Читаем без скачивания Предатель - Аарон Дембски-Боуден

В его сознании умирало Единство. Примарх ощутил, как оно буквально распадается на части, подвергаясь неосязаемому психическому уменьшению, а затем ему на смену пришел огонь болтеров.

Раздался скрежещущий рык могучих железных сочленений, и на его доспех обрушились отрывистые удары снарядов. Что-то заслонило собой столб призрачного света солнца. Что-то, превосходившее примарха ростом, и при этом вдвое шире.

— Мой Легион достаточно настрадался, — прогремел механический вокс-голос. Громадная лапа ударила по нагруднику Лоргара, сбив того с ног. — Теперь мы должны еще и подвергнуться порче? Неужто проклятия безумия оказалось мало?

23

Длань Судьбы

Из огня

Кровь Кровавому Богу

Кхарн сражался под кровавым дождем, расправляясь со скитариями на зубчатых стенах. Крепость на спине «Коринфянина» уже затопило ливнем, кровь стекала из пастей горгулий и водостоков, падая на город внизу. При взгляде через край были видны каскады кровавых водопадов, а также стаи «Псов войны» Аудакс, которые покидали место засады. После гибели экипажа мостика «Императора» — Каргос поклялся, что сохранит череп принцепса в качестве трофея для своего послужного списка — осталось только зачистить замок скитариев на плечах богомашины. Эта крепость сопротивлялась ожесточеннее всех, кроме ног-башен и грубо подавленных числом защитников командной палубы. Обороняющиеся собрались из казарм на последний бой, невзирая на то, что уже проиграли битву за своего титана.

Кибернетика скитариев могла широко варьироваться по контекстуальной функциональности и смертоносности. Кузнецы плоти и механики Легио Оберон имели тенденцию усиливать руки своих боевых рабов тяжелыми роторными пушками, которые трещали и окутывались вспышками дульного пламени, распространяя пороховую вонь фицелина.

Кхарн прорубался сквозь них, на ретинальном дисплее вспыхивали предупреждения о повреждениях и руны, указывавшие, что левый коленный сустав приблизился к нестабильному состоянию. Заметные следы от попаданий, покрывавшие большую часть брони, дымились. Роторным пушкам не хватало пробивающей способности, однако они наверстывали это объемом огневой мощи.

Стены были широкими и больше напоминали железные мосты и переходы, а не какую-то крепость с феодального мира. Из-за кровавого ливня металлические платформы стали скользкими и опасными.

Прикончив последнего из скитариев, Пожиратели Миров прошлись по съежившимся слугам и безмозглым сервиторам, оставшимся в жилых помещениях. Связанные клятвой прислужники Легио сопровождали расправу мольбами и криками, а рабы-киборги просто таращились, безразлично приоткрыв рты.

Когда врагов больше не осталось, Пожиратели Миров высыпали на стены, воздевая топоры и триумфально вопя в кроваво-красное небо.

Цвет неба был единственным, на чем мог сосредоточиться Аргел Тал. Красное. Не серое. Воля Лоргара осуществлялась по всему городу, и Эреб оказался неправ.

Кхарн умрет на восходе на планете с серыми небесами. Во всех будущих, что я видел, он умирает, когда небо озаряется рассветом. И умирает с клинком в спине.

Однако Кхарн выжил. Он не погиб во время бесконечного рассвета Нуцерии, и небо перестало быть серым. Не было никакого клинка в спине.

Броня Аргела Тала была такой же потрепанной и бесполезной, как у Пожирателей Миров, которых он сопровождал, однако их доспехи требовали обслуживания и ремонта, а его уже исцелялся, медленно регенерируя и покрываясь струпьями. Раум затих, как только последний из рабов с хрипом испустил предсмертный вздох. Демону стало некого убивать, и он раздраженно свернулся передохнуть.

Он медленно, обливаясь кровью, поднялся на стены, где Кхарн обозревал город. Кровавая буря заливала затопленные улицы, окрашивая незваную воду в красный цвет. Казалось, что весь Михор утопает в крови.

— Приближаются десантные корабли, — произнес центурион. Кхарн снял шлем, превратившийся в потрескавшиеся останки, и моргал под кровавым ливнем. Бледное лицо было покрыто кровоподтеками всех возможных цветов.

— Что происходит? — спросил он. — Что это за шторм?

— Лоргар, — ответил Аргел Тал. — Это Гибельный Шторм, который, наконец, выпущен на волю.

— Ужасно. Я такого не ожидал.

Несущий Слово пожал плечами, приподняв наплечник.

— А я ожидал именно этого.

Кхарн вытер лицо и надел шлем, скрывшись за решетчатой пастью и раскосыми глазными линзами, которые уже начинали наводить ужас на Империум.

