Читаем без скачивания Сын Чернобога - Сергей Шведов

Глава 11

ПЕЧЕНЕГИ

Угры вторглись в земли печенегов на исходе лета. Печенежская рать, собранная наспех, была разбита наголову в первом же сражении и рассеялась по степи. Ган Талак, поставленный родовыми старейшинами во главе племенного ополчения, потерял в этой кровопролитной битве не только добрую половину своего тридцатитысячного войска, но и надежду. Угры превосходили печенегов не только числом, но и качеством вооружения. На берегах Днепра повторилась трагедия, уже случившаяся однажды на берегах Волги. Разница была только в том, что печенегам теперь отступать было некуда. Их роды, вытесненные со своих кочевок, смешались в объятый ужасом клубок из человеческой плоти и блеющих животных.

Угры не щадили никого, убивая мужчин, женщин, детей и стариков. Скот они тоже резали без разбора, отлично зная, что без него кочевникам не выжить в этом негостеприимном мире. Люди и животные лежали вперемешку на земле, опозоренной чужим вторжением, на радость воронью, слетевшемуся на пир смерти.

Отдельные ватажки угров тревожили остатки печенежского ополчения, прикрывающего отход женщин и детей в славянские земли, где их ждала участь, быть может, еще более горькая, чем та, что постигла их убитых сородичей. Славянским земледельцам не за что было любить кочевников, не раз врывавшихся в их города и веси с громким боевым кличем. И ган Талак не только оглядывался назад на неотвратимо приближающихся угров, но и с тревогой посматривал вперед, где у реки, преграждающей путь отступающим печенегам, вырастала словно из-под земли чужая рать, скорее всего славянская.

Талак жестом подозвал к себе гана Буняка и ткнул пальцем в сторону реки.

– Попробуй договориться со славянами, ган. Пусть они пропустят на свои земли хотя бы наших детей и женщин.

На посеревшем от пыли лице Буняка промелькнула горькая усмешка.

– Ган Талак, ты уверен в том, что рабство лучше смерти?

– У нас нет выбора, – скрипнул зубами Талак. – Сделай хоть что-нибудь.

Буняк хлестнул коня плетью и поскакал мимо остановившихся телег навстречу людям, которых еще недавно считал своими главными врагами. Впрочем, со славянами он столкнулся раньше, чем достиг берега, похоже, они уже переправились через реку с непонятной пока гану целью. Неужели они решили ударить в тыл печенегам, изготовившимся для последней схватки?

– Воевода Рулав, – назвал себя голубоглазый всадник на черном как крыло ворона коне. – Мы ударим уграм в бок, а вы попытайтесь от них оторваться, чтобы перейти реку.

– А наши женщины, старики и дети?

– Их уже встречают на том берегу.

Переправа действительно началась, и славяне, похоже, не собирались мешать печенегам, вот только у Буняка не было полной уверенности в том, что этот голубоглазый воевода ему друг, а не враг. Но выхода у степняков не было. Они могли либо принять помощь чужих людей и надеяться на чудо, либо погибнуть здесь же, на берегу, под ударами озверевших угров.

– Ну?.. – обернулся Талак к подскакавшему Буняку.

– Переправа уже началась. Славяне и русы предлагают нам помощь. Как только они ударят на угров, у нас будет возможность прорваться к реке.

Ган Талак не поверил ни Буняку, ни воеводе, невесть откуда взявшемуся. Впрочем, сейчас это не имело уже никакого значения.

Лава угров с устрашающим ревом накатывалась на печенегов, и уже через мгновение враги сошлись лицом к лицу для последней и решающей битвы. Угры, похоже, не сомневались в своей победе, а печенегам надо было просто держаться, стоять до тех пор, пока последняя телега, забитая женщинами и детьми, не скатится с берега в спасительную реку.

Талак секирой сшиб с коня наседающего угра и оглянулся назад. Берег пустел буквально на глазах, и у гана появилась надежда на то, что среди людей, спасшихся от неминуемой смерти, находятся сейчас и его родные. Возможно, его малолетним сыновьям удастся со временем сесть в седло, чтобы отомстить уграм за убитого отца, а пока Талак сделает все от него зависящее, чтобы подороже продать свою жизнь.

Угры не просто теснили печенегов к реке, они пытались обойти их с боков, чтобы, замкнув в железных объятиях, раздавить без пощады. Пока что им это удавалось. Ган Буняк попытался ударить вправо, чтобы помешать уграм соединиться, но у печенегов просто не хватило сил на то, чтобы опрокинуть хорошо вооруженных противников.

Талак догадывался, кто снабдил угров мечами и доспехами, да и мудрено было не догадаться. Хазарские беки не раз предлагали печенегам свое покровительство в обмен на кровь, проливаемую в их интересах, однако родовые старейшины сказали бекам твердое «нет» и тем самым обрекли на смерть и себя, и свой народ. Нашествие угров было местью каган-бека Вениамина за строптивость, проявленную печенегами. Но даже в это мгновение, когда до смерти оставалось всего несколько шагов, ган Талак не пожалел о выборе, сделанном год назад. Лучше умереть свободным, чем стать цепным псом рахдонитов.

Угры решили иначе, но рано или поздно придет и их черед оплакивать своих близких. За все в этом мире приходится платить, в том числе и за чужую кровь, пролитую по приказу господ.

А ган Буняк обрубил, таки железную руку угров и разомкнул тем самым смертельные объятия, сдавившие печенежскую рать. Правда, помогли ему в этом славяне, неожиданно вылетевшие их соседнего леса на хорошо отдохнувших конях. Их было не более двух-трех тысяч, но удар оказался столь неожиданным, что угры растерялись и стали разворачивать коней.

– Уходим, – крикнул ган Талак, приподнимаясь на стременах. – Уходим к реке!

Уцелевшие печенеги с шумом влетели в воду, поднимая тысячи брызг. Обмелевшая в эту пору река закипела, приняв в себя почти пятнадцать тысяч разгоряченных тел, и, искупав людей и лошадей, выплеснула их на противоположный берег. Опомнившиеся угры кинулись было вслед за ускользнувшими врагами, но были встречены тучей стрел засевших здесь славян и отошли в степь с большим для себя уроном.

Ган Талак поверил в свое спасение только тогда, когда, спрыгнув с коня на землю, почувствовал под ногами твердь, гудящую победным набатом. Железная фаланга русов выдвинулась из соседнего леса и выстроилась на берегу грозным предостережением для опешивших угров.

Ган Буняк, тоже благополучно выскользнувший из-под удара, подвел к Талаку рослого руса с насмешливыми синими глазами. Судя по забрызганным кровью доспехам, рус только что вышел из сечи. Талак с любопытством глянул на меч в ножнах, висящий у незнакомца на поясе.

– Каролингский, – подтвердил тот. – Подарок отца.

– Так ты франк, – удивился печенег. – Далеко тебя занесло, однако.

– Воевода Рулав, – представил руса Буняк.