Читаем без скачивания Дорогу открывали саперы - Иван Галицкий

Вечером 11 января 1945 года я докладывал маршалу Коневу о ходе подготовки инженерных войск к наступлению, рассказал попутно о тех учениях, которые мне довелось увидеть лично. Это очень заинтересовало командующего. Он задал несколько вопросов, выясняя подробности. Когда я попросил разрешения идти, маршал задержал меня.

— Мне только что звонил товарищ Сталин, — сказал Иван Степанович. — Он обеспокоен вводом в прорыв третьей и четвертой танковых армий, волнуется, как бы они не подорвались на вражеских минных долях. Это может ослабить силу нашего танкового удара. Как вы думаете, не произойдет подобного?

— Товарищ командующий, нами все предусмотрено, чтобы не случилось этого. Не сомневайтесь, все будет в порядке.

— Все-таки вы проследите лично за вводом танковых армий в прорыв, сделайте все, чтобы ни один танк на минах не подорвался.

— Обязательно прослежу, товарищ маршал.

О разговоре с Коневым я проинформировал полковника Слюнина. Мы решили, что в день наступления я поеду в танковую армию Рыбалко, а Слюнин — в танковую армию Лелюшенко.

Для контроля за ходом инженерного обеспечения наступления армий ударной группировки мы направили туда офицеров штаба. Ежедневно они должны были доносить в штаб инженерных войск фронта о положении дел на местах.

Выше я говорил, что операция нашего фронта намечалась на 20 января 1945 года. Но в связи с тем что немцы нанесли в Арденнах мощный удар по союзным войскам, Черчилль обратился к Сталину с просьбой ускорить операцию, Советский Союз пошел навстречу союзникам. Начало Висло-Одерской операции было перенесено. Наш 1-й Украинский фронт начинал наступление 12 января. Погода была тогда на редкость плохая: пасмурно, видимость ограничена до предела. С неба хлопьями валил густой снег. [235]

И вот утро 12 января наступило. Вместе с другими генералами и офицерами я находился на командном пункте. Стрелка часов приближалась к цифре «5». И вдруг кругом заухало, загрохотало. После короткого 15-минутного огневого налета вперед ринулись передовые батальоны. Спустя некоторое время за ними двинулись главные силы. Вскоре поступили первые донесения: проходы в минных полях проделаны своевременно и качественно. Хорошо действовали штурмовые инженерно-саперные роты, которые шли впереди стрелковых батальонов и поддерживающих их танков, прокладывая им путь. Инженерно-саперные батальоны, прижимаясь вплотную к передовым частям, быстро прокладывали маршруты для ввода танковых армий. Они снимали мины и расширяли проходы, строили переходы через препятствия, траншеи, канавы, объезды около разрушенных мостов, ставили знаки и указатели, особенно в зонах минных полей. А вот от переднего края двинулась группа танков-тральщиков.

Работы по прокладыванию маршрутов велись под сильным артиллерийско-минометным огнем, а местами и пулеметным. Несмотря на это, саперы мужественно и умело выполняли боевую задачу. Они старались ни на минуту не задерживать пропуск войск и особенно танковых армий, да и вообще танков, вперед. Выигрыш времени достигался максимальным выдвижением саперных подразделений к передовым наступающим частям. Опыт у саперов был в этом отношении большой.

В 12 часов я прибыл в полосу наступления 52-й армии, а точнее, в зону, где прокладывались маршруты для ввода в прорыв 3-й гвардейской танковой армии. Там уже были начинжи 52-й и 3-й гвардейской танковой армий полковники Глезер и Камеычук. Они доложили о полной готовности маршрутов до нашего переднего края обороны. Саперные батальоны прокладывают их дальше, действуя вплотную за наступающими частями. Насколько это можно было сделать по глубине, мы объехали ближайших два маршрута. А офицеры моей группы проехали по двум другим. Действительно, они были готовы к пропуску танковой армии.

С ближайшего узла связи я связался с полковником Слюниным. Он доложил, что для 4-й танковой армии маршруты также подготовлены и проверены. Таким образом, все шло по плану.

В 14 часов колонны 3-й и 4-й танковых армий двинулись в прорыв. Движение шло без задержек, непрерывным потоком. Передовые части вышли на рубеж ввода в сражение о начали развертывание боевых порядков. Я с нетерпением [236] ждал донесений от комендантов маршрутов. Хоть и был уверен, что все идет хорошо, но какой-то червь сомнения точил душу. Наконец последовали одно за другим донесения: подрывов танков нет. Это подтвердили и штабы 3-й и 4-й танковых армий. От сердца сразу отлегло. Значит, хорошо сработали саперы.

С командного пункта 52-й армии по ВЧ я доложил об этом маршалу Коневу. Он, естественно, остался доволен.

Войска фронта наступали в высоком темпе. Забегая вперед, скажу, они быстро преодолели промежуточную полосу обороны противника на реке Нида, в последующем с ходу форсировали реки Пилица и Варта. Наши части выходили на реки, промежуточные и тыловые оборонительные рубежи противника раньше, чем отступающие части гитлеровцев могли занять на них оборону. Этому успеху способствовало и то, что, как писал позже И. С. Конев, «все первые эшелоны наших войск, в особенности танковых и механизированных, шли в прорыв с комплектом, даже сверхкомплектом переправочных средств. Это позволяло им с предельной быстротой самим наводить переправы через реки в глубине обороны противника»{30}.

К сказанному следует добавить, что нам помогли лед, броды, а также быстрое, сверхскоростное строительство низководных мостов на жестких опорах, которые собирались в предельно короткие сроки.

В ходе прорыва обороны противника, наступая вместе с пехотой, танками и артиллерией, саперы, имевшие богатый боевой опыт, действовали смело, решительно и умело. Штурмовые инженерно-саперные роты 23-й бригады двигались вместе с передовыми отрядами, имея самостоятельные полосы наступления. Они проделывали проходы для танков и пехоты.

Вслед за этими ротами шли танки НПП и своим огнем поддерживали действующих впереди саперов. За ними наступали штурмовые батальоны стрелковых дивизий, усиленные саперами-штурмовиками и огнеметчиками. Весь этот мощный первый эшелон, тесно взаимодействуя по фронту и в глубине, действовал как единый, хорошо сколоченный боевой коллектив.

Тут все были героями, но особенно отличились командиры рот капитаны С. И. Гунченко, Н. И. Сафронов, А. Г. Вередников. Находясь в боевых порядках своих подразделений, [237] эти офицеры личным примером воодушевляли саперов на выполнение сложной инженерной боевой задачи и обеспечили без потерь на минах продвижение вперед танков и штурмовых батальонов дивизий до полного прорыва главной полосы обороны. За мужество, отвагу, умелое руководство подразделениями офицеры были награждены орденами. Получили награды и их подчиненные.