Читаем без скачивания Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов

Говорили вам это другие девчонки или не признавались? Постыдились, думаю. Промолчали. Гордые! А оно все было. Потому что умирать не хотелось. Было обидно умирать, когда ты молодой. И для мужчин тяжело четыре года без женщин. В нашей армии борделей не было, и таблеток никаких не давали. Где-то, может, за этим следили. У нас нет. Четыре года. Командиры могли только что-то себе позволить, а простой солдат нет. Дисциплина. Но об этом молчат. Не принято.

Я, например, в батальоне была одна женщина, жила в общей землянке. Вместе с мужчинами. Отделили мне место, но какое оно отдельное, вся землянка шесть метров. Я просыпалась ночью оттого, что махала руками, то одному дам по щекам, по рукам, то другому. Меня ранило, попала в госпиталь и там махала руками. Нянечка ночью разбудит: «Ты чего?» Кому расскажешь?».

Другое дело, если женщина была офицером, служила в штабе, командовала каким-либо подразделением (и такое, хоть и редко, случалось. — Авт.), выполняла функции политработника, как Вера Лебедева, или военврача, как барнаульчанка Ангелина Островская, писавшая в марте 1943 года с фронта домой: «Живу сейчас в палатке, так называемой офицерской, она на четырех человек. Живут в ней еще два врача и старший военфельдшер, все мужчины. Неудобств особенных это не составляет, так как спим не раздеваясь. Вообще же здесь мне не нравится в отношении простоты нравов — слишком многие придерживаются девиза «война все спишет». Конечно, условия играют здесь большую роль. Когда не ставится ни во что жизнь человека, поневоле отпадает вопрос о других, сравнительно менее существенных обстоятельствах жизни. Словом, живут, пока живется. Я лично такую точку зрения разделить не могу. Не думаю, что время и обстоятельства заставят меня думать иначе».

В общем, женщинам-рядовым приходилось на войне страдать от переизбытка мужского внимания, а рядовым солдатам мужчинам — от острой нехватки женского. Что, конечно, было обидно.

«Начальство всегда жило немного лучше. Почти у каждого была полевая жена, — вспоминал уроженец Камня-на-Оби Герой Советского Союза Михаил Борисов. — У нашего командира дивизиона не было, а вот у командиров батальонов у всех были. Каждый санинструктор служила верой и правдой. Когда мы приехали на курсы, пошли в штаб фронта с моим товарищем из танковой бригады, таким же артиллеристом, как и я, но командиром орудия. Хвастунишка. Говорит: «Я больше тебя танков уничтожил». — «Да не ты уничтожил, а наводчик уничтожил». — «Я командовал!» — «Именно, что ты командовал». Ну да бог с ним.

Мы там познакомились с девочками из узла связи. Они сказали, где живут, и мы «заперлись» к ним в гости часов в пять дня. Они были все хорошо одеты, ухоженные. Чулочки не простые, а фильдеперсовые. Они нам через 15 минут говорят: «Ребята, уходите». — «Почему? У нас время есть, вы тоже не на смене». — «Вы что, не понимаете, что ли?! Мы же все расписаны. Сейчас рабочий день закончится, за нами придут».

Не мудрено, что в солдатской среде отношение к «расписанным» девушкам и женщинам было презрительное, а в отношении к тем ППЖ, кто активно использовал свое положение, к презрению примешивалась и ненависть. Тогда-то и рождались такие песни:

Сейчас все ласковы с тобою,Успех имеешь ты везде,Но я солдатскою душоюВас презираю, ППЖ.

Или:

Она не живет, как солдат, в блиндажеСыром, где коптилка мерцает.В деревне нашли ей квартиру уже,На «эмке» она разъезжает.Солдат пожилой, побывавший в боях,Медаль «За отвагу» имея,Обязан у Раи ходить в холуях,Сказать ничего ей не смея…

Система походно-полевых жен была широко развита не только в регулярных частях Красной армии, но и в партизанских отрядах и соединениях, где жизнь была хоть и суровой и полной опасности, но все же куда более вольной. Еще одним доказательством тому могут служить такие вот документы военного времени.

Языком документа

Из докладной записки бывшего политрука группы сумского партизанского соединения В. Минаева начальнику УШПД (Украинского штаба партизанского движения. — Авт.) т. Строкачу о состоянии соединения.

«Немаловажный вопрос, затрагивающий бойцов, — это женитьба командного и политического состава в отряде. Каждый командир подразделения или политрук женится независимо на ком и не обращая внимания на то, что он женат и имеет детей. Эту временную жену возят на повозке, создают им отдельные преимущества как в быту подразделения, так и в бою. В наряд не посылают и т. д. Каждый муж старается одеть, обуть ее и дать лучшее питание, а другой муж не в силах этого сделать и происходят семейные ссоры, что отражается на боеспособности самого командира, а также на подразделения. Сколько ревности, сколько неприятностей, а подчас и драк, происходит у семейных товарищей.

