Читаем без скачивания Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич

Все это Саша отлично понимает, ему важно отвлечь Зиночку от сетований. Но и то правда, что Никишиных не минуешь.

Завязался практический разговор, чем обставить завтра, как провести допрос, чтобы добиться от них правды.

Затренькал телефон – междугородка. Томин коварно спросил:

– А что, если Тираспольский признается в покушении на убийство? Кто без него залез в поликлинику? Сообщники? Акционерное общество по устранению слесаря Серова?.. – и снял трубку. – Старший инспектор угрозыска Томин… Так… Пореза нет?.. Доложите, что он объясняет.

Слушал, вставлял отрывистые междометия, что-то записал.

Вот ведь не угадаешь – через всю страну прокатил «Москвич» беспрепятственно, а на горном курорте нашелся на него ловец.

– Ясно, нет вопросов. Пусть путешествует дальше. Спасибо за помощь. Спасибо, говорю! Спа-си-бо!.. Передаю по буквам: Сергей, Петр…

Откричавшись, сообщил:

– Значит, так. Тираспольский встретил Серова в воротах, попросил помочь с машиной перед отъездом. Какой-то мелкий ремонт, я не стал уточнять. Серов ответил по смыслу следующее: ничего с твоей машиной не случится, а мне некогда, надо потолковать с ребятами из десятой квартиры. Тираспольский спросил, какая, мол, срочность. Серов ответил: есть срочность – предупредить парней насчет одного гада.

– Он считал, что Никишиным угрожает опасность?

– Похоже на то, Зинуля.

– Тогда, возможно, тот самый гад и…

– Подстерег Серова с ножом, – договорил за нее Томин.

Стало быть, знал о его намерении предупредить? Откуда? Тираспольский до отъезда ни с кем больше не беседовал. Но обрывок фразы поймал на лету рьяный общественник с замотанным горлом. Не мог ли подслушать и тот гад? И еще вот футбольный матч. Серов там был, и Никишины были. Не связано ли это?

Пока Томин с Зиной обсуждали, что с чем связано, Пал Палыч мотался по кабинету, стараясь унять дурное предчувствие. Хотя утром он звонил в Склифосовского («Не лучше, не хуже»), но грызет тревога…

– Сестра? Да, снова я… Так.

Зина осеклась на полуслове: голос Пал Палыча упал, болезненно скрипнул.

– Да нет, не надо. Всего доброго.

Умер.

Молчали. Грустно было. Обидно за Серова, да и за себя тоже. Дело о тяжком членовредительстве превратилось в дело об убийстве. Надлежало передать его в прокуратуру. Закон.

Заканчивать следствие будет кто-то другой. Откроет папку – постановление о возбуждении уголовного дела «по факту ранения гр-на Серова А. В.», протоколы допросов, сухие формулировки, черно-белые фотографии. Тот, другой, не склонится над телом, ловя неровное, убывающее дыхание. Не увидит, какой алой была кровь, которая не растеклась пятном (потому что пол был сально-грязен), а держалась выпуклой густой лужицей. У Пал Палыча и сейчас это перед глазами, как в первый миг. Даже надпись на стене в подъезде: «Ленька трепло и стукач».

Другой закончит дело. Вероятно, вполне грамотно. Возможно, лучше Знаменского. Нет, несправедливо! И никто не запретит сейчас вот, немедленно…

– Саша, поехали!

Зина поняла, вскочила:

– Я с вами!

– Не выдумывай! – воспротивился Томин.

– Нет, я виновата, я и буду разговаривать. А вы лучше вообще посидите в машине!

По дороге Зина взяла-таки верх. Согласились отпустить ее одну – авось Никишины будут откровеннее. Томину удалось выпросить машину у дежурного по городу.

И вот стук в дверь и голос Игната: «Вход свободный».

– Вы? – ахнул Афоня. – Вот так сюрприз!

– Боюсь, не слишком приятный.

– Ну что вы! Проходите, пожалуйста. Счастливы видеть. Тем более без сопровождающих лиц.

– Не мельтеши, – оборвал Игнат, ощутив в повадке гостьи некую боевую готовность.

Она машинально оглядела стену, машинально отметила светлое пятно на месте «Бала у Воланда».

– Ваш визит вызван интересом к живописи? – осведомился он.

– К сожалению, нет. У меня серьезный разговор.