— Эреб ошибался, — заметил Пожиратель Миров. — И я спас тебя семь раз, пока мы лезли на эту прекрасную боевую машину.

— Всего семь? Ты еще жив только потому, что я тебя спас по меньшей мере дюжину раз.

Братья улыбнулись незаметно друг для друга и стукнулись наручами. Над крепостью опускались некогда белые, а теперь покрасневшие от бури десантно-штурмовые корабли, которые полыхали двигателями, паря над стенами. Из открытых люков падали пассажирские тросы, и Пожиратели Миров покидали свой громадный трофей, направляясь в другие места.

Аргел Тал развернулся, чтобы двинуться вместе с Кхарном, но Раум зашевелился, утомленно скользнув внутри.

Обманщик идет., — отозвался Несущий Слово. Он просто ошибся.

Он нас не обманывал

Я хочу его убить. Хочу его крови.

Он вернул Кирену. Он предупредил меня насчет Кхарна. Я перед ним в долгу.

Мы задолжали ему только боль. Кирена мертва, ее Второй Вдох растрачен впустую. А теперь Обманщик идет рассказывать новую ложь и изображать чувства, которых на самом деле не испытывает. Убей его, брат.

Я не могу убивать всех в галактике только потому, что ты их ненавидишь. Так никого не останется.

Кхарн наклонил голову, пристально глядя сквозь глазные линзы.

— Ты говоришь с демоном, да?

— Да.

— Я практически это слышу. У меня десны ноют, — Кхарн потряс головой, словно избавляясь от неприятной мысли. — Гвозди жалят. Я не могу здесь оставаться.

Аргел Тал расправил изодранные кровоточащие крылья нетопыря, покрытые толстыми венами. Они высоко поднялись над лопатками, треща под дождем.

— Ступай, — сказал он. — Я вернусь к своему Легиону и встречусь с тобой на сборах.

— Так тому и быть. Доброй охоты, брат.

Центурион спрыгнул со стены, ухватившись за болтающийся пассажирский трос и забравшись в последний из кораблей. Двигатели полыхнули, унося машину прочь. Аргел Тал снова прижал крылья к плечам. Он услышал шаги, о приближении которых уже знал.

— Выглядишь ослабевшим, сын мой, — раздался позади голос Эреба. Аргел Тал оперся на зубчатый парапет. Кровавый ливень омывал его доспех.

— Я и чувствую себя слабым. Я провел на передовой несколько часов, пытаясь опровергнуть твое предсказание. Меня кололи, резали и расстреливали.

Убей его, или отдай мне контроль над нашим телом, чтобы я смог его убить.

Нет, я должен послушать.

Эреб вышел из башни на стену, присоединившись к бывшему ученику. Его крозиус, равно как и доспех, был девственно чистым, без единого следа крови. Аргел Тал заметил это, с отвращением покачал головой и снова перевел взгляд на охваченный сражением город, который уже начинал утопать в крови.

— Кхарн жив, — произнес Эреб. — Это хорошо, мальчик мой. Он должен жить. Знаешь, Силы возлагают на Восьмого капитана такие большие надежды.

Убей его, Аргел Тал. Убей сейчас.

Умолкни, Раум.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Аргел Тал вслух. Эреб встретился со вторым Несущим Слово взглядом, и его столь суровое и строгое умное лицо на мгновение смягчилось.

— Кхарн избран.

— Богами?

— Ну, разумеется, — ответствовал Эреб. — Кем же еще?

Он вздохнул, оттолкнулся от парапета и прошелся по стене. Пока Эреб удалялся, крылья Аргела Тала зудели и подергивались. Он смотрел, как Легионы сражаются в городе внизу, отбрасывая Ультрадесантников и тесня их по улицам обратно к местам высадки.

— Аргел Тал, — тихо сказал Эреб. Его интонация была странной: капеллан произносил имя, но казалось, что при этом он не обращается ко второму воину.

— Чт…

УБЕЙ ЕГО. ОН ЗАСТАВИЛ НАС СРАЖАТЬСЯ ЗА ЖИЗНЬ УБИЙЦЫ, ЧТОБЫ МЫ БЫЛИ СЛАБЫ СЕ…

Ритуальный кинжал мягко, будто любовно лаская, вошел в позвоночник Аргела Тала. Яростный вопль Раума отдалился, стих, и от него не осталось даже эха.

Первые несколько секунд ничего не происходило. Когда же от раны разлилась боль, казалось, будто внутри разворачивается что-то холодное, обвивающее кости. Он пошатнулся, лапы заскребли по металлическим зубцам, полностью лишившись сил. Лапы? Руки. Парапет царапали его руки. Руки легионера. Слабость легионера.

Раум. Раум!