Бывают случаи, когда жена командует в бою мужем, это неплохо, если она понимает неправильности мужа в бою, а то не понимающая мысль команды мужа жена сует свой нос куда не следует, а хотя бы и понимала, командир есть единоначальник своего подразделения, и он за последствия отвечает. Подчас женатые проявляют трусость в бою ради своей временной жены, чтобы не погибнуть и не разлучиться с ней.

Очень часто происходят самовольные отлучки — жена к мужу, а муж к жене уходят, если они в разных подразделениях. Очень много жалоб и обид на то, что все бойцы, как мужчины, так и женщины, идут, совершают марш пешком, а жены — на повозках, или вместо раненого отправляют на Большую землю в самолете беременную жену».

«Из докладной записки писателя Н. Шеремета первому секретарю ЦК КП(б)БУ Н. Хрущеву о состоянии партизанского движения и населения на оккупированной немцами территории Украины. 13 мая 1943 г.

Слабое донимающее место в федоровском соединении — это женщины. Их, во-первых, много, во-вторых, делятся они на две категории: кухарки и любовницы. Боевых девчат у Федорова мало, и командование даже возражает, чтобы их использовали на боевой работе.

У Ковпака с женщинами лучше. Их намного меньше, а те, которые есть, имеют боевые профессии и прекрасно себя проявили.

В соединении Федорова не заботятся о культуре быта, о чистоте взаимоотношений женщины и мужчины. Нельзя отрицать тот факт, что много пожилых командиров, родителей взрослых детей, взяли себе в жены молодых, легкомысленных девчат. Это снижает авторитет руководства и дает плохой пример рядовым партизанам.

А.А. Федорову нужен сильный и авторитетный комиссар, который бы мог на него влиять в лучшую сторону. К сожалению, нынешний комиссар т. Дружинин человек без собственного лица и во всем подчиненный воле Федорова. Дружинин не авторитетный среди бойцов и командиров, все решает и всем руководит властолюбивый Федоров».

Вот довольно обычная история походно-полевой жены (вернее, ее продолжение), рассказанная бывшим санинструктором Софьей К-вич:

«Первого командира убило осколком мины. Второй командир батальона.

Я его любила. Я шла с ним в бой, я хотела быть рядом. Я его любила, а у него была любимая жена, двое детей. Он показывал мне их фотографии. И я знала, что после войны, если останется жив, он вернется к ним. В Калугу. Ну и что? У нас были такие счастливые минуты! Мы пережили такое счастье! Вот вернулись. Страшный бой. А мы живые. У него ни с кем такое не повторится! Не получится! Я знала. Я знала, что счастливым он без меня не будет. Не сможет быть счастливым ни с кем так, как мы были с ним счастливы на войне. Не сможет. Никогда!..

В конце войны я забеременела. Я так хотела. Но нашу дочку я вырастила сама, он мне не помог. Палец о палец не ударил. Ни одного подарка или письма, открыточки. Кончилась война, и кончилась любовь. Как песня. Он уехал к законной жене, к детям. Оставил мне на память свою фотокарточку. А я не хотела, чтобы война кончалась. Страшно это сказать. Открыть свое сердце. Я — сумасшедшая, Я любила! Я знала, что вместе с войной кончится и любовь. Его любовь. Но все равно я ему благодарна за те чувства, которые он мне дал, и я с ним узнала. Вот я его любила всю жизнь, я пронесла свои чувства через годы. Мне уже незачем врать. Я уже старая. Да, через всю жизнь! И я не жалею».

А вот рассказ о случае менее обыденном, поведанный снайпером, а затем санинструктором 1083-го стрелкового полка 312-й стрелковой дивизии Зоей Некрутовой-Кутько, которой суждено было пройти почти три года войны без любовных приключений и стать ППЖ фактически по ее окончанию. Ей, как и ее подругам, пришлось выступить в роли официантки на банкете по случаю взятия Берлина (где, по словам Некрутовой-Кутько, присутствовал сам маршал Жуков и, увидев на гимнастерках девушек ордена и медали, пригласил их за стол. — Авт.). Во время гулянья Зою раз за разом приглашал на танец ни много ни мало командир корпуса генерал-лейтенант по имени Петр Михайлович. Дальше была уже практически современная ситуация — достаточно крупный начальник далеко не пенсионного возраста и молодая, интересная девушка.