– Вот беда – не в чем, а то вам бы я с удовольствием признался, – широко ухмыльнулся Афоня.

Она подняла странные свои желтые глаза, смуглое лицо с бархатными родинками нервно дрогнуло подобием ответной улыбки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Сейчас такая возможность появится, было бы желание… Давайте все-таки сядем… Выражаясь громко, я нарушила свой профессиональный долг. И вы тому причиной.

– То есть? – спросил Игнат.

Ее напряженность постепенно заражала и ребят.

– Вы использовали во зло мою откровенность. Надеюсь, невольно.

Нет, Никишины не догадывались, к чему она клонит. Это свидетельствовало в их пользу.

– Ребята, кому вы пересказали наш разговор на Петровке?

– Кажется, никому, – осторожно ответил Игнат.

– Постарайтесь вспомнить! Речь зашла о криминалистике, я перечислила несколько экспертиз. Кому вы их потом назвали?

– Только если Серге… – Афоня вопросительно обернулся к брату.

– Погоди! – перебил Игнат. – Больше ты ни с кем не трепался?

Кибрит почувствовала, что легче дышится: намечалось нечто определенное, одна ниточка вместо бесформенного клубка, который возник бы из ответа типа: говорил в классе.

– Так кому вы рассказали? Какому Сергею?

Игнат попытался защититься от ее напора:

– Нас ведь не предупреждали, что сведения секретные!

– К вам нет претензий. Мне только необходимо знать, кто он. Необходимо!

– Зачем? Это имеет отношение к следствию?

– Да.

Неужели не ясно, что имеет? Иначе она не прибежала бы. Парень тянет время, ищет отговорки.

Игнат закурил, затянулся так, что запали щеки.

– Это порядочный, интеллигентный человек. Он не представляет для вас интереса.

– Чепуха какая-то! – вторил Афоня брату.

– Я должна его увидеть!

Кибрит не допускала возражений, от нее исходила властность и ребята невольно сдавали позиции.

– Очень странно, – пожал плечами Игнат. – Ну, хорошо, я попробую с ним завтра связаться.

– Нет, Игнат, надо ехать сию минуту! Внизу ждет машина.

Тот вскочил.

– Да вы смеетесь!.. Поймите, он наш друг. Он много делает для нас с Афоней. Никто нам столько не помогал! И ни с того ни с сего мы ворвемся к старому человеку с милицией! У него даже телефона нет, нельзя предупредить!

Нет телефона! Она едва сдержала радостное восклицание.

– Правда, неудобно, – жалобно морщился Афоня. – Я прямо не представляю…

– А главное, зачем? Невозможно же понять, вы ничего не объясняете!

Кибрит тоже поднялась. Впервые она так опростоволосилась, подвела друзей. Сейчас нужно вести себя предельно точно, ни единого опрометчивого слова. Осторожней с правдой, правда может их спугнуть. Она открыла рот и сказала правду:

– Наш тогдашний разговор стал известен преступнику.

– Немыслимо. То, что вы говорите, немыслимо! – Игнат топнул ногой, а Афоня шумно вдохнул и выдохнул, и хохолок на его макушке уперся в зенит.

– Отчего же, Игнат? Пусть он прекрасный человек, но он мог кому-то обмолвиться случайно. Поймите, преступник узнал, с какой стороны мы приближаемся!

Она подождала и бросила на весы последнее:

– Серов умер час назад. А убийца на свободе, он кинулся заметать следы!

Стало слышно, как шелестела во дворе липа, в комнату пахнул пыльный ветер, предвестник дождя. Игнат закрыл окно, зло дернул вверх шпингалет, постоял.

– Ладно, поедемте.

Квартира Сергея Филипповича ничем не выдавала характера жильца, потому что все в ней принадлежало не ему. Хозяева уехали на далекую стройку и сдали пожилому солидному человеку две смежные комнатки с кухней.

Никишины забегали сюда лишь однажды, когда старик лежал простуженный и просил купить ему кефиру.

Он и сейчас встретил их с бутылкой кефира и обрадовался – на долю секунды, пока не разглядел позади незнакомых людей, один из которых был в милицейской форме.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Сергей Филиппович, ради бога, извините, что так получилось… товарищам было необходимо вас видеть… – заспешил Игнат, болезненно переживая неловкость положения.

– Что-то я не пойму: вы ко мне привели или вас сюда под конвоем? – он медленно, тяжело ворочал языком.