Читаем без скачивания На волне космоса - Рэй Брэдбери

Деодат запрокинул голову и засмеялся дико и счастливо. Он ощущал облегчение: значит, все кончено, вот тут лежит у его ног это чудовище, это пугало. Даже рукой не нужно шевелить, все кончено, — пела в нем душа.

Он вытащил меч и отрезал отвратительную голову; это было трудно, она была тяжелая, а ему не удавалось подавить дрожь, когда он касался ее рукой в железной рукавице. Бросил голову в тень скалы и, спотыкаясь об остатки овечьих скелетов, зашагал к пещере.

В пещере было холодно, холодней, чем на дне лощины. Запах дракона был настолько силен, что полностью подавил все другие ощущения, — резко проникал в нос, а оттуда куда-то в мозг. Рыцарю удалось подавить второй приступ тошноты. Вдруг он остановился, словно окаменев.

Опять на него смотрел неподвижный глаз, а у стены пещеры темнело что-то, словно огромная бурая тень. Минуты шли, и капли холодного пота отмеряли время. Ничего. Тишина, плесень и тень. Ничего больше…

Потом он засмеялся так громко, что сам чуть не оглох: только дурак боится дохлятины, а это был еще один дохлый дракон — лежал тут и разлагался, как и первый, правда, в пещере разложение зашло не так далеко, как снаружи, на горячем солнце. Однако рыцарь все же заслонился щитом, когда подходил к трупу, и быстро кольнул его копьем. Острие без труда прошло сквозь гладкую чешуйчатую кожу — это было удивительно и противоречило сказкам о непроницаемости драконовой чешуи.

Он медленно вытащил копье и, переступая через разбросанные кости, вышел из пещеры.

У входа он опустился на колени и молился горячо и долго. Два дракона лежат тут мертвые, и остров избавлен от их угрозы — разве это не награда для отважного мужа, если он победил страх в своих мыслях? Разве ужас, сковывающий движения и отнимающий разум, не страшнее и не губительнее, чем эти чудовищные драконы? А он превозмог свой страх, и ему по праву принадлежит теперь имя истребителя драконов, как и патрону всех отважных рыцарей, святому Георгию, убивавшему драконов, гораздо меньших, чем эти, — всякий может в этом убедиться, всякий, кто видел изображение святого.

Он вернулся на место первой встречи с чудовищем как раз вовремя, чтобы помешать обеим собакам злобно драться из-за больших кусков черного драконьего мяса.

— Убирайтесь, негодные! — кричал он и бил их. Никому не хочется лишиться прекрасных английских догов, а известно, что мясо драконов так же ядовито, как их дыхание. Де Гозон перекрестился, насадил голову первого дракона на копье, положил древко на плечо. Копье слегка прогнулось под тяжестью, но выдержало; он хрипло запел первую строфу песни во славу пресвятой девы и святого Иоанна, покровителя ордена. О том, что он преступил запрет Гроссмейстера, Деодат даже не подумал. Он победил дракона — он сам в это поверил — и начал мысленно упиваться предвкушением всеобщего изумления и славы, которая увенчает его молодую голову, когда он положит свой чудовищный трофей перед строгим Виллановой.

Он спускался по озаренному солнцем склону к темной границе тени, падавшей сюда от противоположного склона. Мир был прекрасен, а солнце светило ярче прежнего.

И тут в лощине прозвучал вибрирующий аккорд. Нет, это не была музыка, лишь несколько звуков, вкрадчивых и мелодичных, сливавшихся воедино. Казалось, звук идет из недр горы, пронизывает воздух, скалы и море, наполняет весь мир. Солнце потемнело.

Деодат уронил копье и прижал обе руки к ушам, но это не помогло, ибо звук отдавался и усиливался в шлеме. Оба пса, очевидно, выли — он не слышал ничего, но видел, как они судорожно ловят воздух… А потом звук оборвался, как лопнувшая нитка. Его сменила пестрота звуков, которые он заглушал: шелест листьев в лавровой роще, журчание ручья, карканье ворон и шум моря за горой. Все это чуть не оглушило рыцаря.

А перед ним на небольшом расстоянии возникло темное облако, округлое и изменчивое, — облако растягивалось и ширилось, облако набухало и пульсировало медленными, ленивыми движениями. Темнота отступала и меняла форму, форма была неопределенной…

Вдруг солнечные лучи блеснули на зеленоватой чешуе и бесформенном роге, на длинном птичьем клюве с двумя рядами мелких, но очень острых зубов, на красноватом светящемся глазе… Да, перед Деодатом стоял третий дракон! На этот раз живой, огромный и страшный.

Длинная голова вертелась на змеиной шее, она была тяжела и падала чудовищу на чешуйчатую грудь, слабые задние ножки не могли удержать тяжести тела, и оно опиралось на огромные кожистые крылья, по концам которых сжимались и разжимались три когтистых пальца. Казалось, дракон ошеломлен не менее рыцаря. Голова отчаянно и тщетно ловила знакомые запахи, но не могла поймать. Дракон чуял рыцаря. Ужас, угрызения совести за преждевременное торжество, тупой фатализм — да, он решился на святотатство из необузданной гордости, он преступил запрет, и это его кара. Господь послал третьего из слуг своих, дабы покарать преступника. Деодат опустил голову…

Тут дракон приподнялся на крыльях и неуклюже прыгнул. Первыми опомнились собаки. Видя, что их хозяину грозит опасность, они кинулись на чудовище, хватая его за задние лапы. Одному псу это удалось, другой прыгнул прямо на красную морду ящера. «Щелк-щелк», — раскрылись и сомкнулись зубастые челюсти. По обе стороны морды брызнули струи алой крови.

Это было приятно — ящер почуял запах крови, — правда, это было не то, что знакомая сладкая кровь ихтиозавров, но и она годилась. Глаза прищурились, и он стал жадно глотать добычу. Другой пес еще свирепее вцепился дракону в лапу, но тут засвистело двухметровое крыло, и злосчастное животное упало рядом с чудовищем: у него была переломлена спина.

Уже второй раз показали четвероногие слуги молодому рыцарю, что такое отвага. Все было страшно; та почти небрежная легкость, с которой чудовище справилось с двумя сильными догами, не оставляла никакой надежды. О бегстве нечего было и думать: дракон догнал бы его несколькими прыжками. Оставалось только умереть. Оставалось биться.

Он опустил забрало, схватил с земли копье и быстро замахнулся. Оно проткнуло змеиную шею поразительно легко, но чудовище, казалось, даже не почувствовало этого.

Одним прыжком дракон очутился рядом с рыцарем, и тот едва успел выхватить меч. Он знал, что погиб, видел бездну, окаймленную рядами зубов. Ударил в нее, ударил изо всех сил, ибо это был его последний удар, и в него он вложил всю свою силу…

…и упал на каменистую почву, держа в руках меч, который при ударе о камень сломался надвое.

Ибо там, где только что стояло чудовище, не было ничего — только озаренный солнцем воздух. Дракон исчез И если б Деодат де Гозон не был так потрясен — он услышал бы тот же вибрирующий звук, при котором дракон появился…