Читаем без скачивания Степан Бандера и борьба ОУН - Олег Смыслов

Теперь пути на севере и на юге были перерезаны, и Петлюра двинулся поездом к польскому фронту, а оказавшись в капкане (с флангов и сзади белые, впереди поляки), он принимает решение на двух автомобилях и подводах двигаться в Староконстантинов, не желая оказаться в Польше. Сорок тысяч золотых и тридцать тысяч серебряных монет царской чеканки, двести тысяч франков и множество бумажных денег различных образцов — это всё, что осталось у правительства Петлюры на тот момент.

«Хищение с необыкновенным цинизмом»

14 ноября 1919 года (здесь и далее даты даются по старому стилю) председатель Реквизиционной комиссии полковник Биршерт в своём рапорте, написанном конфиденциально наблюдающему за действиями Комиссии Вооружённых сил Юга России, указал: «9 ноября в 1 час дня чинами Добрармии была взята станция Проскуров.

Пытавшиеся бежать и увозить с собою имущество деятели дотащили несколько подъездных составов из Каменца в Проскуров, но здесь некоторые из составов, в том числе кредитные учреждения Директории, застряли. Также задержалось много вагонов с сахаром и пшеницей.

Через сутки по взятии ст. Проскуров я приехал на эту станцию, причём застал картину, которую иначе как кошмаром назвать нельзя. Огромной стоимости имущество расхищалось из вагонов. Уносились золотые и серебряные вещи, драгоценности, процентные бумаги, выигрышные билеты, просто деньги, сахар, кожи и т. д. Несли все, кому было не лень: крестьяне, железнодорожники, военные».

Далее полковник с искренним возмущением подчёркивает: «Производилось это хищение с необыкновенным цинизмом, как будто каждый грабитель имел на эти ценности неоспоримое право.

На станции и близ неё стояли кучки людей, показывая друг другу разные процентные бумаги, справлялись в убыльности их, продавали их евреям и т. п.».

Больше всего Биршерта поразило то обстоятельство, что караул из Симферопольского офицерского полка совершенно не мог никого испугать выстрелами в воздух.

Спасая «последние жалкие» остатки ценностей, которые очень скоро могли быть расхищены, полковник принял решение отправить его в Жмеринку. С этой целью он составил комиссию, в которую вошли комендант станции, ревизор движения, а также другие агенты железной дороги. Им удалось выделить лишь 35 вагонов из всего ценного груза: только пять с остатками разбросанных по полу денег и процентных бумаг, с бумагой с водяными знаками, пять с различными машинами, 18 с сахаром (около 1200 мешков песку), пять с пшеницей (около 300 мешков) и два с мукой.

Добросовестный белый офицер организовал поезд с запломбированными и забитыми наглухо гвоздями вагонами.

11 ноября вечером под конвоем караула от Симферопольского офицерского полка состав был направлен в Жмеринку. В некотором роде общую картину отправки поезда с ценностями петлюровской казны дополняет телеграмма следующего содержания: «У аппарата полковник Доровский.

Здравия желаю, господин полковник. Позвольте доложить по содержанию Вашей телеграммы о вагонах с золотым и серебряным запасом. На Жмеринку прибыл из Проскурова состав в 35 вагонов особого груза, выхваченный председателем Реквизиционной Комиссии полковником Биршертом на следующий день после взятия Проскурова, когда там шёл поголовный грабёж.

Комендант Проскурова доносит мне что из числа гружённых 24 вагонов золотом, серебром, кредитными билетами, русскими, украинскими процентными бумагами и другими ценными документами Министерства финансов эти вагоны в большинстве 9 ноября подверглись разгрому. В присланном составе, который в данный момент находится на Жмеринке, по акту освидетельствования видно, что имеются два вагона с процентными бумагами, вагон с бумагой для денег, машины для печатания денег, затем более десяти тысяч пудов сахару и несколько вагонов пшеницы. Весь этот груз охраняется караулом офицерского Симферопольского полка и направляется мною в Одессу. Прошу указания в чьё распоряжение его направить. По-видимому, в составе этого поезда золота и серебра не имеется».

26 ноября 1919 года Особая комиссия войск Новороссийской области, обнаружив признаки расхищения военнослужащими и другими лицами петлюровской казны, захваченной войсками Добровольческой армии 9 ноября на ст. Проскуров, руководствуясь особой инструкцией, постановила: «Настоящее дело принять к своему производству и произвести по нему расследование» (дело находится в Российском государственном военном архиве — фонд 40 144, опись № 1, дело № 3).

Предварительным расследованием по горячим следам было установлено, что в Жмеринском казначействе за 12 и 13 ноября было принято переводов на сумму 828 180 рублей, тогда как за 11 ноября всего на 68 600 рублей. В одной из справок, подшитых к делу, указывается: «Тем же казначейством за 12 и 13 ноября принято вкладов на сумму 657 386 рублей 97 копеек, а за 11 ноября всего на 61 097 р. 35 коп. По текущим счетам принято за эти два дня на 331 802 рубля 80 коп.».

Был составлен и список подателей переводов, а также список имеющих сберегательные книжки по интересующим следствие датам.

Одним из первых по делу был допрошен полковник Оскар Леонардович Лобановский, заведующий учётно-распределительным отделом при начальнике снабжения войск Новороссии. В частности, он показал: «Я был назначен представителем комиссии для приёмки имущества, доставленного поездом в составе 32 вагонов с петлюровскими ценностями, захваченными на ст. Проскуров. Поезд был принят комиссией 18 ноября, о чём был составлен особый акт… Сначала был произведён беглый осмотр имущества в вагонах. Всё это было упаковано в ящиках, множество которых разбиты были и содержимое выброшено на пол.

Комиссия решила уложить все ящики, опечатать и отправить в Государственный банк. Всего было отправлено 248 ящиков. Теперь идёт подробная проверка содержимого ящиков. Пока проверено документально 19 ящиков, в которых оказалось разных ценных бумаг и незаконченных карбованцев на 30 361 568 рублей… ящик на 25 миллионов 274 тысячи семьсот рублей незаконченных карбованцев. Ввиду того, что помещение кладовых понадобилось освободить, комиссия занялась сортировкой ящиков, которые быстро осматриваются, все ценности укладываются вместе, а не имеющие ценности отдельно… Пока таким образом разобрано 30 ящиков…»

Далее Лобановский предполагает: «По-видимому, в ящиках золотых денег нет. Это я заключаю на основании беглого осмотра, произведённого ещё в вагонах. Имеется около 20 ящиков, которые мы совершенно не вскрывали… каких-либо сведений о том, что именно и сколько расхищено, пока не имею. Пожалуй, это и невозможно будет установить, т. к. хотя и попадается отчётность ценных бумаг, но в таком виде, что подсчёт нельзя сделать».