумеется, взрослыми и желали участвовать наравне с остальными, да и малыши Берт, Вик и Ушико тоже рвались в бой. После собрания все вшестером явились к Авроре с требованием:

— Мы тоже пойдём! Мы достойные или нет?

— Разумеется, вы достойные, — ответила Аврора. — Но вы — наше будущее, а будущее надо сохранять.

— Ну, малыши пусть сидят в замке, но мы должны участвовать, — настаивал Эрик, самый старший. — Я, Белла и Ян — мы пойдём с вами. Иначе какой от нас прок?

Малыши таким раскладом были очень недовольны.

— И мы, и мы пойдём! — пищали они. — Мы не маленькие!

— Ребятки, от вас обязательно будет прок, — сказала Аврора, сгребая в объятия младших. — Не сомневайтесь. Но это действительно очень опасное дело, я даже не всех взрослых хочу на него отпускать. Что уж говорить о вас. — Малыши скуксились, и она нахмурилась: — Только не плакать! Если вы думаете, что это будет весело и здорово, то ошибаетесь. Это не игра, всё будет реально и страшно. Вы ещё принесёте пользу, но там, где вам это будет по силам.

— 10.10. Пуповина

Этой ночью мне не спалось. Беспокоило тревожное и тянущее чувство в низу живота, а ещё какое-то напряжение звенело в пространстве. С паутиной что-то происходило.

Тому, кто не чувствовал паутины, эта ночь могла показаться вполне обычной. Покой и мрак, осенний холод, в общем — спать, да и только. А что ещё делать? Почти все в замке и спали, а меня донимали живот и паутина. Что же такое со мной? Не хватало ещё разболеться, когда такое грядёт… А достойные вообще болеют? Надо спросить у Авроры.

Затопить камин, что ли? Дрова были в наличии, спички тоже. Может, потрескивающий танец огня меня успокоит.

Разжечь никак не получалось: то ли дрова отсырели, то ли ещё что. В своей комнате я жила с шиком — одна, а многим приходилось жить по трое, а то и четверо. Спали на надувных матрасах. С одной стороны, мне было неловко из-за этого "шика" (хотя какой там шик — комнатушка маленькая, одна кровать едва вмещалась), а с другой — всё-таки не хотелось лишаться своего личного пространства. И всё-таки совестно — хотя бы перед детьми, которые жили, как селёдки в бочке.

— Всё ещё не научилась разжигать огонь? Стыд-позор!

Конрад вошёл без стука. В его руках дрова быстро занялись, и комната наполнилась уютным жёлтым отсветом. Мне сразу вспомнилась наша первая ночь в домике на озере. Тогда всё так быстро и лихо закрутилось, что чувства вспыхнули, как вот сейчас пламя в камине. Тогда они обжигали, а сейчас грели ровным теплом, и казалось, что нас роднит нечто большее, чем просто приключения в духе голливудского боевика. Почему-то чудилось, что это "нечто" — из далёкого прошлого… Щупая паутину, я видела странные картинки: какая-то война, маленький домик в лесу, мужчина в чёрном пальто. И девушка с глазами, очень похожими на мои, весело убегающая по горной тропинке.