Читаем без скачивания Дочь Сталина - Розмари Салливан

Агент КГБ Василий Санко, казалось, целиком и полностью посвятил себя своим водительским обязанностям, хотя ЦРУ и ФБР по-прежнему считали угрозу похищения достаточно серьезной. Была ли эта угроза реальной? В своем некрологе Владимиру Семичастному, озаглавленному «Главный заговорщик из КГБ умер в 77 лет», корреспондент Рейтер Рон Попески писал: «Семичастный, глава КГБ в 1967 году, рассказывал журналистам, что Брежнев сместил его с этой должности и заменил будущим главой коммунистической партии Юрием Андроповым за провалившуюся попытку похитить дочь Иосифа Сталина Светлану Аллилуеву из США». Неясно, правда это или только слухи, но Андропов действительно стал главой КГБ девятнадцатого мая 1967 года, через три недели после приезда Светланы в США.

В любом случае, личные охранники Светланы по-прежнему были при ней. Вот только, по всей видимости, ее не предупредили, что она сама оплачивала их услуги.

В заявлении для «Нью-Йорк Таймс», сделанном на следующий день после приезда Светланы, Джордж Кеннан обратился к американцам с призывом бороться против «привычек времен «холодной войны». «Миссис Аллилуева любит свою страну, — сказал он, — и надеется, что ее творчество и вся деятельность за пределами России послужат процветанию ее Родины и не принесут вреда» в «новую эру», которая «наступает». Он ни слова не упомянул о том, что Светлана не верит ни в какую «новую эру».

Исполнительный вице-президент издательского дома «Харпер & Роу» Эван Томас также дал интервью «Таймс», охарактеризовав книгу Светланы как большое литературное достижение. В то же время он признался, что сам ее не читал. «Какая политика? Политика там только между прочим. Это глубоко личные воспоминания». Он так сильно настаивал, что Светлана не имела никакого политического веса, что становилось понятно: на самом деле все наоборот.

После короткой встречи с прессой Светлана села на заднее сиденье машины рядом с Аланом Шварцем. Переводчица Светланы Присцилла Джонсон Макмиллан предложила ей укрыться в поместье ее отца в Локаст Вэлли. Машину Светланы и Шварца сопровождали еще два автомобиля. За рулем первого, где сидела Светлана, был Альберт Палесик, второго — его брат Джордж, третьим управлял человек из их детективного агентства. Когда они свернули с Ван-Уайка на Санрайз Хайвей, Альберт был уверен, что за ними следят. Он перешел к решительным действиям:

[Наша] третья машина стала мешать одной из машин, едущих за нами… наш водитель попытался прибегнуть к испытанному средству — устроить автомобильную аварию. Мы ехали на север по Мидоубрук Парквей и, к тому времени, когда достигли бульвара Ист-Гейт, установили, переговариваясь между машинами по радио, что за нами следует еще один автомобиль. Это был лимузин, в котором находился водитель и два человека на заднем сидении — сразу подумал о русском посольстве. Свернув на Рузвельт-филд, я повернул налево, направо, снова налево и остановился. Мы были на узкой дороге. Брат остановил свою машину, и лимузин встал за ним. Брат вышел из автомобиля и двинулся в их сторону. Я рванул вперед.

Оказалось, что в лимузине были журналисты. Палесик был уверен, что Светлана не заметила преследователей. Она думала, что он просто переговаривается по радио с другими машинами. Возможно, он недооценил ее. Когда они благополучно прибыла в поместье отца Присциллы Макмиллан Стюарта Джонсона, братья Палесик, вооруженные дробовиками, заняли свои посты.

Присцилла и ее отец ждали Светлану. Джонсон был вдовцом, и его развлекало, что он дает кров советской невозвращенке, причем вся история окружена всякими шпионскими штучками. Тем же вечером в гостиной, отделанной деревянными панелями, они посмотрели сюжет в выпуске новостей, посвященный Светлане. Макмиллан раздражало, что новости все время прерывали рекламой. Светлана, казалось, не обращала на это внимания.

Гринбаум запланировал первую пресс-конференцию на двадцать шестое апреля, то есть, через четыре дня после приезда Светланы в США. Она прошла в номере с террасой в отеле «Плаза» и транслировалась по всему миру через спутник связи «Телстар». За день до мероприятия Гринбаум потренировал Светлану отвечать на самые типичные вопросы и сообщил Кеннану, что «спокоен за поведение Светланы на пресс-конференции». Адвокат сказал, что «допросил ее с пристрастием по поводу самых острых моментов биографии», чтобы проверить, как она с этим справится, и был удивлен, что она оставалась «спокойной и выдержанной», как будто проводила пресс-конференции всю свою жизнь.

Кеннан в своих воспоминаниях не объясняет, что это были за «острые моменты», но к тому времени источники из американской разведки подтвердили, что Советы усиленно стараются представить Светлану «распутной», «ненормальной», «не отвечающей за свои поступки» и, разумеется, не способной написать никакую книгу. На самом деле они собирались попытаться приписать авторство книги ЦРУ.

На следующий день Светлану привезли в «Плазу». Журналистов обязали подать вопросы в письменном виде не позднее, чем за полтора часа до начала пресс-конференции. Из более чем трех сотен вопросов ее агенты по связям с общественностью из фирмы Хилла и Ноултона отобрали примерно сорок. Во время долгой пресс-конференции Алан Шварц зачитывал их Светлане, уверяя зрителей, что она видит эти вопросы в первый раз. На следующий день полная запись ее интервью была опубликована в «Нью-Йорк Таймс».

Один из первых вопросов поступил от Боба Шакна, репортера «Си-Би-Эс», который спросил, одобряет ли Светлана режим своего отца. Она ответила: «Конечно, я не одобряю в нем очень многое, но считаю, что многие члены ЦК коммунистической партии и Политбюро должны разделять ответственность за все те преступления, в которых принято обвинять моего отца… Я чувствую ответственность за все эти ужасные вещи, за смерти невинных людей и думаю, что в них была виновата вся партия, режим и сама идеология». Когда Гейб Прессман из «Эн-Би-Си» спросил, что заставило ее «по-другому посмотреть на жизнь в России» и привело к побегу, она ответила, что, прежде всего, это было отвратительное сопротивление властей ее браку с Браджешем Сингхом, но также добавила, что другим фактором стал суд над Даниэлем и Синявским. «То, как общество отнеслось к двум писателям, которых несправедливо осудили, заставило меня утратить всякую веру в правосудие. Я потеряла надежду на то, что появится хоть какая-то свобода». Если Госдепартамент надеялся, что Светлана воздержится от демонстрации своих политических воззрений, то ему пришлось жестоко разочароваться.

Она говорила о своих детях: «Они ни в чем не виновны, и, я надеюсь, не понесут никакого наказания»; о своем новоприобретенном богатстве: «Я не собираюсь становиться очень богатой женщиной. Думаю, для меня это вообще невозможно». Она планировала раздать большую часть полученных денег. На вопрос о том, что она думает по поводу всей этой газетной шумихи, Светлана ответила: «Я не могу понять, почему, если они что-то пишут о каком-то новом человеке, то надо обязательно упомянуть… что он ел на ланч». Но в то же время добавила: «Избыток информации лучше, чем никакой информации вообще». Когда ее спросили, планирует ли она стать гражданкой США, Светлана ответила, что «любовь должна прийти до свадьбы» и рассмеялась: «Если я полюблю эту страну и страна полюбит меня, то свадьба состоится».